– Если тебе суждено проиграть, то какой в этом смысл?

– Арабская лодка проиграла в настоящем сражении, потому что у ее капитана не было воображения, – улыбнулся Эрик. – Я изучил доклады и увидел ошибку, которую пираты совершили в прошлый раз. Те, кто думает, что битва спланирована, будут очень удивлены. Если они так хотят этого представления, то почему бы не превратить его в упражнение, от которого императорский флот только выиграет в случае, если в будущем нам встретится более сильный враг?

– А это не опасно? Твоему начальнику это может не понравиться.

– Я уже обсудил это с генералом Квинтилианом. Между морским флотом и пехотой существует негласное соперничество. Генералу понравилась идея переиграть адмирала, если у меня все получится. – Эрик скромно пожал плечами. – А если я проиграю, то, по крайней мере, подтвердится слава императорского флота и они выиграют битву сами, без задуманного заранее сценария.

– Будь осторожен, – Валдис быстро поцеловала его в щеку.

– Там игра, – он поднял ее сцепленные руки. – Но вот это не игра. То, что существует между нами, – единственная настоящая вещь в моей жизни. Я никогда не думал, что найду ее, я даже не надеялся на это с тех пор, как меня выслали из страны. Это настоящая любовная страсть.

Валдис глубоко вздохнула. Много пар на севере женились, заводили детей и проживали свою жизнь, не обретя этой любовной страсти со своими партнерами. Несмотря на препятствия, окружающие их, Валдис знала, что ей и Эрику очень повезло.

Эрик взял ее лицо в свои большие руки.

– Я люблю тебя, Валдис, и ничто не изменит этого. Она взглянула на его худое лицо. Слезы застлали ей глаза.

– Я тоже тебя люблю.

Он мягко, почти невинно поцеловал ее. Валдис чувствовала, что его любовь захлестывает ее, свежая и чистая, как прозрачный горный ручей. Она унесла с собой последние остатки боли по поводу предательства ее семьи. Несмотря на ее странную болезнь, этот мужчина любил ее, нуждался в ней. Признание Эрика наполнило все ее существо новой жизнью. В ней не осталось ни следа от былых обид, она не хотела более лелеять старые раны. Ее сердце вновь было целым, и она предлагала его Эрику без остатка.

Наконец она оторвалась от него.

– Мне нужно идти. Если ты хочешь, чтобы я пришла снова, мне нельзя долго задерживаться в первый раз.

– Мохаммед верит, что ты видишь будущее. Скажи своему хозяину, что в представлении будет сюрприз. Вдоль набережной выстроится целый город, чтобы посмотреть на сражение. Возможно, он разрешит тебе прийти, его лицо светилось мальчишеской радостью. – Если он разрешит и ты придешь сюда опять в день Тора, то на следующей неделе мы сможем увидеться два раза.

– Я буду надеяться на это, – пообещала она, поцеловав Эрика еще раз напоследок. Затем оторвалась от него и поспешила вниз, боясь потерять самообладание и вернуться. Когда она спустилась по мраморным лестницам, то решила помолиться христианскому богу. Нельзя оскорблять божество величественного города, тем более что суд Асгарда, казалось, не проявлял интереса к ее судьбе.

Валдис взглянула вверх на галерею. Эрик стоял и смотрел на нее сверху вниз, а его лицо было полно такой любви, что весь собор, казалось, был наполнен ее силой.

– Все будет хорошо, – повторила она про себя. Она выполнит задание Дамиана и завоюет свою свободу. Эрик будет ее ждать. Первый раз после того ужасного приступа в ярлхофе Валдис переполняли надежды на будущее.

Она пошла обратно тем же путем, ища Ландину. Публиус будет сердиться, если они задержатся еще хоть ненадолго. Она подошла к ковчегу и прошла мимо мрачных мозаик. Вокруг собирались молящиеся в ожидании следующей службы. Валдис начала спрашивать у стоящих вокруг людей, не видели ли они женщину в такой же бурке, как у нее. Никто не мог ее вспомнить. Франкской девушки нигде не было видно. Сходя с ума от беспокойства, Валдис обыскала все закрытые ниши галереи. В последней из них под мраморной скамейкой она обнаружила скомканную одежду. Это была бурка Ландины.

– Где она? – закричал на нее Публиус, и его лицо исказилось от гнева.

– Я не знаю, – честно ответила Валдис. В душе она была рада, что ее подруге удалось ускользнуть, но она опасалась, что это может повлиять на нее саму весьма неблагоприятным образом. Наверняка Бернард принес какую-то другую одежду с собой в собор, чтобы Ландина могла переодеться. Потом он каким-то образом тайно провел ее мимо носильщиков, которые ждали одалиску в бурке. – Я понятия не имею, где она.

Далеко, очень далеко отсюда, надеялась Валдис.

– Как ты можешь называться прорицательницей и не знать, что она задумала? – Публиус весь побагровел от негодования. – Но у тебя же, по крайней мере, есть глаза! Должно быть, ты что-то заметила.

Тут ей вспомнились слова Эрика. Скажи своему хозяину, что в представлении будет некий сюрприз.

– Мои глаза ищут, как я могу угодить хозяину. Я не видела, как исчезла Ландина, потому что духи решили посетить меня, пока я была в церкви. Мохаммед захочет услышать, какое послание я получила.

Лицо Публиуса превратилось в настоящую маску гнева. Он рявкнул на ближайшего из носильщиков, который побежал звать остальных. Евнух размахивал пухлыми ручками, выкрикивая ругательства. Когда все носильщики собрались, Публиус уже придумал план.

– В этом большом городе есть много мест, где можно спрятаться, но благодаря надежным стенам отсюда трудно ускользнуть. Ты, Кладиус, пойдешь во Влахерны, – он указал на худенького человека. – Демос возьмет на себя ворота Ксилокеркос. Аргос – Пеге. Отправляйся к Полиандрийским воротам, Лукан. Теос, возьми Лисандра и прочистите гавань Феодосия. Остальные обыщите Золотой Рог и молитесь, чтобы прилив еще не наступил или что она все еще ищет прибежища на корабле. Не стойте, разинув рты. Чего вы ждете?

– А что с носилками? – спросил Демос.

– Забудьте про них! Бросьте их! Почему вы все еще здесь? Идите! – закричал Публиус. – Если ваше промедление позволит Ландине ускользнуть, я лично прослежу, чтобы с вас заживо содрали шкуры!

Несколько прохожих повернули головы на его крик, но затем поспешили по своим делам. На улицах часто можно было видеть, как избивают рабов, поэтому ругательства Публиуса были довольно обычным делом.

– Прошу прощения, но – опять заговорил Демос с видимой неохотой. – Эта женщина уже ускользнула от нас, твоя светлость. Мы не знаем, как выглядит эта одалиска под покрывалами.

Публиус зашипел, как чайник, готовый вскипеть.

– У нее темно-каштановые волосы и голубые глаза. Её кожа почти такая же светлая, как и у нее.

Евнух пронзил Валдис хмурым взглядом. Спеша присоединиться к нему, она забыла закрыть свое лицо.

– Надень капюшон, – приказал он, – совсем стыд потеряла! – Публиус снова повернулся к носильщикам, вытягивая руку, чтобы показать рост Ландины. – Франкская девушка, которую вы ищете, вот такого роста. Она говорит с ужасным акцентом. Когда найдете ее, можете раздеть. Вы поймете, что это она, по шрамам на ее спине, – Публиус скосил глаза на Валдис. – Ландина слишком боязлива, чтобы сделать это самостоятельно. Вне всякого сомнения, у нее есть сообщник. Ищите двоих людей. Скорее всего, это мужчина.

Валдис в ужасе напряглась, наблюдая, куда рассуждения могут завести Публиуса. Вспомнит ли он Бернарда, франкского купца, ужинавшего с Мохаммедом в тот первый вечер, когда Валдис приехала в дом араба?

– Найдите в гавани капитана гвардии и скажите ему, что Публиус Мендалеус заплатит десять золотых византинов тому, кто найдет девушку и ее спутника. Не покидайте постов до тех пор, пока ее не найдут или пока вы не услышите от меня, что она мертва. – Публиус брызгал от бешенства слюной. – Теперь можете идти.