– Ты просто обязана выманить Бьюкенена.

– Я только хочу сказать, что если что-то…

– Слушай, – нетерпеливо перебил Джои, – Монк наверняка придерживается того же мнения. Поэтому вместе вы скорее всего сумеете сделать Клейборна.

– Сволочь ты! Вместо того чтобы идти с нами, будешь тут отсиживаться!

– Докторша знает меня в лицо. Это слишком рискованно. Если она окажется в вестибюле, сразу же меня засечет. Нет, я буду здесь.

Даллас перегнулась через него и вытащила ключ из зажигания.

– Как! Думаешь, что я собрался сбежать? – оскорбленно прошипел Джон.

– Вполне вероятно. Если услышишь стрельбу. Джон поднял руки.

– Прекрасно. Бери ключи, только держи там, где до них можно будет сразу добраться.

Но тут он заметил свет фар приближавшейся машины и, хотя деревья скрывали их из виду, все же поспешно пригнулся. Машина подъехала ближе. С того места, где они находились, все было прекрасно видно, особенно вход в приемное отделение. Бьюкенен припаркует свою машину либо на месте для посетителей, либо рядом с пикапом доктора. Так или иначе, ни Даллас, ни Джона он не заметит.

– Если мне придется войти сразу вслед за ним, все провалится, встревожилась Даллас.

– Думай о деньгах, – вкрадчиво, мягким как бархат тоном, прошептал Джон. – Думай о деньгах.

Скорчившись на сиденьях, они молча выжидали.

Прежде чем направиться в больницу, Тео сделал еще одну остановку, у магазина канцелярских принадлежностей, скопировал бумаги, взятые у Розы, и прямо оттуда позвонил своему начальству в Бостон и рассказал, о случившемся. Перед этим он попросил одного из служащих переправить факсом бумаги боссу.

Следующий звонок был в местное отделение ФБР. Узнав номер их факса, он отправил бумаги и туда. И должно быть, потому, что слишком устал и чувствовал приближение паранойи, заодно отправил один экземпляр к себе домой.

К тому времени как он добрался до окраин Сент-Кпера, сигнальный индикатор на сотовом погас: очевидно, телефон требовал подзарядки. Он хотел связаться с Беном, попросить его приехать в больницу и отдать копии. Шеф местной полиции тоже должен участвовать в расследовании!

Но это может подождать. Ничего страшного, если позвонить ему из больницы.

Остановившись на красный свет, он сложил бумаги и сунул в бардачок.

Похоже, что он не упустил из виду ничего: босс собирался переправить бумаги своему другу в Службу внутренних доходов. Тео еще раз перебрал в памяти беседу с Розой Винчетти. Бедняжка смертельно боялась полиции, и, судя по тому, что ей пришлось перенести, вряд ли можно ее в этом винить. Взломали ее дверь посреди ночи и с пистолетами на изготовку обыскали весь дом, вытащили сына из постели, надели наручники и увезли. С той самой ночи Роза жила в постоянном ужасе, что это может повториться.

– А Кэтрин знала о вашем страхе перед полицией? – спросил он.

– Знала, – кивнула Роза. – Я все ей рассказала. Мы были очень близки, почти как сестры. Она во всем на меня полагалась.

Тео уже собирался уходить, когда Роза сказала, что постоянно ждет появления газетных статей об аресте Джона, поскольку Кэтрин уверяла, будто копии, сделанные с файлов мужа, помогут посадить его за решетку на всю оставшуюся жизнь.

– А что вы собирались делать с вашими копиями? – осведомился Тео.

– Не знаю. Она велела хранить их в надежном месте. Я молилась… и ждала.

– Чего именно?

– Чтобы Господь указал мне, как быть, – объяснила она.

Заверив, что у него бумаги будут в полной безопасности, Тео поблагодарил ее и распрощался.

Он уже был всего в двух кварталах от больницы и, случайно взглянув на приборную доску, заметил время. Четверть десятого. Ничего не скажешь, время проходит быстро. Неудивительно, что в животе урчит, а сам он каждую минуту зевает. Ему необходимы еда и кофеин. Может, после того как он повидается с Мишель и потолкует с Ноэ, удастся перехватить что-нибудь в больничном кафетерии.

Он подъехал к больнице, заметил, что под навесом у приемного отделения нет никаких автомобилей, остановился прямо под табличкой «Парковка запрещена» и припарковался на месте, зарезервированном для патрульных машин. Из здания как раз выходил фельдшер и, увидев Тео, окликнул;

– Эй, приятель, здесь нельзя ставить машины! Заработаешь штрафную квитанцию!

– Транспорт ФБР, – откликнулся Тео.

– Дьявол, – пробормотал Джон, увидев, что Бьюкенен поставил автомобиль у самого здания и уже успел войти.

Даллас открыла дверцу.

– Звони Престону и Монку. Пусть встретят меня у лестницы, на северной стороне. Я хочу подгадать все так, чтобы Бьюкенен не успел наделать беды.

Едва Даллас захлопнула дверцу и бросилась бежать, Джон схватил сотовый. Разъединившись, он потянулся к заднему сиденью и переложил лэптоп на переднее. Потом открыл бардачок, вынул другой комплект ключей, который потребовал заранее, когда брал машину напрокат, и сунул ключ в зажигание.

Даллас только сейчас начинает сомневаться в нем. При этой мысли Джон улыбнулся. Все они, даже циничный, выдохшийся, перегоревший Камерон, несмотря па блестящие мошеннические операции и нелегальные делишки, оказывались совершенно наивными во всем, где дело касалось Джона и его возможностей. Они искренне верили, что один он не сможет получить деньги! И что еще забавнее, эти пчелки трудовые воображали, будто он собирается поделиться с ними! Ах, доверие! Какое изумительное оружие!

Он развалился на сиденье и стал ждать. Какая чудесная теплая ночь! Может, все и сработает, и ему не придется прибегать к запасному плану. Однако Престон окончательно слетел с катушек. Джон был почти уверен, что Престон не сумеет сдержаться и затеет стрельбу. Тогда дело плохо. Вполне вероятно, вся эта троица погибнет. А вот это можно будет назвать настоящим везением!

Тео собирался подняться на второй этаж, но не успел добраться до лестницы, как услышал крик Эллиота Уотерсопа:

– Тренер? Мои родители наверху!

Парень стоял в открытом лифте, придерживая дверь. Он, очевидно, решил, будто Тео приехал посидеть с Черри и Дарилом, пока идет операция.

– Ну как ты, Эллиот? – спросил Тео, подходя. Подросток тут же разрыдался. Выглядел он так, словно вернулся с поля боя: глаза заплыли, нос красный, а вид измученный и виноватый.

– Слышали, что я сделал со своим младшим братом? – прошептал он, повесив голову и начиная всхлипывать. – Я ранил его, тренер! Сильно ранил!

– Уверен, что ты не нарочно, Эллиот.

Тео знал, что Мишель пришлось срочно мчаться в госпиталь оперировать Джона Патрика, того малыша, который просил его пристрелить аллигатора. Но брат Мишель в телефонном разговоре не вдавался в подробности ни о тяжести ранения, ни о том, как все вышло. Все же Тео понимал, что Эллиот никогда не причинил бы боли брату намеренно. Порядочный парень из любящей дружной семьи на такое не способен.

– Я знаю, что ты не хотел ранить Джона Патрика.

– Но во всем виноват я, и теперь он умрет!

Эллиот так стремительно бросился к Тео, что едва не сбил с ног, и зарыдал еще безутешнее, уткнувшись головой в плечо «тренера». Этот здоровяк, весивший больше Тео фунтов на тридцать, все еще был ребенком, нуждавшимся в утешении.

– Давай найдем твою маму, – предложил Тео.

– Мне бы в голову не пришло… я не хотел… – бессвязно бормотал Эллиот. Сердце Тео ныло за мальчишку. Он обнял Эллиота и похлопал по спине.

– Все будет хорошо, – вырвалось у него, словно молитва. – Ты должен надеяться, Эллиот. – И тут он сообразил, что лифт стоит на месте. Кое-как дотянувшись, он нажал кнопку. – Расскажи, что произошло?

– Мама не велела мне покупать ему доску для игры в дротики. Сказала, что он слишком мал и может порезаться о дротики, но Джон Патрик уж очень хотел получить ее на день рождения, и я все-таки купил. Мама ужасно на меня разозлилась. Мне следовало бы отнести ее назад, а я… Привязал к доске веревку и повесил на сучок большого дерева во дворе. Спустил пониже, чтобы Джон Патрик мог играть, а когда стемнело, он устал и, как всегда, взобрался на дерево. А я взял дротики и стал их метать. Отошел как можно дальше и швырял со всех сил.