Единственное, что несколько омрачало общую картину — малое количество получаемого металла, вызванное отсутствием достаточного количества рабочих рук. Всего было выплавлено несколько сот килограммов чугуна и около сотни килограмм стали плохого качества. С качественным инструментом, ввиду сложности и трудоемкости процессов, ситуация была еще более напряженной. Их общая масса не достигала даже десятка килограмм. Тем не менее, это были первые шаги.

Главным своим достижением в этой эпопее утадцы считали освоение нарезки винтовой резьбы. Грубо ее нарезали еще на первых токарных станках. А второе поколение станков позволило создать небольшое прокатное оборудование, приводимое в движение водяным колесом или, для мелкой фурнитуры — человеком. Список изделий, получаемых прокаткой стали медленно рос. Первыми были круглые прутья. За ними последовали болты, гайки, шарики, шестерни и, наконец, листовая сталь небольших размеров.

Большим спросом у жителей соседних селений пользовались лопаты, мотыги, косы, вилы, ножи. Их охотно выменивали на продукты питания. Так сложилось, что весь обмен взял в свои руки Сатучу — брат Тилчи, обладавший отменной торговой сноровкой. Хуторчане получали в полной мере запрашиваемые продукты. Однако, для жителей Зукхура, Трикулана и Старого Села благодаря сговору Тилчи и Сатучу изделия хуторчан обходились настолько дорого, что значительная часть изготовленного накапливалась на складах братьев, которые таким образом одновременно достигали нескольких целей. Наводнение Таузера изделиями с Утада могло заставить Джута обратить более пристальное внимание на затворников и таким образом лишить братьев монополии на торговлю с хутором. Накапливаемые инструменты Сатучу начал постепенно сбывать за пределами Таузера в предгорных районах. Тебеда со товарищи это вполне устраивало. Неожиданно для братьев, за несколько качественных мечей, изготовленных из легированной стали, мастера выкупили обратно все инструменты, которые они не стали забирать, а попросили обменять в предгорьях и степи на сушеное мясо, фрукты, зерно. Сделка была выгодна для обоих сторон и способствовала дальнейшему развитию металлургии и металлообработки.

Теперь, когда исчезла угроза голода, жители хутора сумели достичь результатов не только в работе с железом. Работала маленькая лесопилка. При заготовке древесного угля Утад получал массу полезных веществ, которые собирались впрок в глиняные кувшины.

В Таузере начали пользоваться широкой популярностью глиняные емкости из-под меда со строго заданными объемами. Охотно брали чугунные гири и изготавливаемые детьми кожаные измерительные ленты с мелкой разметкой. Таузеры, поначалу недоумевающие по поводу новых непонятных мер с труднопроизносимыми названиями: килограмм, метр, незаметно для себя начали использовать их в повседневном быту.

Хуторчане поначалу ворчали, дескать с этой мелочевкой возни много, а прибыли мало. Но Тебед, обычно прислушивающийся к доводам земляков, в этом вопросе остался непреклонен, заявив, что в будущем эти новые меры будут играть очень важную роль и что надо постепенно приучать людей пользоваться ими.

Новый работник внимательно наблюдал за работой учителя. Койчу, ворча время от времени сноровисто укладывал саманные блоки. Стена медленно, но неуклонно росла. И как он уговорил себя променять вольную жизнь на природе на тяжелый труд строителя. И как вообще Тебед смог убедить собравшихся жителей, которых теперь, включая детей, насчитывалось около семидесяти, построить один большой общий дом. Свою затею кузнец, а ныне, по общему молчаливому согласию глава хутора, мотивировал тем, что на поляне, на которой испокон веков строилось всего несколько хижин, уже негде ступить. Скученность, и неупорядоченность создавали массу проблем, начиная от помех передвижению и кончая антисанитарией. Тебед, красочно расписывая все преимущества от строительства общего жилища, превзошел самого себя. Общие стены, утверждал он, потребуют меньше материалов и будут терять намного меньше тепла. Новые печи с дымоходами, проложенными в стенах, смогут согревать сразу несколько комнат. Этот довод подействовал на женщин, на которых лежала ответственность за заготовку хвороста и поддержание тепла в очаге.

— Означает ли это, что придется меньше топить, — спросила Нана жена Агача.

— Судите сами, — ответил Кемур, поддерживающий идею Тебеда, — На первом этаже будет содержаться скот, находиться мастерские и склады. Сверху чердак, на всей площади которого мы устроим комнаты для обучения детей и а также ткацкие, прядильные и вязальные цеха. Получается только наружные стены соприкасаются с холодным воздухом. А общие стены с дымоходами обогревают сразу несколько комнат. Мы подсчитали, если женщины будут дежурить у печей по очереди, то каждой придется поддерживать огонь в нескольких печах примерно один раз в полмесяца. Вам самим решать, как распределить дежурства.

На этом месте дискуссия временно разделилась. Женщины сбившись в отдельную кучку шумно обсуждали появившуюся возможность.

— Кроме этого, мы по чугунным трубам подведем воду прямо в специально оборудованные для стирки и для приготовления пищи помещения, — улучив мгновенье тишины, искушал прекрасную половину собравшихся Тебед. Очень быстро женщины затихли, и он продолжил, — Постоянно будет горячая вода, а грязная может сливаться по специальным чугунным трубам.

После этих доводов хозяйки еще спорили некоторое время. Но суть их возражений сводилась к сомнениям в самой возможности такой необременительной жизни.

Последовавшие уверенные объяснения Тебеда и Кемура немного растопили их недоверие. Мужскую часть поселка глава привлекал преимуществами спокойного отдыха после напряженного дня. Женщины, занятые на хозяйственных работах не будут отвлекать их грохотом посуды и своим ворчание. В этом месте ропот прекрасной половины перекрыл голос выступающего, что вызвало взрыв хохота у мужчин. Дети не будут досаждать своим шумом, потому что будут играть, обучаться или работать в специально отведенных местах.

— Не следует забывать, что никто в одиночку не способен построить просторный и добротный и безопасный дом. А сообща мы справимся. Месяцев за семь, — продолжил Тебед. — Сейчас дома разбросаны, каждый сам по себе. Не приведи небеса, случится что, каждый дом по одиночке пропадет. Только в едином доме мы будем сильны. Я предлагаю сегодня разойтись, обдумать все в кругу семьи. А завтра соберемся и окончательно определимся.

Чертыхаясь Агач положил на глиняный раствор следующий саман и вспомнил, как на второй день все жители единодушно высказались за строительство. Знали бы они заранее, во что это выльется. За первые три месяца полные энтузиазма Утадцы возвели их рваного камня фундамент на известковом растворе. На следующий месяц вырос каркас второго этажа, были устроены перекрытия. Агач с помощниками уже завершали монтаж стропил и обрешеток, а люди Койчу успели сложить всего лишь две трети стен. Строительство превратилось в негласное состязание, которое начало жить своей независимой жизнью, и чем выше росли стены, тем больше сил и энергии отдавали создатели своему совместному детищу.

Женщины и дети изготавливающие саман стремились сформовать блоков больше, чем его могли сложить каменщики. Бригады, занятые изготовлением черепицы и кирпичей, стремились обогнать и саманщиков и плотников. С плотниками и каменщиками соревновались, по одним им ведомым критериям столяры, изготавливающие двери и оконные рамы. Подобный ажиотаж подстегивал строительство.

Стремительно возводимое здание вызывало гордость своих создателей. Койчу с удовлетворением окинул взглядом 90 метровое строение, полностью перекрывшее ушелье на правом берегу. Левый берег Утада представлял собой отвесную скалу. Над рекой построили небольшую мастерскую, под ней водяные колеса. Под коридором, соединявшим мастерскую с общим зданием, расположились ворота.

В речи строителей появились новые слова: сантехника, раковина, столовая кухня, умывальная комната, уборная, прачечная. Каждая семья получала в распоряжение две комнаты. Трапезы в будущем доме решили проводить в общей большой столовой.