Она ждала их, прямая и высокомерная. Алая рубашка племенем горела в холодной белой комнате, Номер Пятнадцатый скрытно скорчился в кармане.

Она решительно встала между охранниками, и паук пошевелился: его коготки царапнули ей кожу сквозь тонкую подкладку. Они двинулись, и Корбиньи зашагала с ними, надеясь, что незнакомое лицо, которое она теперь носит, остается бесстрастным, как она приказывает. Не из-за Анджелалти ли шевельнулся паук? Не пытается ли Капитан отправить ей еще одно, последнее послание надежды? Или он хочет, чтобы она выполнила какое-то особое, жизненно важное действие, которое теперь уже поздно описывать?

Или, может быть, безумие у него прошло, и Номер Пятнадцатый вызван домой?

От страха у нее пересохло во рту, а обосновавшийся в животе ужас заворчал, потянулся и обнажил клыки. Корбиньи с выдержкой, подобающей Разведчику Планет и Искателю, избранному Экипажем, шла между двумя убийцами, пришедшими сопровождать ее на место казни.

Саксони Белаконто сидела за столом из настоящего дерева, сложив руки на его полированной поверхности. Ее аквамариновые глаза ярко блестели. Корбиньи остановилась между двух охранников и твердо встретила этот лихорадочный взгляд, сумев скрыть потрясение столь вызывающей демонстрацией богатства. Один этот письменный стол стоил не меньше корабля, а ковер, на котором она стояла — почти столько же. Впервые мелькнула мысль: сколько же заплачено за ее новое тело?

Краем глаза Корбиньи заметила какое-то движение. Оттуда же раздался голос:

— Так это и есть та дикарка, о которой я так много слышал?

Он остановился у кресла Белаконто — крепко сложенный планетник с мощными плечами. Темные волосы, темные усы, темные старые глаза на по-юношески гладком лице.

— Это она и есть.

Голос Саксони Белаконто был сдержанным, уважительным. Корбиньи посмотрела на мужчину с новым интересом, увидела его улыбку — и ее чуть не передернуло.

— Как давно? — спросил мужчина, протягивая руку к немногочисленным безделушкам на столе и выбирая среди них нож.

Корбиньи не смогла сдержать тихого возгласа и не напрячь жаждущие действия мышцы. Мужчина снова улыбнулся.

— Семь дней после переноса, — сообщила ему Белаконто все тем же леденяще любезным голосом. — А двигается так, словно рождена в этом теле.

— Да неужели? — Мужчина лениво поигрывал ее ножом: проверил его заточку, взвесил на руке, подбросил вверх и картинно поймал за потертую рукоять. У Корбиньи ладонь чесалась от потребности ощутить прикосновение этой рукояти, но она заставила свое лицо остаться пустым. — Так что, дикарка, хочешь его получить?

— Он мой, — твердо ответила она.

— Но у тебя не хватило сил его сохранить. Верно? Вот почему он здесь: Ворнет его у тебя отнял.

Корбиньи хищно ощерилась и кивком указала на вторую женщину.

— Спроси у Саксони Белаконто, чего это стоило.

Молодое жестокое лицо побледнело. Нож взлетел, перевернулся и лег в ладонь. Ее охранники поспешно отступили назад, а он крикнул:

— Если он тебе так нужен, лови его, сука!

Клинок мелькнул едва различимым пятном. Он должен был ранить ее в плечо, но не убить. Корбиньи шагнула в сторону, повернулась — и с изумлением увидела, как мягкая незнакомая рука вырвала пролетающий нож из воздуха, любовно обхватив пальцами рукоять.

Повернувшись, девушка в чужом теле насмешливо отдала салют, приставив тонкую рукоять к сердцу, а потом убрала нож за пояс и снова опустила руки вниз.

— Благодарю.

Саксони Белаконто засмеялась коротко и резко и подняла руку.

— Ты — моя гостья, пока твой кузен за тобой не пришел, Корбиньи Фазтерот.

— Я это знаю, — ответила она спокойно, хотя сердце колотилось бешено. — И благовоспитанный гость в благовоспитанном доме держит оружие за поясом, если он связан словом.

— Вот именно, — согласилась Белаконто, скашивая насмешливые аквамариновые глаза на мужчину.

Он гневно хмурился, скрестив руки на груди.

— Семь дней после эгопереноса?

— Можете навести справки в Синем Доме. Саксони Белаконто говорила все так же негромко, но уже не так напряженно, как секунду назад. Корбиньи взглянула на нее — и быстро отвела глаза. Желудок у нее свело судорогой: она ясно поняла, что жизнь Саксони Белаконто стала бы неимоверно проще, если бы Корбиньи Фазтерот убила этого человека.

Часы у дальней стены зажужжали, щелкнули и пропели три ноты.

Сзади открылась дверь — и Корбиньи стремительно обернулась. В комнату вошла женщина и нервно поклонилась, глядя тревожно то на Корбиньи, то на охранников у стола. Она кашлянула, приподняла рукава, показав на домашний браслет, потом крепко сцепила руки перед собой.

— К вам Лал сер Эдрет, госпожа Белаконто.

— Предложи мастеру сер Эдрету отдохнуть в приемной, — спокойно ответила ей Саксони Белаконто. — Я скоро буду готова его принять.

Женщина у двери неуверенно добавила:

— С ним еще один человек, госпожа Белаконто. Система идентификации не дала его имени.

— Тогда предложи подождать обоим! — отрезала хозяйка дома.

Женщина поспешно поклонилась и скрылась за дверью.

— Наши гости будут с минуты на минуту. — Тонким пальцем она показала на охранников: — Принесите стол и приставьте его к письменному столу. Четыре кресла. — Она встала. — Корбиньи Фазтерот!

— Да, Саксони Белаконто?

— Вы встали неудобно. Пойдемте, разместим вас более подобающим образом.

Корбиньи секунду колебалась, уловила блеск черных глаз, которые злобно следили за ней, и обошла вокруг стола, вызывающе расправив плечи.

Они остановились в семи шагах позади стола, где комната расширялась, образуя нечто вроде фойе. В дальней стене оказалась дверь, которой с прежнего места Корбиньи видно не было. Белые стены не были украшены ни картинами, ни гобеленами, на деревянном полу не лежали бесценные ковры.

Саксони Белаконто приостановилась, посмотрела в сторону своего стола и кивнула.

— Ваш кузен будет вас видеть и слышать, но тут вы никому не помешаете. — Глаза, яркие, словно драгоценные камни, чуть прищурились. — Ведите себя разумно, Корбиньи Фазтерот.

— Насколько смогу, — согласилась Корбиньи, и Саксони резко рассмеялась.

— Чими! — позвала она.

— Да, госпожа Белаконто?

— Посторожи госпожу Фазтерот, будь добра. Кармен через минуту тебе поможет. А! Вот и наши гости!

Саксони Белаконто подошла к скрытой двери и приложила ладонь к пластине в ответ на второй звонок.

В комнату тяжело вошла старуха с седыми редеющими волосами, в обвисшей на худых плечах рубашке. За ее спиной шла высокая темноволосая девушка с гладким юным лицом и зорким расчетливыми глазами. На бедре у нее была кобура с серьезного вида пистолетом.

— Здравствуйте, Дженфир Чанг! Спасибо, что откликнулись на приглашение.

Старуха фыркнула и посмотрела Белаконто в лицо:

— Ты знала, что я приду. — Внимательные старые глаза скользнули по фигуре молодой женщины, снова вернулись к безупречно гладкому лицу. — Недурно для женщины, которой скоро девяносто.

Она протопала мимо в сопровождении телохранительницы. Корбиньи каждая из них адресовала всего один взгляд, явно списывая ее со счета. А потом дверной сигнал прозвучал снова.

На этот раз явился низенький худой мужчина неопределенного возраста в старомодном костюме, с добрым лицом и рассеянным взглядом. Он поклонился Саксони Белаконто.

— Приветствую вас, Нар Велдонис, — произнесла она тихо и на удивление уважительно. — Благодарю вас за оказанную моему дому честь.

— Да-да, — рассеянно откликнулся он и махнул рукой в сторону громадного лысого мужчины у себя за спиной. — Вы не будете против присутствия Майкла? Он не помешает.

Он прошел в комнату, не дожидаясь ответа.

Кармен поспешно обогнул стол и занял место справа и чуть позади Корбиньи, прошипев так, чтобы ее услышала только она: