Прокурор Кубулис с удовольствием втянул в себя смолистую свежесть лесного воздуха и на миг задержал дыхание.

– Апинис, вы только прислушайтесь, какая благодатная тишина! – прошептал он, словно боясь ее разбудить.

Кубулис не скрывал своего восторженного благоговения перед красотой природы, будь то дерево, травинка или всего лишь искрящаяся на солнце капелька росы. Не часто удавалось ему вырваться на лоно природы.

Грузный Апинис тяжело и неохотно шагал за своим начальником. Пожатие плечами было единственной реакцией на реплику прокурора. Апинис восторги шефа считал блажью, однако предпочитал вслух не высказываться. Они шли по лесной дороге, вел их подросток Дайнис Калниетис.

Дорога круто повернула вниз, и взору путников открылась извилистая речка, весело бегущая по каменистому руслу. Высоко над водой был перекинут узкий деревянный мосток без перил.

– Вот здесь… – показал пальцем Дайнис и вдруг осекся. К равномерному журчанью воды добавился плеск. Похоже, кто-то, пока невидимый за густым кустарником, переходил речку вброд. Все трое напрягли слух. Звук шел со стороны глубокого, поросшего деревьями и кустарником оврага.

– Напрямик через заросли пробираться долго, – шепотом сказал Кубулис. – А пока мы… Дайнис, – обратился он к парнишке, – тут нет какой-нибудь тропки?

Но Дайниса и след простыл. Слышно было только, как по откосу скатилось несколько камней и звонко шлепнулось в воду.

– Пошли! – метнулся вперед прокурор. – Надо бы перехватить раннего путника.

– Разве теперь это так важно? – бормотал Апинис, неохотно следуя за начальником. – Этот паршивец удрал, и вся наша затея лопнула!

Кубулис довольно быстро для своих лет взбирался по крутому склону и, оглянувшись, бросил на ходу: – Полагаю – важно, если на рассвете второго дня кто-то рыщет вокруг места происшествия!

Обойдя овраг поверху, они вышли к тропинке, остановились и прислушались. Ни звука.

– Уф-ф, – шумно вздохнул Кубулис. – Зря торопились, сгинул таинственный лесной человек.

– Почему обязательно человек, может, и лесной зверь, – пошутил Апинис.

Где-то совсем близко зашуршали листья. Шаги приближались. Кубулис потянул Апиниса за рукав, и они притаились за большим кустом можжевельника. На тропинке показался Дайнис. Он растерянно озирался по сторонам. Когда юноша миновал их укрытие, Кубулис окликнул паренька. Тот вздрогнул и обернулся.

– Послушай, голубчик, куда это ты вдруг исчез? Дайнис покраснел, насупился и пробормотал:

– Хотел поглядеть, кто там лазает.

– А кто тебя об этом просил?

– Я думал, надо.

– Вот видишь, – обратился прокурор к Апинису. – Дайнис считает, что это все-таки надо. Так кто же там был в такую рань?

Дайнис снова замялся.

– Я… н-не видал… – но, подняв глаза и встретив открытый и добрый взгляд, он робко сказал: – Пьяный Ошинь домой ковылял.

– Ошинь? – задумчиво покачал головой прокурор. – Интересно.

Апинис тут же подскочил к Дайнису.

– А откуда он шел?

– Лучше вы у него сами спросите. Мне он не докладывал,

– Ну ладно, ладно, – примирительно сказал Кубулис. – Это мы выясним. Но ты, приятель, все же покажи нам, где стояли твои верши и в каком месте ты нашел Катрину Упениеце.

Паренек молча направился к речке. Кубулис и Апинис последовали за ним. Дайнис вошел в воду – она оказалась ему выше коленей – затем, взобравшись на большой серый камень, сказал:

– Вот тут, между камнями, она и лежала, ногами к мосту.

Кубулис внимательно оглядел мостик, затем, раздевшись до трусов, вошел в воду и стал осматривать камни и дно ручья. Ноги сводило от холода, и Кубулис почувствовал, как заныла старая рана, а в пояснице снова начало постреливать.

Апинис с папкой в руке походил по берегу и вскоре доложил:

– Ничего такого, что говорило бы о борьбе или насильственных действиях, не заметил.

Настроение Кубулиса заметно ухудшилось. Может, все-таки не стоило лезть в холодную воду, Как бы опять не скрючил его радикулит.

– Вроде бы никаких следов нет, -пробурчал, ежась от холода, прокурор. – Впрочем, рано еще делать выводы.

– Так где же вы, Калниетис, ловили рыбу? – обратился он к подростку, который стоял на прежнем месте и словно ожидал, когда о нем вспомнят, – Тут даже начинающий рыболов верши не поставит, а ты ведь своими уловами известен всей округе.

Дайнис поджал губы, точно опасаясь сболтнуть лишнее.

– Будем в молчанку играть? Или расскажешь все начистоту? – спросил Кубулис.

Дайнис нахохлился как воробей перед дракой и процедил сквозь зубы:

– Я тут верши не ставил.

– Что же ты тут делал вчера в половине шестого утра?

Подросток глухо выдавил:

– Не скажу, и все! Хоть убейте!

– Убивать тебя никто не собирается. Но зря с нами хитришь. Сам потом пожалеешь. Каяться будет поздно… Что ж, ступай домой. Молчальник нам не нужен.

Дайнис медленно повернулся и пошел не оглядываясь.

Апинис недоумевающе пожал плечами:

– Будь моя воля, я бы его посадил. Денька на три, чтобы пораскинул умишком и одумался. Ручаюсь, признался бы наверняка.

Прокурор покачал головой.

– Вам бы только сажать, – гневно сказал он. – А за что? Ну не сказал он нам сегодня правду. Может, кого-то боится. Допустим, мы его задержим, но тем самым спугнем преступников. А дальше что?.. Какие у нас факты против Дайниса Калниетиса? В чем мы можем его обвинить? В том, что он рано утром ходил на речку? Нам даже неизвестно, имеет ли этот факт связь с межсаргским делом. Разве у нас есть законное основание для задержания гражданина Калниетиса, товарищ следователь? Подозрения еще не доказательства. Расследуйте, найдите доказательства, а тогда уж задержите или ставьте вопрос об аресте. Лишение свободы не шутка!

И безрезультатный выезд, и запирательство Дайниса – все это злило Кубулиса, хоть он и понимал, что подросток чем-то встревожен и вряд ли удастся так просто вызвать его на откровенность, особенно в присутствии Апиниса, который был с ним грубоват на первом допросе. "Психологический момент, – подумалось Кубулису, – только не все наши работники признают его существование. А как много зависит от этого в нашем деле!"