— Здорово, молодые люди! Что за страсти?

— Да вот, Гордан хочет собрать трактор, а освободившихся людей пустить на монтаж цементного производства. Улан считает, что мы тогда не сможем подготовить траншеи к весне, — после традиционных приветствий ввел старших в курс дела Шагрей.

— Гордан, сколько людей сможет заменить трактор? — Тебед повернулся к юноше.

— Смотря в чем, если просто перевозить грузы, то человек 30–40 с тачками. А с траншеей меньше. Но если приделать сзади ковш, то человек десять-пятнадцать точно. А еще можно будет тяжелые грузы поднимать.

— А сколько человек должно работать на самом тракторе?

— Два человека.

— Тракторы, как известно, пока лишь на бумаге существуют. Сколько людей понадобится, чтобы наладить оборудование для их производства, изготовить детали, научиться работать? А как быть с ковшом? Он у тебя есть?

— Так ведь чертежи уже несколько лет существуют! А насчет оборудования, мы же не сотнями в месяц будем их выпускать! Достаточно существующего оборудования. Ну, конечно, придется кое-какое новое изготовить но….. Нам бы месяца три-четыре….

— Вот я и говорю! Там три — четыре месяца, люди отвлекаются от основной работы, здесь, пока научатся этими железяками управлять: сколько времени пройдет! Лопатами и кирками мы быстрее выполним работы, — Улан пылко кинулся защищать свою точку зрения.

— Улан, скорее всего по старинке работы пойдут быстрее, но, используя технику, мы получаем новые механизмы, обучаем людей, которые в свою очередь научат следующих работников. А когда техника наладится, все строительство пойдет намного быстрее, — Кемур, питавший уважение к таланту Гордана, казалось поддержал новатора. — Но не забывайте, что труд каждого человека из Вольного на вес золота. Гордан, ты сам понимаешь, что уйдет много времени, много труда многих людей. За это время мы сможем изготовить и может быть даже установить оборудование для домны или литейного цеха. А где использовать трактора? Здесь и так повернуться негде. Люди справляются. Техника не самоцель. Она нужна для того, чтобы облегчить наш труд, позволить нам делать больше работы. Теперь сам рассуди: что важнее, домна или трактор? А здесь копать неглубоко, под тонким слоем гравия лежит скала. Будьте спокойны, к весне все успеем. Не забывайте, мы не только город строим. Мы еще растим его граждан. А с тракторами… Потерпят они пару лет — никуда не денутся.

Поговорив некоторое время с руководителями Вольного, шумная троица побежала проверять рабочих, сколачивающих деревянные бараки для будущих строителей города.

— Странные времена настали, — Тебед пнул ногой сложенную арматуру, — десять лет назад я не видел столько железа в одном месте. У нас почти все есть, но мне кажется что-то мы потеряли.

— Тогда мы жили впроголодь и в постоянном страхе перед завтрашним днем, — Кемур не согласился со старшим товарищем.

— Не скажи! Только что мы разговаривали о том, что предпримут Джут с Шатиманом, что Аман строит против нас козни. Нам приходится теперь думать о том, что на побережье решат поприжать нас. Приходится кормить, размещать и организовывать работу пяти сотен человек. Мы как белки в колесе — чем быстрее бежим, тем быстрее раскручиваем колесо, и приходится бежать еще быстрее, — консервативный Койчу запел свою любимую песенку, — Вчера нам нужна была пища и одежда, а сегодня у нас столько потребностей, что все в голове не удержишь — приходится записывать. Раньше было свободное время посидеть, поговорить, узнать кто чем живет, а сегодня мы вечно куда-то торопимся, забываем даже о родных.

— Как бы молодежь не отвернулась от наших старых традиций и не начала гнаться за достатком, — вставил Кайш.

— Мы уже сами отошли от прежнего. Во многом это хорошо, Но, ты прав, надо уберечь себя от многих пороков, особенно погони за богатством, — кивнул Тебед, — Тем не менее, не забывай, что пока стоит вопрос выживания, людям не до баловства. Десять лет, мы избегали открытых нападений и вмешательства. Некоторые расслабились, начали думать, что угроза надуманная. Мы то понимаем, что скоро такая каша заварится, что общине придется сплотиться. Внешняя угроза объединяет, отбрасывает в сторону все второстепенное. А если не начнут внешние доброжелатели то…

— Чем же мы тогда будем лучше Джута? — поморщился Каиш?

— Десять лет все идет к драке, и чем больше стороны накопят сил, тем сильнее она будет. Я думаю все же, что начнут первыми наши враги, а вину попытаются переложить на нас. Так ради чего их поощрять? Поживем-увидим.

— Кто знает, кто знает…

— Ишь ты! Посмотри как выстроились, — Тебед сидел на складном стуле и разглядывал войско Силхира — мелкого князька, контролировавшего ущелье, через которое Вольный вел торговлю с побережьем. — А вот и он сам, вырядился как павлин, весь разноцветный и блестит.

— Ну вот, и дождались. Будем действовать как планировали? — Апсат всю последнюю неделю напоминал тугую взведенную боевую пружину, готовую крушить все на своем пути.

— Это неизбежно. Силхир постоянно задирает цены, в его ущелье участились ограбления караванов. Не без его ведома. При том, что наши стекла и зеркала стоят в заморских странах баснословно дорого, мы получаем о торговли все меньше и меньше. Силхир, получает от этой торговли прибыль почти наравне с нами. Дальше, думаю, положение усугубится. Его алчность не знает меры. Дождемся группы Алана и посмотрим, как прошла его встреча с царем зеев Кемером. Сатучу говорил, что с ним можно иметь дело.

— А насколько можно верить самому Сатучу?

— Как и всем прочим делягам. После того, как мы вырвали его из лап Джута и помогли развернуться он нам конечно обязан. Но, главное от разбоя абзольцев страдает также его торговля. Да и к Джуту у него должок. А Тилчи хоть и предал его, все же брат ему. Плюс ко всему мы единственная реальная сила за его спиной. Как ни крути, он многими нитями повязан с нами и не резон ему нас предавать: больше всего от этого он сам пострадает. Только скорее бы Алан с друзьями вернулись.

— С ним мои лучшие воины. Курч и Клич. Силхир наверняка перекрыл все тропы, но у абзольцев не скоро родятся воины, способные покорить пути, по которым летают наши орлы.

Мужчины еще некоторое время разглядывали всадников, большинство которых носило оружие из Вольного. Двое вооруженных винтовками воина помогли немолодым уже мужчинам на ходу заскочить в грузовую корзину. Дальше разговор продолжился в парящей в поднебесье вагонетке. Порывы ветра почти заглушали слова и собеседникам приходилось кричать, чтобы быть услышанными.

— Думаешь Кемер со временем не последует примеру Силхира? — Апсат сомневался.

— Вряд ли, зеи морской народ, издревле живущий торговлей. Кемер быстро поймет свою выгоду от владения дорогой к нам. Деньги это не только пошлина с купцов. Это еще постоялые дворы вдоль пути. Это продукты, корма для вьючных животных, охрана караванов, налоги. Добавь к этому прекращение набегов диких горцев, веками безнаказанно разоряющих зейские селения.

— После разгрома Силхира Кемер продаст в рабство оставшихся без защиты абзольцев.

— Кемер никогда не упустит своей выгоды.

— Тебед, раньше ты никогда так спокойно не говорил о несправедливости. А теперь мы обрекаем на рабство целый народ, а ты хладнокровно подсчитываешь выгоду Кемера.

— Ты прав. Иногда я чувствую: что во мне умерло нечто важное. Холодный разум говорит, что я прав, но сердце подсказывает обратное. Но я всегда беру себя в руки. Иначе нас раздавят.

— Но разве можно на несправедливости построить счастье? Можно ли, загоняя других в рабство стать свободными?

— Не знаю Апсат, не знаю. Как то задал я подобный вопрос Адаму, так знаешь что он ответил?

— Что же?

— Он спросил: «Человек рождается в крови и муках, разве это справедливо?»

Пассажиры некоторое время ехали молча, с высоты птичьего полета разглядывая Вольный.

Внезапно отдельно стоящую мастерскую, в которой получали порох, заволокло черным облаком, корзина заметно дернулась, а через несколько секунд до попутчиков донесся оглушительный грохот. Оставшийся путь они проделали сжигаемые дурными предчувствиями. Корзина, и так двигающаяся крайне медленно, теперь казалось застыла над пропастью. Когда минут через двадцать, показавшихся вечностью, они все же оказались у мастерской, их встречало почти все население Вольного. Прибывшие ранее поселенцы уже восстановили картину произошедшего.