Несколько долгих минут они приходили в себя. Тео понимал, что давит на нее всем своим весом, но не смог найти силы чтобы отодвинуться.

А Мишель не смогла заставить себя перестать его ласкать, Ее пьянило ощущение гладкости кожи под кончиками пальцев. Такой сильный, такой мускулистый и так нежен с ней…

Ее пальцы скользили по его позвоночнику вниз и обратно, сердце билось у его груди, словно стремясь вырваться.

Мишель тихо засмеялась абсурдности своего предположения. И этот гортанный звук вызвал у него улыбку. Опершись на локти, он приподнял голову и взглянул в ее глаза.

– Что тут смешного?

– Столь пылкая страсть уж точно меня прикончит. Так и вижу газетные заголовки: «Секс убивает хирурга»!

– Ничего тут забавного не вижу, – нахмурился он.

Она обхватила его шею, приподнялась и поцеловала в губы.

– А я вижу.

– Лучше береги силы, потому что у нас впереди еще целых девятьсот девяносто девять, а я не позволю тебе развалиться, прежде чем мы закончим.

– Что именно закончим? – поинтересовалась Мишель, делая вид, что не понимает.

Глаза его многозначительно блеснули, и Мишель даже облизнулась, предвкушая, что будет дальше.

– Претворять в жизнь мои фантазии.

– Целую тысячу? – хихикнула Мишель.

– О да, по меньшей мере тысячу.

– Ничего не скажешь, богатое у вас воображение, мистер Бьюкенен. Знаете, есть такие места, где вы можете получить квалифицированную помощь. Они называются клиниками сексуальной терапии.

– Ты и есть вся терапия, которая мне необходима, – ухмыльнулся он.

– Счастлива, что смогла исцелить вас.

– А ты, Мишель? Ты тоже фантазируешь?

– Да, – призналась она. – Только мои фантазии не столь затейливы. В основном одна и та же, и постоянно повторяется.

Он стал покусывать изгиб ее шеи.

– Расскажи….

– Что-то вроде вариации на тему того, что сейчас произошло-тихо пробормотала она. – Но в моих фантазиях…

Он снова поднял голову.

– Ну же, что именно?

– Это я подхватываю тебя и бросаю на постель. На этот раз засмеялся Тео.

– Я тяжелее тебя не меньше чем на двести фунтов, – явно преувеличил он.

– У хирургов необычайно сильные торс и руки: приходится распиливать ребра и кости, так что слабакам в этой профессии делать нечего, – шутливо заверила она.

– Ладно, согласен. Если желаешь поднять меня…

– Не хотелось бы получить смещение межпозвоночного диска, – с сожалением протянула она. – Я всего лишь рассказала, о чем мечтаю, чтобы ты усвоил…

– Что именно?

– Не воображай, что всегда будешь командовать.

– То есть?

– Теперь моя очередь довести тебя до безумия.

– А это мы еще посмотрим.

Он поцеловал ее, коротко и больно, а потом, вскочив, поднял па руки.

– Я весь горю, – объявил он.

– Опять?

Ее пальцы запутались в его растрепанных волосах, разглаживая мягкие пряди.

– Я не в этом смысле, но если будешь продолжать…

– Куда мы идем?

– Говорю же, невыносимо жарко. Пойдем, примем душ. Она была такой умиротворенной и сонной, что согласилась бы на любое его предложение.

– Я потру тебе спинку, а ты потрешь мою.

– Нет. Я потру тебя спереди, а ты можешь…

Мишель прикрыла ему рот рукой.

– Сообразила.

Десять минут спустя их кожа буквально скрипела от чистоты. Вода, правда, остыла, но это не охладило их страсти. Чувствуя себя бесшабашной и легкомысленной, она встала на носочки и прошептала очередную фантазию ему на ухо и при этом не стеснялась в деталях. А когда закончила, Тео смутно поразился тому, что еще способен держаться на ногах.

Она прижала его к кафелю и лишила рассудка пламенными влажными поцелуями, медленно прокладывая дорожку вниз по мокрой коже.

У него не осталось сил отнести ее обратно в постель. Между исступленными поцелуями они кое-как вытерли друг друга и измученные, повалились на кровать. Тео перевернулся на спину. Мишель приподнялась на локте, и обвела крохотный шрам оставшийся после операции, и, нагнувшись, нежно его поцеловала. Тео улыбнулся, не открывая глаз.

– Ты делаешь это со всеми своими пациентами?

– Целую их шрамы?

– Угу.

– Естественно. Приходится по долгу службы.

– Как это? – зевнул он.

– Это часть той клятвы, которую дают все врачи. Поцелуешь – и больному сразу становится легче.

Мишель натянула на себя простыню. Веки сами собой опускались. Она уже почти заснула, когда Тео подтолкнул ее.

– Мишель!

– Хм-м-м?

– Я нашел лучшую твою черту.

– Какую? – сонно пробормотала она.

Он стянул простыню и положил руку ей на грудь. Не будь она так измучена, наверняка попросила бы его объяснить, почему все мужчины так одержимы женскими грудями, но тут вдруг сообразила, к какому месту прижата его рука, и слезы брызнули из глаз. Ну как она может не любить этого человека?

Под его ладонью билось ее сердце.

На следующее утро Мишель проснулась только в четверть одиннадцатого. Потянулась, перевернулась на живот и обняла подушку, на которой прошлой ночью лежала голова Тео. И снова зажмурилась при мысли о том, что произошло. Но счастье длилось недолго. Вмешалась грубая реальность. Сейчас четверть одиннадцатого, а она должна была встретиться с друзьями у клиники в восемь. Мэри Энн непременно ее убьет.

Неужели до сих пор ждет в своей машине? Нет, конечно, пет. Она непременно подъехала бы к дому.

Двадцать минут спустя Мишель, одетая в шорты цвета хаки, голубую блузку без рукавов, длинные носки и одну теннисную туфлю, была готова к выходу. Сбежав по ступенькам, она остановилась в прачечной и прислонилась к стиральной машине, чтобы надеть вторую туфлю. Пришлось отправиться на поиски Тео. Он сидел в библиотеке в ее кожаном кресле и говорил по телефону. На краю стола примостился Ноэ. Завидев хозяйку, он улыбнулся.

– Доброе утро.

– Доброе утро, – кивнула она и, усевшись на диван, принялась завязывать шнурки. Краем глаза она заметила, что Тео положил трубку, но ей почему-то было совестно на него смотреть: слишком жива была память о том, что они проделывали ночью.

Наверное, она стесняется, потому что Ноэ здесь.

– Хорошо спала? – спросил Тео.

– Да, но я должна быть в клинике уже несколько часов назад. Она никак не могла развязать узел на шнурке. И все потому, что слишком нервничает.

«Дыши ровнее, – велела она себе. – В конце концов, ты взрослый человек. И веди себя соответственно».

– Мэри Энн…

– Уже в клинике. Ноэ впустил ее и подругу. Они приезжали сюда около половины девятого. Искали тебя.

Мишель наконец сумела распутать узел и поспешно завязала шнурки. Она так смущалась, что не услышала шагов Тео. Но он неожиданно вырос перед ней. Шнурок на его левой туфле волочился по полу. Не успев сообразить, что делает, она снова нагнулась, старательно завязала бантик и встала.

Но Тео больше не позволил ей его игнорировать. Приподнял ей подбородок, чтобы заставить взглянуть на себя, нагнул голову и поцеловал ее. Похоже, ему было совершенно безразлично присутствие Ноэ. Он никак не хотел ее отпускать, и под напором настойчивых губ Мишель приоткрыла свои и вернула поцелуй.

Ноэ поднялся и бесшумно вышел. Тео обнял Мишель и прошептал:

– Хочешь подурачиться?

– По-моему, именно это мы и делали прошлой ночью. Кроме того, это была всего лишь разминка.

Мишель попыталась вывернуться из его объятий, но он лишь крепче сжал руки.

– Мишель, тебе стыдно из-за вчерашнего?

Она подняла глаза и увидела его встревоженное лицо.

– Я врач, Тео. Меня ничто не может смутить.

И с этими словами она припала к нему губами, вкладывая в поцелуй всю душу. Язык коснулся его языка раз, другой, и, отстранившись, она с удовлетворением заметила в его глазах знакомое выражение «я-хочу-сорвать-с-тебя-все-до-последней-питки».

– Мне нужно работать, – объявила она, ловко выскальзывая из его объятий.