Лепехи делают не только коровы…
Уроды — это такие специальные люди, которые стараются. Честно!
Только у них плохо получается… Сочинение сопредседателя гильдии кулинарных кретинок, инвалида плиты и ножа Н-ой степени, почетного члена ассоциации практикующих идиоток — Исаковой Г. В. Пишу не под псевдонимом, ибо фамилия все равно мне не родная — мужнина. А он эти записки не читает, и вы ему не говорите!
Лучшие кулинарные рецепты от Галки
Дорогая, ну слушай. Берешь хлебцы. Хрустящие. В цилиндрических таких упаковках. Рит чего-то там называются. Режешь сыр. Любой. Пластами любыми. Все, первый этап закончился. Куришь.
Кладешь сыр на хлебец. Сыр с хлебцем кладешь на тарелку. Тарелку ставишь в микроволновку. На 30 секунд. Куришь.
Через 30 секунд микроволновка начинает пикать. Открываешь, достаешь тарелку с обалденным горячим хлебцем и расплавленным сыром. Наливаешь кофе в чашку. Хлебец с сыром кладешь в рот. Осторожно! Горячее! Хрустишь себе, кофием запиваешь, крошки с бороды стряхиваешь, жмуришься от удовольствия. А потом с наслаждением что делаешь? Правильно! Куришь.
Рассказываю еще об одном рецепте, который опробовала сегодня. Нагреваете слегка сковородку, высыпаете сырые (из пачки) макароны, на масле 2 минуты обжариваете, потом убавляете огонь, наливаете чуть воды и «тушите» минут 15. Все. Получается вкусно, макароны как будто в «собственном соку», не развариваются и не надо возиться с дуршлагами, кипятком и кастрюлями. Можно еще макароны печь в духовке. Только воды побольше и овощей, ну и сыру там, грибочков, чесночка…
Если ножки не свои и не такие красивые, их надо зажарить!
Олега на форуме.., да, да, это не ошибка, девушку зовут Олегой или Олежкой — имя такое! А собаку ее — Кузей, Кузинкой, Кузьмой. Дог, между прочим. А дочь — Ева-Мария. Вот такие они, киевляне, затейники на имена! И не только на имена — на кулинарные вкусности тоже. Подсказала мне Олега рецепт, я попробовала и… получилось!
Берем куриную ногу. Большую. Или индюшачью. Если ногу взяли, остальное уже дело техники.
Осторожно снимаем с ноги шкурку до низу (как чулок), можно помогать немножко острым ножом. Если порвется — не страшно, потом замаскируем зубочисткой.
Теперь срезаем с косточки мясо, прокручиваем через мясорубку или мелко режем.
Перемешиваем с яйцом, зеленью, мелко нарезанным луком, солью, перцем и — на выбор — порезанными жареными грибами, предварительно замоченным черносливом или курагой, или даже мелко нарезанными апельсинами.
Вымешиваем, начиняем шкурку, формируем ногу обратно.
Если шкурка целая — защипнем ее зубочистками только сверху, положим на фольгу, у которой слегка приподнимаем края, чтобы сок не вытек, кладем все это в духовку и печем.
Готовность ноги проверяем, слегка отколупнув вилкой фарш и попробовав его на «зуб». Если шкурка станет сильно запекаться, мажем ее майонезом или прикрываем фольгой, уменьшая огонь.
Курица готовится быстрее, индейка дольше. Зато индейка намного больше по размеру!
Делиться вкуснятиной ни с кем не надо.
Чем плохо отсутствие телевизора или моя самолепта в кулинарию. (Кулинарная идиотия)
Месяц назад мне нестерпимо захотелось лепешек. Таких — саможаренных, с хрустящей корочкой, золотистым бочком, из чуть кисловатого теста. К лепешкам полагалось блюдце прохладной сметаны и душистый сладкий чай.
Признаться, поначалу мысль о таком пиршестве меня испугала. Я вроде бы сидела на диете и картина меня, урчащей от удовольствия чревоугодия, со стекающей по подбородку капелькой горячего масла, воровато вытирающей жирные пальцы о собственные штаны, громко прихлебывающей сладкий чай из большой кружки и жмурящейся от наслаждения, — такая картина меня удручила. Но лепешки занимали все большее место в воображении, наливаясь запахом, обретая цвет и уже почти возвышаясь горячей горкой на лучшей из моих тарелок.
Борьба добра со злом длилась недели две, пока однажды в припертом из магазина мешке не обнаружился целый килограмм дрожжевого теста. Вожделенный полуфабрикат являл собой замороженную глыбу в целлофановом пакете. Устраивать поварскую вакханалию в тот день было некогда и я, не забыв похвалить свою железобетонную силу воли, нежно устроила глыбу в пустующих недрах морозильника. До лучших времен, которые, я надеялась, никогда не наступят.
В мирной гастрономической дреме летели дни.
Но вот сегодня Трубы Страшного Желания задудели так сильно, а нос так отчетливо почуял запах горячих свежих лепешек, что пришлось встать с кровати, отложить книжку и, шаркая тапками, как древний дед, ворча веселым матерком, проследовать на кухню к заросшему паутиной мартену.
И тут случилось чудо! Забитые кулинарные потенции встрепенулись, подняли голову и потребовали для начала фартук, свежее полотенце и чистых рук. Все это им было предоставлено. На что — с присущей им наглостью — потенции заявили, что мы будем делать не просто лепешки, а НАСТОЯЩИЕ ПИРОЖКИ С КАРТОШКОЙ.
Пока Лень лежала в обмороке, а Вечная Занятость заботливо опрыскивала ее холодной водичкой, эти… в фартуке и с полотенцем на плече уже достали глыбу из холодильника и поставили в микроволновку размораживаться. Микроволновка, отродясь не знакомая ни с кем, кроме быстрых супов и сосисок, покряхтела озадаченно, но за дело взялась горячо и споро. Безумие — оно затягивает. В это время руки, тоже втянутые в пищевую оргию, быстро, словно боясь не успеть до включения сознания, чистили картошку.
Картошка лежала в коробке с последнего приезда мамы и явно обрадовалась, что ей не суждено умереть своей смертью, хотя первые, да что скрывать, и вторые признаки увядания, были уже на лицо. Не обращая внимания на такие мелочи, эти кулинарные прихвостни, радостно поставили картошку на плиту, сообразили даже налить туда воды и потрясти пустой солонкой над кастрюлей… Так положено. Тесто во всей своей квашнистой красе, как баба после бани, расползлось по микроволновке.
По случаю Великого Кулинарного Приступа, со стола были убраны все недопитые чашки кофе, стручки засохшей колбасы, зубочистки и фантики от конфет. Предполагалось, что на столе сейчас развернется плацдарм для будущих кругленьких хорошеньких сочней. В поле зрения оставила лишь сигареты, как оставляет суеверный анестезиолог еще один шприц с наркозом для не вовремя проснувшегося пациента.
И тут выяснилось, что нет муки. То, что картофельное пюре придется делать без масла и молока, я поняла еще раньше. А вот отсутствие в доме еще и скалки озаботило уже не на шутку. Приняв стратегическое решение — «делать без всего, а тесто катать бутылкой», я полчаса искала бутылку. Картошка уже исходила влажным паром, сковородка, устав калиться на плите, стала гнусно шипеть, выбрасывая в атмосферу пары перегоревшего жира.
Бутылка не находилась. Пластиковым баллоном тесто кататься не стало, а размазывалось на нем, как теплая жвачка. К ножу тесто прилипало тоже. И к вилке, которой тесто отскребалось от ножа. И к деревянной лопаточке, призванной спасти вилку и нож от липких объятий. Более того, тесто прилипало ко всему, к чему прикасалось. К стенам, к столу, к штанам и даже к носу любопытной Варвары, купившей билеты в первый ряд на просмотр увлекательного спектакля «Мама сначала готовит, а потом моет раму».
Варвара чихнула, а я занервничала: не так, не так представляла себе праздничный воскресный вечер! Я сказала себе: в войну ведь был дефицит муки, значит, жарили как-то без нее. Ели какие-то там лепешки из полыни или из пижмы, или о! точно — из лебеды. И жарили их… на воде, что ли? Смочив руки и взявшись за тесто, я поняла, что это была очередная и, пожалуй, самая большая ошибка. Тесто из просто вязкой субстанции превратилось в некое подобие клейстера и формироваться в сочни или хотя бы в отдельно взятые куски отказалось наотрез.
Жестом отчаяния, ложкой, отцепила от массы три комка и с обидой бросила их на сковородку. Та жадно зашкворчала, забурлила маслом вокруг жертв и тут же сообщила мне, что с одной стороны корочка готова. С другой стороны корочка образовалась еще быстрее. Внутри подгоревших комочков был все тот же клейстер.
