Шоссе поднимается в гору. Монотонно гудит мотор. Яркие лучи фар вырывают из темноты то раскидистый дуб у дороги, то составленные шалашом дощатые щиты, которыми зимой ограждают дорогу от снежных заносов, то километровый столб. Скоро начнет светать.

Илгонис Каулинь едет один. Чтобы сон не сморил за рулем, он непрестанно жует жвачку.

Его напарник повез жену в роддом, но он клятвенно обещал догнать Илгониса в Таллине на самолете. А там как знать, прилетит или нет. Илгонис вспоминает, как в прошлом году отвозил в больницу свою Лидию. Петер родился только на третий день. Если и у этих выйдет такая же история, глядишь, и обратно придется пилить одному. Но отложить рейс было невозможно.

Впереди замигал ярко-красный огонек. Дорогу перекрыл полосатый шлагбаум. Илгонис переключает скорость, начинает притормаживать. Тяжелый грузовик, дергаясь и завывая, подкатывает к переезду и останавливается. Долго, видать, придется стоять. Шофер, выключив двигатель, вылезает из кабины. Кругом мертвая тишина. Илгонис достает сигарету и закуривает.

Затем он обходит грузовик и поочередно проверяет шины. Левое переднее колесо прицепа вроде бы слабовато, надо измерить давление…

Вдруг позади слышится быстро приближающееся шарканье шагов. Парень мгновенно оборачивается. Перед ним пожилой плешивый мужчина в темной шерстяной кофте. Вид довольно помятый. Он устало опирается на толстую клюку в правой руке.

– Сынок, – жалобно стонет он, – будь человеком, подкинь до города!

Окинув незнакомца взглядом, Илгонис спрашивает:

– До какого?

Ответ потонул в грохоте товарного состава.

– Залезай в кабину!..

"Где-то я его видел, – подумал Илгонис. – И к тому же совсем недавно. А впрочем, может, это был другой. Мало ли на свете людей, похожих друг на друга".

– Куда же вы, дядя, путь держите посреди ночи? – поинтересовался Илгонис.

– Ох и не говори, сынок, и не спрашивай. Путешествие такое, что хуже не придумать! Вчера поехали по грибы, и я, представь себе, заблудился. Всю ночь плутал по лесу, покуда не вышел на шоссе.

– А грибы где?

– Да не таскать же их за собой, сам еле ноги переставляю. Бросил в лесу вместе с корзиной. Какой-нибудь счастливчик найдет, обрадуется. Грибочки что надо. Маслята, подосиновики, восемь боровиков, а о лисичках и говорить нечего – их в лесу полно. Никогда такое грибное место не попадалось. Они, окаянные, и заманили меня в такую даль, что дороги назад не найти. Я и аукал и кричал! Никто не отозвался. Видать, далеко меня занесло…

"Наверно, вконец умаялся человек", – думает Илгонис.

– Может, хочешь горяченького хлебнуть? – предлагает он. – Пошарь там… В сумке большой термос с кофе, там и хлеб, масло, колбаса. Закуси, папаша, чем бог послал, не стесняйся!

Старик крякнул, нагнулся и придвинул к себе сумку. Налил кофе в колпачок термоса и спросил:

– А ты, сынок, тоже выпьешь?

– Плесни и мне. Надо взбодриться.

– Для бодрости хорошо бы чего-нибудь покрепче. Только за рулем, известное дело, не полагается, – как-то неприятно усмехнулся незнакомец.

"Где я мог его видеть? – Илгониса продолжал мучить вопрос. – Где?"

Туманный белесый рассвет постепенно набирал силу. Темные леса по обеим сторонам шоссе сменились лугами и полями. Илгонис выключил фары. Обогнал одинокого мотоциклиста и прибавил скорость.

– До какого города тебя добросить? – снова спросил Илгонис.

– В Ригу. Куда же еще?

– В Ригу? – удивился Илгонис. – Мы же, батя, едем в противоположную сторону – на Таллин.

– Вот тебе на! – в свою очередь ахнул старик. – Опять я напутал. Ну что ж, докинь меня до первого города, а там пересяду на автобус.

– Может, выйдешь и попросишься на какую-нибудь встречную машину?

– Нет, нет, – запротестовал старик. – Сейчас еще холодновато. Ожидаючи, продрогнешь до костей. Да и машин еще мало. Автобусом оно верней. Вези, дружок, я в долгу не останусь.

– Ничего мне от тебя не надо, езжай хоть до самого Таллина. Вдвоем веселей ехать.

Машину обгоняет на большой скорости мотоцикл, ранее остававшийся позади, и скрывается за поворотом. Навстречу идут две легковые. За ними желтая с синей полосой "Волга" автоинспекции.

"Странное дело, чего это они в такую рань? Может, авария где-то?"

В общем, Илгониса ГАИ нисколько не волнует, скорость он не превышает, документы у него в полном порядке. Однако желтая "Волга" съезжает на обочину и останавливается. Из нее выскакивают трое, двое в форме, один в штатском. Резко тормозит и мотоциклист.

По мере приближения к "Волге" Илгонис сбавляет ход, чтобы успеть затормозить, если потребуют остановиться.

И вдруг злобная команда пассажира;

– Вперед! Жми на газ! Не останавливайся!

Илгонис поворачивает голову и видит дуло пистолета. По спине пробегает холодок. Рядом с ним уже нет усталого старика. Спина распрямлена, лицо искривлено злобой, страхом и ненавистью. Илгонис понимает, что такому терять нечего – пристрелит, выбросит из машины и сам сядет за руль. Единственный шанс – выиграть время.

Один из милиционеров, шагнув вперед, поднимает руку с жезлом.

– Жми! На всю железку! – вновь слышит приказ Илгонис. – И не оглядывайся, а то… – угрюмо цедит сквозь зубы старик, исподлобья глядя на Илгониса.

У шофера. нет выхода, он жмет на акселератор. Милиционер с жезлом еле успевает отскочить.

Илгонис пытается подавить страх и оценить обстановку.

В зеркале он видит мотоциклиста, тот гонится за ним по пятам, вскоре показывается и желтая "Волга". "Пока едем, он не выстрелит. Но что делать?" – думает Илгонис.

– Жми! – тычет пассажир Илгониса пистолетом. Илгонис выжимает педаль акселератора до конца, на спидометре – сто десять, сто двадцать…

"На повороте не удержу, – мелькает в голове у Илгониса, – снесет прицеп с дороги, а тогда крышка обоим…"

Дорога переходит на подъем. По ходу машины это незаметно, просто липы у обочин стоят вроде с наклоном вперед.

Илгониса внезапно бросает в жар от мысли: "А не этого ли типа вчера показывали по телевизору? Опасный преступник…"

Вот и вершина подъема. Шоссе круто поворачивает, срывается вниз и убегает за горизонт белой лентой, поблескивающей в первых лучах восходящего солнца.