Фирменный экспресс "Видземе" – огромный элегантный автобус "Икарус-люкс", – мягко покачиваясь, мчался по широкому шоссе к Риге. В предрассветной дымке высотные здания города походили на нарядные новогодние елки.

Улдис Стабинь и Лайма в удобных креслах самолетного типа чувствовали себя как в воздушном лайнере. Правда, с той разницей, что никто не предлагал им кислые конфеты и не требовал пристегнуть ремни.

Улдис отвлек свою спутницу от окна неожиданным предложением:

– Лайма, выбери себе нос по вкусу! Улдис показал ей похожий на карточку спортлото листок с рисунками разнообразных человеческих носов.

Лайма с любопытством оглядела носы, затем недоуменно подняла глаза на Стабиня.

– Меня вполне устраивает мой собственный!

– Ладно, тогда скажи, какой нос был у человека, ехавшего в то утро из Юмужциемса в Ригу. Лайма напрягла память.

– В лицо я бы его узнала, но в отдельности…

– Ты не смущайся, – подбадривал ее Стабинь. – Может, вот этот? – указал он на длинный острый нос.

– Нет, скорей вот этот.

Нос, которому Лайма отдала предпочтение, был коротким и округлым.

– Вот видишь. – Улдис был явно удовлетворен. – Теперь попытаемся подобрать другие детали лица, – извлек он из портфеля еще несколько карточек.

Лайме понравилась эта игра. Она довольно быстро подобрала рот, глаза, лоб и подбородок. Несколькими карандашными штрихами Улдис выполнил набросок всего лица.

– Послушай, – восхитилась Лайма, – да у тебя талант! Ты же художник!

– Стенгазетный, – рассмеялся Улдис. Раскрыв блокнот, он показал Лайме еще один рисунок.

– Сходство есть! – воскликнула она. – А кто сложил это лицо?

– Фельдшер Ошинь. Он встретил этого мужчину ночью на автобусной остановке в Юмужциемсе.

Улдис спрятал рисунки в портфель. Лайма снова отвернулась к окну. Высокие дома постепенно все плотней обступали автобус, и вскоре город окончательно вовлек экспресс в бурлящую сутолоку автомобильного потока.

– Надо было Петера попросить нарисовать, – повернулась Лайма к Улдису. – Он хорошо рисует.

– Найдем дело и для Петера. Наверно, он уже здесь и ждет нас. – Улдис встал и подал Лайме пальто. – Прошу, миледи.

Автобус остановился. Улдис вышел и подал руку Лайме. С другой стороны к ней подошел Петер, и Лайма, повиснув на локтях обоих молодых мужчин, принялась подпрыгивать, словно расшалившаяся девчонка.

– Будущей даме не положено вести себя столь легкомысленно, – с напускной строгостью сказал Улдис.

Лайма покраснела.

– Петер, приветик! – воскликнула она чрезмерно экзальтированно, дабы скрыть свое смущение. – Ты давно ждешь?

– Нет, – неуверенно протянул Петер. Он глядел на Улдиса Стабиня и явно недоумевал. В модном светлом костюме Стабинь сейчас больше походил на эстрадного певца, чем на сотрудника милиции.

– Зови меня Улдисом, и, хотя мы не пили на брудершафт, будем говорить друг другу "ты". Так надо для дела, – сказал Улдис. Он посмотрел на часы. – Семнадцать минут девятого. Вскоре служивый народ повалит в конторы и учреждения. Гляди в оба!

– Видишь ли, Улдис, – Петер снял очки в черной пластмассовой оправе, протер их и снова надел, – интересующий тебя человек вышел из автобуса здесь, на остановке, и перешел улицу.

– Насколько мне известно, большинство учреждений находится на этой стороне, – усмехнулся Улдис. – Открою вам секрет. Видите машины, стоящие на обочинах? Некоторые из них будут снимать на кинопленку всю улицу в те часы, когда люди идут на работу и с работы…

– Здорово! Тогда улов обеспечен. – Петеру нравился размах мероприятия.

– Цыплят по осени считают, – усмехнулся Улдис. – Вечером посмотрим. Если он окажется в кадре, попытаемся взять под наблюдение, проследим, куда он направился.

Лайма с большим интересом наблюдала за улицей. Нескончаемая вереница автомашин, автобусов, троллейбусов. По широким тротуарам, словно муравьи, взад и вперед сновали пешеходы с портфелями и сумками. Перегоняя друг друга, некоторые из них ныряли в двери магазинов и учреждений. По широкому подземному переходу пестрый поток людей двигался на рынок.

– А что же мы будем делать? – разочарованно вздохнула Лайма, словно ребенок, у которого отняли игрушку. Ей хотелось сразу же приступить к поискам и, конечно, найти убийцу.

Да и Петер тоже уныло глядел на Улдиса. Завтра экзамен, а он тут бездельничает.

– Носов не вешать! – подбадривал своих помощников Улдис. – Сейчас и для вас работенка найдется. Лайма прогуляется по магазинам, заглянет в кафе, потом навестит столовую, мастерскую по ремонту обуви. А ты, Петер, походи по рынку, загляни в пивной бар. Если наткнетесь на след, немедленно звоните по этому номеру! Встречаемся здесь ровно в тринадцать ноль-ноль.

Лайма и Петер отправились выполнять свои задания, а Улдис, подойдя к стоянке такси, открыл дверцу свободной машины.

Водитель машинально включил счетчик.

– Куда? – коротко спросил он.

– Никуда, – столь же кратко ответил Улдис и предъявил служебное удостоверение. – Надо бы кое о чем потолковать.

– Пожалуйста, – пожал плечами таксист, выключив зажигание.

– Вы часто бываете на этой стоянке?.

– Случается.

– И по утрам?

– Бываю и по утрам.

– А инвалиды садятся без очереди? Скажем, безногие, – продолжал выспрашивать Стабинь.

– Само собой.

– В четверг утром вы здесь не были?

– Нет, я работал в другой смене, – посмотрел шофер на календарь с пришпиленным к нему графиком.

– А в смене всегда работают одни и те же?

– Нет, у нас скользящий график.

– Посоветуйте, как мне разыскать шоферов, которые в четверг около половины девятого утра были на этой стоянке.

– Надо поехать в парк и объявить по внутренней радиотрансляции. А лучше всего поговорите с бригадирами..

Улдис еще раз поглядел на часы.

– Отвезите меня, пожалуйста, в таксопарк.

Шофер так лихо развернул машину, что шины заверещали. У витрины гастронома маячила понурая фигурка Лаймы.

Стабинь задумался: "С чего мне взбрело в голову, что искать этого типа надо именно там, где он вышел из автобуса? Разумеется, вероятность того, что человек, а инвалид в особенности, будет стремиться выйти поближе к месту работы, велика. Но не исключена и пересадка. А в этом случае очень возможно, что инвалид воспользуется такси. Как это мне раньше не пришло в голову?"