Он взял ее руку и понюхал.

– Одним из чудес в этом мире является запах только что удовлетворенной женщины, – он облизал ее пальцы один за другим. – Неудивительно, что ты так вкусно пахнешь, моя маленькая шалунья.

– Вот что мне в тебе нравится, Сандро, – она почти мурлыкала, пока его губы ласкали ее запястье и локоть, – какой бы плохой я ни была, я знаю, что ты еще хуже.

– Абсолютно верно, моя ягодка, – согласился он, затем схватил ее сзади за плечи и притянул к себе. Просунул руки ей под паллу и одним рывком раскрыл ее, обнажив груди Юдоры под взглядом Дамиана. Она притворно взвизгнула.

– Вот, – обратился он к Дамиану, – предлагаю вашему вниманию груди Юдоры Регулус. Самые сладкие груди во всей империи. Уж если они не смогут поднять ваше древко, мой друг, то ваш флаг не сможет развеваться.

Дамиан не говорил ни слова из опасения, что Юдора узнает его по голосу. Она тяжело дышала, отчего ее груди слегка покачивались. Дамиан почувствовал, как у него напряглось в паху.

– Хочешь с нами поиграть? – Юдора мило надула губки и уронила свою паллу, которая легла у ее маленьких ножек.

– Он здесь для того, чтобы наблюдать, помнишь? – прошептал ей на ухо Александр, снова завладев роскошными грудями, осыпая поцелуями ее шею. – Но я-то нет.

Луканус развернул ее к себе, и Юдора запрыгнула ему на бедра. Он отклонил ее назад, целуя спелые груди. Александр взял один из сосков в рот и потянул его, заставив Юдору закричать. Когда он отпустил его, маленькая распутница подставила ему другую грудь.

– Еще, – потребовала она.

Он страстно целовал мягкий бугорок, пока Юдора, положительная жена уважаемого посла, закинув голову назад, рычала от удовольствия.

Когда Александр наконец оторвался от нее, чтобы сделать глоток воздуха, он оглянулся на Дамиана.

– Теперь мы пойдем в комнату для игр, – сообщил он и повернулся вместе с Юдорой, которая плотно прильнула к его груди, как панцирь варяга.

Дамиан последовал за приглушенно хихикающей парой, отчасти завидуя им, отчасти смущаясь. Они шли по величественному дому посла. Коридоры из фессалоникийского мрамора были пусты, а открытые двери вели в темные комнаты. Очевидно, многочисленные слуги были отпущены на ночь.

– Юдора очень изобретательная, – сказал Александр из-за плеча. – Что мы сегодня делаем, сладкая моя? – спросил он, заставив ее спрыгнуть на пол.

– Ты злой римский завоеватель, а я языческая королева Британии Боадика,[29] – объяснила она, подводя его к стене, где висели наручники, дожидаясь своей жертвы. Юдора замкнула замочки на его запястьях, проводя своей голой грудью по его телу. Она стала размахивать ивовым прутом.

– Ты изнасиловал моих дочерей, дьявол, и я накажу тебя за это.

Наказание состояло в том, что она стала медленно раздевать его. Прут же Юдора больше использовала для того, чтобы щекотать, а не бить его, и пенис Александра вырос до внушительных размеров.

– Теперь ошейник раба, – она открыла маленькую коробку на столике из черного дерева, вынула кольцо из слоновой кости, пожелтевшее от времени, и показала его Дамиану. – Безделушка с Востока, – объяснила она.

Кольцо было гладкое, как стекло, и Юдора положила его в рот, проведя языком по внутреннему краю.

– Сандро – замечательный любовник, но когда мы используем кольцо, он может держаться хоть всю ночь.

Она надела кольцо на пенис Александра, закрепив его у основания.

– Теперь твоя очередь наказывать меня, римлянин, – заявила она Александру.

В ответ он издал низкое рычание. Он сорвал наручники со своих рук, и Дамиан понял, что они были всего лишь театральной уловкой. Александр схватил «Боадику», наклонив ее вперед, и вошел в нее сзади.

Юдора была в экстазе.

– Глубже, – крикнула она, прежде чем мощная волна удовольствия накрыла ее с головой.

«Значит, это возможно», – подумал Дамиан.

Меняясь ролями жертвы и хозяина, Юдора и Александр наслаждались любовной игрой. Между ними не было ничего, похожего на нежность. В какой-то момент, когда они занимались любовью в позиции стоя, Юдора вдруг оглянулась на Дамиана. Она взяла свои ягодицы в руки и раздвинула их.

– Иди сюда, молчаливый друг, – пригласила его она. – Я всегда хотела, чтобы меня взяли с двух сторон одновременно.

Дамиан покачал головой. Он был здесь для того, чтобы узнать новое, а не проводить эксперименты. Несмотря на очевидную эрекцию, он все еще сомневался в своей силе. Когда он будет готов пойти на риск, то пусть это будет женщина, которая не упрекнет его за неудачу. Юдора показала ему язык и снова повернулась к Александру.

Наконец она объявила, что устала, и Луканус снял кольцо из слоновой кости. Только тогда его неправдоподобная эрекция стала потихоньку сходить на нет.

– На следующей неделе в это же время, – она протянула своему любовнику кожаный мешочек, в котором позвякивали монеты. Юдора бросила гневный взгляд в сторону Дамиана. – И если ты опять приведешь с собой кого-нибудь, то пусть он тоже участвует, – она широко зевнула. – Ты знаешь дорогу назад, Сандро. Я пошла спать.

Дамиан и Александр вышли из дома и направились обратно к форуму Быка.

– Что же, теперь ты знаешь, что возможно, – сказал Луканус, когда она достигли статуи Феодосия. – У тебя есть вопросы?

– Только один, – Дамиан достал кошелек, но Александр отмахнулся от платы.

– Юдора более чем щедра. Что ты хочешь знать? Дамиан все равно вложил византины ему в руку.

– Ты показал мне, что возможно для евнуха. Скажи мне теперь, что невозможно.

Александр вздохнул и молча стал изучать камни на мостовой.

– Для мужчин, подобным нам, возможно доставлять удовольствие, но не получать его. Конечно, для мужчины нет ничего приятнее шелковистости женской кожи и ее мягких грудей. Но сколько бы раз Юдора ни достигала Элизиума,[30] сам я не могу добраться до этой счастливой страны.

– Никогда?

– Никогда, – он покачал головой. – Каждый раз я надеюсь, что перейду этот барьер и найду способ, но этого никогда не происходит, – его освещенное светом серебряной луны лицо стало серьезным. – Хуже всего то, что я начал презирать тех, которым служу, – всех до единой. Эгоистичные женщины только берут и берут, но не могут ничего дать взамен, кроме горки монет.

Дамиан почувствовал отчаяние, исходящее от Александра, этого короля поздних евнухов.

– Как ты думаешь, что-нибудь могло бы измениться, если бы ты был влюблен в женщину?

Александр пожал плечами.

– Я не знаю. Мое сердце так ни к кому пока и не привязалось, – его чувственный рот расползся в дразнящей улыбке. – Так ты влюблен в женщину?

Дамиан кивнул.

– Возможно, тогда у тебя и получится, – милостиво признал Луканус. – Расскажи мне, когда выяснишь это.

Если выясню, поправил его про себя Дамиан.

– Что ты здесь делаешь? – вопросила Агриппина. Круглолицая служанка Мохаммеда заведовала кухней с той же надменностью, как и Публиус гаремом. Я сама позабочусь о нуждах его живота. А ты не забывай про то, что ниже, – и она грубо расхохоталась собственной шутке. Валдис заставила себя улыбнуться старой женщине. Я хотела приготовить кое-что вкусное для хозяина. Ты же знаешь, мы едем сегодня на гонки колесниц, – сказала Валдис. – Я уже приготовила корзину с продуктами, – Агриппина указала на плетеную корзинку. Я положила лук, оливки и холодную курицу, как он и просил.

– А напиток? – с надеждой спросила Валдис. – У меня есть свежие фрукты с рынка, апельсины и гранаты. Я хотела приготовить из них сок. Пожалуйста, Агриппина, я хочу сделать для него что-то особенное.

Агриппина нахмурилась. Она явно забыла о напитке.