Лошадь шла себе по тротуару, цокала копытами, с каждым шагом удаляясь от трудного жаркого дня. Наездница задумчиво курила, смотрела куда-то в даль, отдыхая сердцем где-нибудь под Гемпширом, в усадьбе миссис Лорример посереди заливных лугов.

Откуда взялась эта лошадь в спальном районе, куда она шла, чей глюк материализовался — знал только его создатель. Мы с Варварой не знали. Варвара видела лошадь в первый раз. Вид у нее был ошалевший.

Как замерла в движении, оттянув заднюю ногу, так и застыла со шнурком слюны, свесившимся с правой брыли.

— Охренеть! — подумала Варвара.

— Ничего особенного! — ответила лошадь. Варвара хотела сказать: «РРРР…», но вырвалось лишь невнятное карканье.

Она совсем было собралась басовито взлаять, да поздно — круглый круп лошади уже покачивался вдали, как Луна в морском приливе.

Еще долго Варя сбивалась с шага, неуверенно пялясь в точку на горизонте — а было ли нечто со странным названием «Лошадь»? А это все к тому, что на каждое действие есть противодействие.

За пять минут до описываемых событий нас облаял бешеный моток пряжи, которого доверчивым хозяевам сбагрили под видом пуделя. Пряжу вздувал ветер, иногда приподнимая от земли. Шерстяное недоразумение облаяло нас всеми нехорошими словами, которые только поместились в ее небольшой, размером с перезревший орех, голове.

Только я подумала: «Бесишь ты меня, кулек лохматый, на форум про тебя напишу», — как кулек исчез в кулисах, сгустился полумрак, из которого и вышла, грациозно цокая, красавица Лошадь. А может, Конь, кто их там разберет.

Может, и пацаны тоже увидели ленты в гриве, твердое седло, пружинистые конские мышцы, почуяли бодрящий ветер скаковой дорожки? Иначе с чего бы они с таким очумелым видом неслись по узкому тротуарчику за школой? На машине, на раздолбанной «копейке», не выключая какие-то свои тинейджерские пляски-тряски, не включая фар?

Куда они гнали, я поняла спустя три секунды. На нас. Три секунды. Две. Одна. Крик: «Стоять!», обращенный ко всем сразу. Ноль секунд: почти посмертный памятник Гитлеру. Почти Гитлеру, почти посмертный. Рука вверх, ладонь почти в лобовое стекло: «Стоп!» Но успели по тормозам! Резьба в голове срывается и начинается взаимный ор из серии: «Ё!№;%:?*()@#$%^ё!!!!!»

— Да ты…

Я поняла: ошалевшие подростки сейчас выскочат из своей галошницы и… исход встречи поливариантен.

Пускаю в ход тяжелую артиллерию.

— Связываться с нами не советую! А то… а то собаку свою спущу! Она… злая!

Собака флегматично стоит в стороне. Картина Рериха «На пути в Тибет».

Пацаны на всякий случай отступили. Мало ли, вдруг все-таки бросится? Буддисты — они, конечно, ребята спокойные, но, если их задеть, посохом как начнут махать, только знай уворачивайся!

Чтобы унять запоздалую дрожь, я прибегла к испытанному средству: задышала по-собачьи, высунув кончик языка и часто-часто, чтобы диафрагма ходила ходуном. Долго так дышать невозможно. Вдох-выдох, вдох-выдох. И медленнее: вдох-выыыыыыдох… Пошли все на… — выыыдох — лесом… — выыыыыдох… Спокойствие — вдоооох, только спокойствие.., выыыдох. Я солнце — вдох, я солнце — выыыыдох…

Ничего, перемололось.., перетерлось.., сплюнулось и дальше пошло.

Подходя к дому, встретили знакомого Сергея с бобтейлом. Хороший мужик. И бобтейл классный.

«Вы видели?! Видели?» — возбужденно спросил он, когда мы с ним поравнялись.

Приключений на сегодня нам было достаточно, и мы малодушно попытались увильнуть в сторону подъезда. Я невнятно пробормотала себе под нос, мол, да, ужасы ужасные и жути жуткие, но нам, к сожалению, пора.

«Эти, с пятого этажа, Наталья и ее «Вася» мне балкон мыли!»…

Помывка балкона ничем нам не угрожала, а Сергею хотелось сокровенным поделиться… Я решила послушать, а Варвара, вздохнув, легла на асфальт — путь в Тибет затягивался.

Тут надо в скобках пояснить, что нижние соседи Сергея, застеклив балкон, сделали довольно большой козырек, на который теперь падало все, что выбрасывалось из окон и с балконов верхних этажей: презервативы, сигаретные пачки, цветы, кости, мешки, бутылки.

Все это приземлялось в аккурат перед Сергеевыми окнами — на козырьке, скапливаясь Монбланом и периодически пованивания. Его жена даже завела лентяйку на длинной ручке, чтобы чистить «крышу».

Вчера вместо звездопада к ним под окна прилетели носки. А Сергей в это время как раз прогуливался с бобтейлом под окнами. И момент грехопадения засек. И окно — центр управления полетом — засек тоже.

Не поленился, поднялся к ним в квартиру. «Слышишь ты, олень, — душевно сказал Сергей, поигрывая желваками, — завтра вечером жду. Мыть балкон». Может, для придания словам веса он еще чего добавил, ну там, «сверчок штопанный», например.

Знаю только, что в кульминационные моменты Сергей бывает очень и очень убедительным. А сверчков — обычно приберегает для контрольного выстрела.

И вот сегодня состоялась историческая помывка. Когда мы еще только вышли на дорогу, а впереди в туманной дымке едва угадывался силуэт с колокольцами и лентами в шелковистой гриве, к Сергею пришли Наталья и ее «Вася». И не сильно жужжа, почистили козырек. Да и чего бы им жужжать — сверчки, чай, не мухи.

Так что все, милые мои, имеет и обратный ход. Мусор, летящий на крыльях ночи, автомобильная шантрапа, тявкающие кульки. Вот о чем я хотела поведать вам. На пути в Тибет.

Варвара уже спит и видит о нем сны.

В июне у нас родились щенки. Про привычке пишу «у нас», хотя щенячья мама — все-таки Варвара, а я так, играющий тренер. Пять мастифчиков теперь живут с нами — Лелик, Сафи, Влад, Дим и Бархатные Сумерки! — растут и уже безобразничают. О, как они безобразничают… Не написать ли отдельную книгу об этом? Как мы с Варварой стали матерями[1].

Одна из глав там будет такая:

Проснулась я рано, часов в 5. Над головой привычно зудел комар, дети привычно ели, кормящая мать-страдалица лежала в загоне, положив голову на бортик. Встретившись с ней глазами, я узнала о себе всю правду.

Застыдившись, я снова уснула.

Когда проснулась, поняла, что опять опаздываю на работу и снова придется брать тачку, но до этого надо успеть сделать кучу дел: в душ! Кофе! Перестелить загон! Забросить в машину ночные пеленки! Снять с балкона вчерашнюю стирку! Вывести Варвару! Вымыть Варвару из ведра в коридоре! Вымыть коридор после помывки Варвары! Накормить Варвару! Загнать Варвару в загон и проследить, чтобы Сафи достался «рассосанный сосок»! Не забыть причесаться! И зонтик в сумку! И список покупок на холодильнике! Еще дискету из компьютера, чтобы ночная писанина статей не пропала даром! Куртка! Очки! Сумка! И мусор вынести!

Но сначала в душ! Проснуться, прийти в себя, стать розовенькой и вменяемой… Вменяемой как минимум.

… А не было воды. А никакой. А новый прикол такой у нас.

Заначек воды не было тоже. То есть ни в чайнике ни в банках — нигде. Пока я столбом стояла на кухне, почесываясь и туго соображая, Варвара осторожно откашлялась: «Мам, я пить хочу»…

В ее миске воды не было тоже. «Милая, — издалека начала я, — видишь ли, тут такое дело…»

«МАМ! Я ПИТЬ ХОЧУ!» — настойчивее повторила она, обрывая мои объяснения. Мастифы иногда бывают так упрямы!

Обозлившись, предложила ей на выбор: пойти на улицу и напиться из лужи (благо, лил дождь) или хлебнуть из унитаза. Варвара ухмыльнулась мстительно и демонстративно подергала унитазную «смывалку». Воды не было. «Да, — читалось в ее взгляде, — пусть я умру от жажды, но и ты не почистишь зубы!»