Люси была в восторге. Им удалось выйти из дома, не столкнувшись с Айвэном. До Фатьюэлль-Холла, где должна была состояться лекция, они добрались без всяких приключений. И вот через несколько минут она увидит сэра Джеймса Моби и услышит своими ушами блестящее изложение его умных мыслей!

Валери с любопытством осматривалась.

– А здесь больше людей, чем я ожидала.

– И люди здесь совсем не того пошиба, к каким вы в последнее время привыкли, – добавила Люси.

Публика в Фатьюэлль-Холле и правда была необычной. По большей части слушатели сэра Джеймса состояли из людей среднего и пожилого возраста. Седобородые, в серых костюмах мужчины и аккуратненькие матроны. Но были здесь и ученые с серьезными лицами, в дешевых пиджачках и лоснящихся брюках, торговцы в тяжелых ботинках и даже несколько гувернанток, которые робко оглядывались по сторонам.

«В общем и целом очень интересный срез британского общества», – подумала Люси, едва сдерживая свое возбуждение.

– Это надолго? – поинтересовалась Валери.

– Скоро начнется, – успокоила ее Люси, когда они усаживались на свои места в первом ряду.

– Да нет, я о лекции, – настаивала Валери.

Люси бросила на девушку скептический взгляд.

– Насколько я понимаю, учеба тебя не очень прельщает?

Валери виновато улыбнулась.

– История и арифметика всегда казались мне очень скучными. Но читать я люблю. Особенно романы.

– Я подозреваю, что ничего похожего на лекции сэра Джеймса Моби тебе слышать не приходилось. Я, например, никогда не читала ничего более умного, чем его статьи.

Наконец на кафедру поднялся лектор, и Люси напрочь забыла о Валери. Он здесь! Она в одном зале с ним!

Сэр Джеймс Моби оказался именно таким, каким она его себе представляла: среднего роста, худощавого телосложения, с темными, непокорными волосами и длинными бакенбардами. «Чтобы выглядеть солиднее», – решила Люси. Единственное, в чем она ошиблась, был его возраст: она думала, что он старше. Интересно все-таки, женат он или нет?..

Сэр Джеймс долго смотрел в зал.

– Право первородства является одной из основных причин семейных неурядиц в нашей любимой родине. Да и во всей Европе, – заявил он наконец.

С этой замечательной фразы началась его часовая речь, нарушаемая лишь время от времени неизбежным ворчанием несогласных или аплодисментами. Но независимо от того, соглашались с ним или нет, никто не мог поставить под сомнение глубокую обеспокоенность сэра Джеймса воспитанием подрастающего поколения.

– Они начинают учиться с того самого мгновения, как входят в наш мир. Согревают ли их чьи-то руки? Дадут ли им пищу и крышу над головой или отвергнут? Кому они смогут довериться, а кому нет? Вот в чем вопрос! – Он помолчал, напряженно вглядываясь в аудиторию. – Дети на собственном опыте определяют, кому доверять нельзя . И очень часто, к сожалению, они приходят к выводу, что доверять нельзя никому. Ни родителям, которые предают их в пользу старшего сына; ни братьям и сестрам, которыми руководит лишь соперничество. И что же станется с такими детьми?

Сэр Джеймс наклонился над кафедрой, глаза его горели. Люси даже вздрогнула, когда взгляд этот, в который уже раз, остановился на ней и на Валери.

– Лишенный любви ребенок вырастает в человека, который не знает ни что такое любить, ни что такое быть любимым. И своих детей он воспитывает точно так же: он холит и пестует старшего сына до тех пор, пока тот не превратится в эгоистичного монстра, и пренебрегает младшими, которые становятся завистниками. Очень часто на младших вообще не обращают внимания, если только они своим поведением не вынуждают родителей это сделать.

Он резко оттолкнулся от кафедры.

– В следующий раз я подробнее остановлюсь на том, как родители могут избежать ловушек, которые современное общество расставляет на пути наших детей.

Сэр Джеймс сошел с кафедры, не дождавшись, когда смолкнут аплодисменты. И тут же его окружили единомышленники, его засыпали вопросами. Люси жаждала присоединиться к ним, но испытывала такой священный страх перед этим человеком, что не могла заставить себя приблизиться к нему.

– Он потрясающий! – прошептала Валери.

Люси кивнула, не сводя глаз со своего кумира.

– Да, он потрясающий. Я же вам говорила.

Валери поднялась и оправила юбки, не сводя глаз с плотной толпы, окружавшей сэра Джеймса.

– Я хочу поговорить с ним, мисс Драйсдейл, – заявила она с неожиданной решительностью. – Мне кажется, в этом не будет ничего неприличного.

– А на следующие его лекции вы пойдете? – с улыбкой спросила Люси.

Вместо ответа Валери торопливо пошла по проходу к толпе, окружавшей молодого ученого.

Поспешность, с какой Валери бросилась к сэру Джеймсу, даже рассмешила Люси. Что ж, пусть послушает умные разговоры, а ей надо хоть чуточку успокоиться, прежде чем говорить с человеком, с которым она переписывалась последние полтора года.

Люси поднялась, расправила юбки, взяла ридикюль и нащупала в нем письма. «Он не стал бы писать тебе и приглашать на лекции, если бы не хотел. Он наверняка будет очень рад тебя видеть, – успокаивала она себя. – Ведь у вас с ним столько общего», – позволила себе немного пофантазировать Люси.

Мало браков основывается на любви – во всяком случае, на той любви, о которой пишут поэты. В современном обществе, когда речь заходит о браке, собственность и кровные узы считаются куда более важными. Для Люси же ни то, ни другое не имело никакого значения. Как и для сэра Джеймса. Она считала, что счастье семьи – во взаимном уважении и общих интересах. А у них с сэром Джеймсом всего этого в избытке.

Правда, в отличие от Айвэна Торнтона он не пробуждал в ней никаких чувств…

Люси едва не выругалась, сообразив, о чем думает. Какое кощунство! А кроме этого, это неправда. Чувства, пробуждаемые в ней Айвэном Торнтоном, могут привести только к горю. А чувства, которые она испытывает к сэру Джеймсу Моби… их хватит на всю жизнь.

Она живо представила себе, как они сидят в библиотеке – в их библиотеке! – и беседуют на серьезные темы за чашкой чая.