– Не сомневаюсь, что он добр со своими друзьями, – согласилась Люси. – Но меня беспокоит его отношение к женщинам. В частности, его отношение к леди Валери. Прошу прощения, мистер Пирс, но я должна вмешаться, пока он окончательно не уничтожил ее репутацию.

Но он вдруг взял ее за руку и внимательно посмотрел ей в глаза.

– А если его намерения серьезны? Вы и тогда будете возражать?

Люси удивленно взглянула на него.

– Если бы он был искренен не только в своих намерениях, но и в своих чувствах, то я, конечно, не стала бы возражать. Но ведь это заговор! И вы знаете не хуже меня, что он играет. У него нет к ней никакого чувства.

Люси надеялась, что теперь он отпустит ее, но Пирс невозмутимо продолжал:

– А представьте, что леди Валери заинтересовался кто-то из нас – пока не титулованных незаконнорожденных детей. Что бы вы сказали, если бы вдруг кто-то из нас по-настоящему ее полюбил?

Он смотрел на нее честным взглядом, и Люси вновь заколебалась. А что, если он намекает на собственные чувства к Валери? Нет, не может быть. Она никак не могла представить их вместе.

Она откашлялась и сказала, осторожно подбирая слова:

– Я не могу поощрять ухаживания человека, который не устраивал бы ее родителей. Даже если он мне нравится. Я просто наставница, окончательный выбор – за ее крестной и родителями.

– А они никогда не благословят ее брак со мной, Алексом или Джайлсом?

Люси виновато взглянула на него:

– Пожалуй.

– Но против Торнтона они возражать не будут?

– Я подозреваю, что ее родители будут в восторге, – честно сказала она.

– И все же вы готовы воспротивиться его ухаживаниям? – Пирс покачал головой. – Я что-то не совсем понимаю. Вы только что сказали, что именно родители будут решать, кто именно является подходящей партией для леди Валери. У вас, на мой взгляд, довольно странное отношение к своим обязанностям, мисс Драйсдейл.

Люси глубоко вздохнула, понимая, что он говорит правду, и попыталась объясниться:

– Я очень серьезно отношусь к своим обязанностям, мистер Пирс, и я прекрасно понимаю, что бывают люди, которые внешне прекрасно подходят друг другу, но на самом деле они – как вода и огонь. Однако относительно своих полномочий я не ошибаюсь. И хотя я почти не сомневаюсь в том, что смогу уберечь Валери от нежелательного ухаживания, убедить ее родителей мне вряд ли удастся. – Люси с досадой подумала, что оказалась в очень щекотливом положении. Ко всему прочему, ей же еще приходится и оправдываться! Она расправила плечи и посмотрела прямо в его смеющиеся глаза. – Проще говоря, мои обязанности касаются прежде всего Валери, а уж потом ее родителей. Еще раз извините, но мне надо к моей подопечной.

Войдя из холла в залу, Айвэн сразу заметил Люси и Эллиота. «Она чем-то страшно раздосадована, – подумал Айвэн. – Странно, музыка играет, а они стоят… Интересно, о чем это они говорят? Что он ей сказал такого, от чего щеки ее так раскраснелись?»

Но вот Люси отошла от Эллиота, Айвэн сжал кулаки. Ему совсем не понравился взгляд, которым его друг проводил ее. Уж не оскорбил ли он Люси своим излишним вниманием? Эллиот Пирс – не пара для Люси Драйсдейл. Эллиот Пирс вообще не пара ни для одной порядочной женщины. У него не то прошлое.

Люси быстро шла вокруг залы в поисках Валери, и Айвэну вдруг захотелось показаться и тем самым успокоить ее. Странно, откуда у него такое неожиданное желание? Однако ему действительно не хотелось, чтобы она волновалась. Всего пять минут назад ему удалось сорвать очень целомудренный поцелуй у своей симпатичной кузины. Если где-то в глубине души он и подумывал о том, чтобы приударить за ней, то после такого поцелуя отбросил это намерение. Поцелуй Валери не шел ни в какое сравнение с поцелуем ее наставницы!

Айвэн поравнялся с Люси около столика с пуншем.

– Она в одной из комнат наверху, – прошептал он ей на ухо. – Поторопись, а то будет поздно.

Люси повернулась так резко, что, не поддержи он ее за плечи, она бы упала. Зеленые глаза ее метали молнии.

– Что вы с ней сделали?! – зашипела она и, схватив за руку, потащила от стола туда, где было поменьше народу. Айвэн отметил, что рука у нее очень теплая, почти горячая. – Боже вас упаси, если вы…

– С ней все в порядке, а вот за старуху я поручиться не могу.

Люси так растерянно посмотрела на него, что он ухмыльнулся.

– С ней леди Уэсткотт? Зачем?

Айвэн пожал плечами, с удовольствием ощущая ее руку на своем запястье.

– У старухи некрасивая привычка влезать в чужую жизнь. Боюсь, настал черед Валери.

– Боже… – пробормотала она и резко отдернула руку, словно только сейчас сообразила, что держит его за запястье.

– Жжет, да?

Ответ он прочитал по ее горящим щекам.

– Где они? – требовательно спросила она.

– Вы хотите, чтобы я проводил вас на второй этаж, мисс Драйсдейл? Боюсь, вы не отдаете себе отчета в том, насколько серьезен подобный шаг. Если кто-нибудь заметит, что мы выскользнули из залы и поднялись в спальню, меня могут вынудить на вас жениться.

Щеки ее из красных стали пунцовыми. «Она совсем не умеет скрывать свои чувства», – с удовольствием отметил Айвэн.

– Где она? – настаивала Люси.

Он ухмыльнулся:

– Поднимитесь вот по этой лестнице – и вы их найдете без труда. У старухи громкий голос.

Люси развернулась и едва не побежала вверх по ступенькам, не удосужившись поблагодарить его. Айвэн не сводил глаз с юбок, которые при каждом шаге обвивались вокруг ее ног. Его так и подмывало броситься за ней, запереться в одной из комнат… забыться в ней.

– Черт побери! – пробормотал он, почувствовав, что им овладевает желание.

Давно уже он так не реагировал ни на одну женщину. Тем более на женщину, которой он не нравится. Хотя при чем здесь нравится – не нравится? Просто они начали не с того, с чего следовало. Но, может быть, ему в конце концов удастся заставить ее изменить свое мнение о нем?

Зачем ему это нужно, Айвэн и сам не понимал. Какое ему дело до того, что она о нем думает? Плевать он хотел, нравится он ей или нет. С него достаточно и того, что она его желает. Ибо из всех чувств, коими обладают женщины, единственное, которому он доверял, была похоть. Похоть долго не утаишь от посторонних глаз, а если женщина не желает мужчину, то страсть не разыграть. Да, она может стонать, хрипеть и содрогаться всем телом, как это делают проститутки, но опытный мужчина всегда различит фальшь. А он считал себя опытным.