Следователь по особо важным делам Дзелзав прибыл из Риги вместе с оперативной группой через час. Кубулис встретил рижан и провел их в кабинет Розниека.

На письменном столе лежали листки бумаги с заметками. Окно по-прежнему распахнуто, сейф не закрыт.

– Розниек жив? – взволнованно спросил Дзелзав.

– Состояние очень тяжелое. Еще не пришел в сознание. Сейчас его оперируют. Хирурги прилетели из Риги.

– А негодяй удрал через окно?

– Да, никто даже ничего не заметил и не услышал. Дверь со звуконепроницаемой обивкой.

– В котором часу это произошло?

– Точно установить трудно.

Твердой походкой в кабинет вошел прокурор-криминалист, немолодой человек с коротко подстриженными седеющими волосами. За ним худощавый технический эксперт в форме майора милиции. Они молча поздоровались с Кубулисом. Затем принялись за дело.

Дзелзав, выглянув из окна, сказал прокурору-криминалисту:

– Надо как следует осмотреть окно снаружи и сад.

– Я как раз и намерен этим заняться. До нас там никого не было?

– Под окном асфальт, отпечатков обуви не обнаружили, – отозвался Кубулис. – Собака взяла след, дошла до забора в конце сада, и на этом все.

– Товарищ Кубулис, неужели так никто и не заметил преступника? – спросил Дзелзав.

– Да, да, я как раз над этим сейчас и думаю. – Говорят, входил плечистый мужчина, блондин, хромой, с палкой. Странно, в этом словесном портрете есть некоторое сходство с человеком, которого мы долго подозревали в убийстве двух женщин на хуторе Межсарги.

– Розниек вел следствие по делу?

– Да. – Кубулис продолжал напряженно думать. – Этот человек… – он не докончил мысль. – И папка с делом об убийстве и поджоге тоже исчезла…

Кубулис подбежал к столу, схватил телефонную, трубку и набрал номер.

– Говорит Кубулис. Лейтенанта Стабиня попрошу… Еще не вернулся? Та-ак. Будьте добры, выясните в Риге, где сегодня с утра находился Янис Леясстраут! Да, тот самый. И где он сейчас! Еще разыщите инспектора Каркла и попросите его узнать то же самое в отношении фельдшера Ошиня. Доложите мне лично и по возможности поскорей! – Кубулис положил трубку. – Но… как знать, может, тут замешан кто-то другой.

– Исчезли еще какие-нибудь дела? – спросил Дзелзав,

– Да. О хищении в колхозе "Стар" и одно дело о хулиганстве.

Дзелзав рисовал в своем блокноте непонятные фигурки.

– Колхозное дело крупное?

– Даже весьма. Четыре человека уже арестованы, и восьмерых предстояло взять в ближайшие дни. Преступные комбинации с мясом и молочными продуктами, а также с госпоставками. – Продолжая говорить, Кубулис выдвинул ящик письменного стола: – Глядите! – воскликнул он. – Магнитофон на месте, а кассеты исчезли.

– Все ясно, – сказал Дзелзав. – Розниек кого-то допрашивал и допрос записывал на магнитофон. Потому этот человек и забрал кассеты. Это уже нечто более конкретное.

Кубулис еще порылся в столе, извлек коричневую папку с несколькими исписанными листками бумаги, надел очки и стал читать.

– Это рабочий план Розниека. На сегодня он не вызывал никого, кто был связан с похищенными уголовными делами… Черт возьми, Розниек на первую половину дня сегодня вообще никого не вызывал! Откуда же они взялись – старик в коридоре и этот плечистый блондин?

– Какой старик? – насторожился следователь.

– На утро был вызван один старик. Он-то и видел хромого, который входил к Розниеку.

– А где он, этот старик?

– В кабинете Апиниса. Я приказал его допросить… Апинис сидел над бумагами и что-то писал.

– Где старик? – спросил Кубулис. Апинис положил ручку на стол.

– Я допросил его и отпустил.

– Отпустил?! Я же велел свидетелей задержать до выяснения всех подробностей!

– А чего там еще выяснять? Все, что он знал, выложил как на исповеди. А если потребуется, его можно в любой момент опять вызвать. Это ведь почтальон из Юмужциемса.

– Почтальон! – побелел Кубулис. – И ты его отпустил!..

Между тем эксперт и прокурор-криминалист обследовали сейф.

– В сейфе находился какой-либо металлический предмет? – Эксперт обернулся к вошедшему в кабинет Кубулису.

– Да, пистолет! Розниек хранил его в сейфе.

Дзелзав, писавший протокол, оторвал взгляд от бумаги.

– Час от часу не легче. Значит, теперь бандит вооружен, – печально констатировал он.