— Сегодня второй день. Все размещены, накормлены, одеты. — Кемур по своему понял реплику бывшего кузнеца.

— Что дальше делать будем? — встрепенулся Атаджок, отгоняя внезапно навалившуюся сонливость.

— Надо строить новые бараки, с продовольствием решать… — принялся было перечислять Кумур.

— Не это имелось ввиду, — прервал бодрую речь друга Тебед, после того как посмотрел на Атаджока и получил в ответ утвердительный кивок. — Слишком разными стали ассоны за последние почти два десятка лет. Даже между родственниками пролегла огромная пропасть, которую нелегко преодолеть.

— Это не так! Мы единый народ… — начал было возражать один из зукхурцев, однако замолк, когда Атаджок устало отмахнулся рукой.

— Увы! Все верно Ериш! Настолько верно, что долго оставаться здесь опасно. — Пока все подавлены войной и бегством. Да и просто устали с дороги. Но, в такой скученности скоро начнутся недоразумения, разногласия по самым мелочным делам.

— Все равно, пока наша ближайшая задача накормить людей. А дальше видно будет! — гнул свое Кемур.

— И это так, — согласился полководец.

— Проблема в рабах, — наконец подключился к разговору медлительный Койчу.

— Невозможно заставить владельцев освободить зависимых людей, — встрепенулся Кулчу из Трикулана, прибывший с Атаджоком. У него у самого было около полутора десятка холопов. — Особенно сейчас, когда это почти единственное имущество, что у них осталось.

При слове «имущество» едва заметная гримаса отвращения промелькнула на лицах миллетцев, что не ускользнуло от внимательного взгляда Атаджока.

— Даже если все подневольные люди будут освобождены, — Тебед приложил все усилия, чтобы не сделать ударения на слове «люди» — Миллет не для них. Вы же знаете, что мы не принимаем бывших рабов.

— Но у вас есть несколько десятков холопских детей. — возразил Кулчу.

— Их родители холопы. К тому же с раннего детства они оторваны от родственников. — уточнил Каиш.

— Какая разница — они родились несвободными. — поддержал Кулчу Ериш.

— Разница есть. Новорожденные свободны. Это потом из них вырастят господ и рабов, праведников и подонков, целителей и палачей, созидателей и разрушителей. Поколение, познавшее неволю, может выпестовать только рабов. Именно поэтому мы режем корни этим детям. — в голосе Тебеда послышались стальные нотки.

— Даже не знаю, что более жестоко. Изредка наказывать рабов, или разлучать родителей с детьми. — Кулчу, казалось удивила яростная отповедь кузнеца.

— Братья мои! Я бы сказал, что мы ушли в сторону от цели нашей встречи. Но, видят небеса, даже мы, собравшиеся здесь несколько человек не можем найти общего языка. А ведь мы пришли сюда договариваться! — Атаджок побарабанил пальцами по лакированной поверхности массивного дубового стола. — Чего тогда ожидать от десятков тысяч непонимающих друг друга людей? Думаю, есть только один выход — разделиться. Только надо решить, как это сделать и как потом собрать народ в единое целое.

— Джин уже выпущен из бутылки, — решил втавить свое слово Агач, — В Миллете невольники узнали, что можно жить без рабства. Захотят они вновь в неволю? А их хозяева нечем удержать их. Начнись резня между ними — омут засосет всех. Путь один — скорейший исход рабов и их хозяев!

— Я хочу стазу уточнить один вопрос, — Атаджок был задумчив, — Миллет свожет одолеть ксауров?

Тебед, которому адресовался вопрос некоторое время молчал, и, когда молчание уже начало тяготить присутствующих, начал отвечать, тщательно подбирая слова.

— Миллет может выиграть несколько схваток. Но проиграет войну. Мы имеем огромное преимущество в оружии. Но нас очень мало. Мы не можем позволить себе терять людей. Потеря тысячи людей для ассонов — катастрофа. Сотня тысяч для Ксаура — капля в море. Нет! Война для нас неприемлема!

— Но, без предательствао Шатимана, мы бы разбили врага, а Таузер остался бы свободен. — выразил сомнение в словах товарища Кемер.

— Тебед прав, — старый вояка отрицательно покачал головой. — Эту битву я выиграл бы, как и многие другие. Но итог нас ждал такой же. Но, ксауры допустили большую ошибку: они открыто напали. Им следовало перекрыть все наши торговые пути и через пару лет блокады мы сами попросились бы в Ксаур. А так ассоны всегда могут заявить, что земля захвачена силой. Может чуть дольше, зато навсегда.

— И все потому, что правая рука не ведала, что творит левая. Таузер и Утад уже много лет делят ассонов надвое, — Кулчу с некоторым упреком смотрел на сидящих напротив миллетцев, — Случись блокада, старый Таузер остался бы один на один с громадным зверем.

— А разве зукхурцы попросили бы о помощи? — вспыхнул более молодой Кемур.

— Родные не ждут просьбы, они приходят на помощь сами.

— Такую помощь Джут счел бы вмешательством в свои дела. А потом вместе с ксаурами начать интригу против нас!

Тебед с Атаджоком встали, прерывая начавшуюся перепалку. Оба спорщика раскраснелись и бросали на друг друга яростные взгляды. Тем не менее, они подчинились авторитету старших.

— Все сказанное — правда. Вы оба правы. К сожалению. А самое печальное, что Таузера давно нет. Есть миллетцы, есть зукхурцы, трикуланцы и другие. Но, хочу чтобы наши братья сразу уяснили: при блокаде Таузера проку от нас было бы мало. Миллет едва сводит концы с концами. Причем давно.

Спутники Атаджока с интересом обернулись к Тебеду. Новость их удивила.

— Принято считать, что Миллет купается в роскоши. Мы и сами заинтересованы, чтобы люди думали так. Но уже давно наши расходы намного больше доходов. Наши товары и даже доходы от рынка не могут закрыть прореху. Десятки тысяч строителей огромного города, металлурги, рудокопы, и многие многие — всех надо накормить, одеть, обучить. Учтите, что все продовольствие Миллет покупает, как и многое другое.

— Знай Джут все это раньше… — усмехнулся Атаджок, — Как же вы умудрялись столько времени жить за чужой счет да так, что об этом даже Джут не догадывался?

— Миллет запретил хождение на рынке золота и любых денег кроме своих бумажных. Поначалу это мало кому нравилось. Но, как вы знаете, постепенно торговцы привыкли, а затем хождение наших денег началось далеко за пределами Миллета. В самых дальних странах купцы предпочитают расчитываются именно ими. Это удобно, быстро. Кроме того, нет нужды терять деньги и время у менял. А наши меры весов и длин, которые тоже получили широкое распространение оказались здесь очень кстати. Все ближайшие народы постепенно перенимают их.

— Ну с деньгами понятно, многие в Зукхуре тоже имеют их, — слова Ериша вызвали улыбки у присутствующих. Таузерцы при случае охотно приобретали миллетские деньги — сомы, игнорируя запреты Джута. — Но какое значение имеет распространение денег за пределами Миллета, если вы все равно проедаете больше чем зарабатываете? Ведь у ваших менял бумажные деньги сразу обмениваются на золото…

— Кажется, я догадываюсь. Неужели… — Кулчу обернулся в сторону миллетцев.

— Вот именно. Денег мы печатаем много больше, чем приходится на них золота, — хитро ощерился Кемур.

— Но как так… — их собеседники, сами владевшие изрядными запасами апасов невольно вскочили. Лишь полководец остался сидеть, нервно постукивая ладонью по столу. — это же обман…

— Да нет здесь никакого обмана. Мы честно меняем бумажные апасы на наши же золотые сомы.

— Но золота меньше чем вы пораздавали бумажек!

— Меньше, но всем хватит. Потому что никогда все владельцы апасов не заявятся одновременно.

Некоторое время визави миллетцев переваривали новую для них информацию.

— А ведь можно и не возвращать… — с вопросом посмотрел в сторону Кемура Кулчу.

— Можно, только какой смысл? Можно обмануть людей один раз. А так очень долго можно поддерживать наше строительство.

— Но ведь рано или поздно этот мыльный пузырь лопнет!

— Если знать меру, люди охотно примут правила этой игры. Она всех устраивает. Мыльный пузырь получится, если злоупотребить доверием людей. Но это все я сказал к тому, что Ксауру вовсе не обязательно вступать с нами в войну. Достаточно ему поприжать окружающие нас земли, чтобы мы лишились всего. Наше вооружение не поможет. У нас нет столько воинов, чтобы контролировать огромные территории. А ксаур воинов не считает. Он может себе позволить их расходовать сотнями тысяч. А нам, повторюсь — главное сберечь людей. Земли, имущество — можно купить, отсудить, завоевать обратно. Людей не воскресишь. Купцы рассказывали, как в одной заморской стране какой-то однорукий царь изгнал небольшое племя, которое после его смерти выкупали собственные дома и земли и живут там поныне…