— Ну, вот, — сказал Раулинс. — Наконец-то!

Робот передавал изображение человека в лабиринте. Мюллер стоял, сложив руки на груди, небрежно опираясь о стену. Крупный, загорелый мужчина с выпирающим подбородком и мясистым широким носом. Казалось, что его вовсе не обеспокоило присутствие незванного гостя.

Раулинс включил звук и услышал:

— Привет, робот. Как же ты сюда добрался?

Робот, конечно, ничего не ответил, хотя Раулинс мог передать свой голос через мембрану робота. Стоя на центральном посту у пульта управления, он слегка придвинулся к экрану, чтобы лучше видеть. Его уставшие глаза, казалось, пульсировали в ритм сердцу. Девять дней по местному времени понадобилось, чтобы довести одного из роботов до самого центра лабиринта, потеряв при этом около ста роботов. Прокладывание безопасной трассы по лабиринту, на каждые двадцать метров требовало гибели еще одного такого ценного аппарата. А ведь и так им повезло, в лабиринте можно было блуждать до бесконечности. Но они сумели воспользоваться помощью мозга корабля и, используя целую систему великолепных чувствительных датчиков, избежали не только всех явных ловушек, но множества хорошо замаскированных. И вот теперь они добрались до цели.

Раулинс почти падал от усталости, он почти не спал этой ночью, контролируя критическую фазу — пересечение зоны А. Хестон ушел спать. Следом за ним — Бордмен. Несколько членов экипажа несли вахту на центральном пульте, и Нед Раулинс был единственным гражданским лицом среди них.

Думал ли он, что Мюллера обнаружат именно в его дежурство? Наверное, нет. Бордмен опасался бы, что новичок в такую важную минуту может испортить всю игру. Его оставили дежурить, он продвинул своего робота на несколько метров дальше, чем было запланировано, и вот теперь столкнулся нос к носу с самим Мюллером.

Раулинс разглядывал его лицо, ища признаки истощения и лишений, но не находил их. Мюллер жил здесь столько лет в полном одиночестве, неужели это не оставило на нем никакого следа? И та чертова шутка, которую сыграли с ним гидряне, тоже должна была наложить какой-то свой отпечаток на его лицо. Но, во всяком случае чисто внешне, все это на него не повлияло.

Да, у Мюллера были печальные глаза и плотно сжатые губы. Раулинс же ожидал увидеть более драматическое или, вернее, романтическое обличье, полное страдания, а увидел холодное, будто высеченное из камня, с неправильными чертами лицо крепкого, сдержанного, немолодого уже мужчины. Волосы его слегка поседели и одежда была потертой. А как должен выглядеть человек, пребывающий девять лет в таком изгнании? Раулинс ждал чего-то большего — эффектных теней под глазами, выражения отрешенности на лице.

— Что тебе здесь надо? — вновь спросил Мюллер робота. — Кто тебя послал? Долго ты еще будешь здесь торчать?

Раулинс не смел отвечать. Он не знал, что придумал Бордмен для этой минуты. Он резко выключил робота и помчался в палатку, где спал Бордмен.

Бордмен спал под колпаком системы жизнеобеспечения. Ему уже было по крайней мере восемьдесят лет, хотя никто не смог бы об этом догадаться. Единственным способом борьбы со старостью для него было включить на ночь систему регенерации.

Раулинс остановился, немного смущенный своим вторжением в то время, когда старик спал, опутанный сетью различных приборов. К его лбу были прикреплены два мозговых электрода, которые обеспечивали правильный и здоровый переход ко сну, очищающему мозг от отравляющих субстанций после напряженного дня. Ультразвуковой фильтр отсасывал остатки вредных веществ из артерий. Поступление в организм гормонов регулировала тоненькая паутинка, натянутая над его грудью. Все это подключено к мозгу корабля и управлялось через него. В оправе из системы жизнеобеспечения Бордмен производил впечатление воскового манекена. Он дышал правильно и медленно, его полные губы отвисли, щеки опухли и размякли. Зрачки глаз быстро передвигались под веками — он видел какой-то сон. «Можно ли его разбудить, не повредит ли ему это?» — размышлял Раулинс. И решил не рисковать. Во всяком случае, не стоило будить его самому. Он выбежал из спальни, включил ближайший датчик централи и отдал приказание:

— Сон для Чарли Бордмена. Пусть ему приснится, что мы нашли Мюллера и что он должен немедленно проснуться! Чарли, Чарли, проснись! Ты нам необходим, понимаешь?

— Информация принята, — сообщил мозг корабля.

Импульс полетел на центральный пульт, принял форму управляемой реакции и вернулся в палатку и проник в мозг Бордмена. Довольный собой Раулинс снова вошел в спальню старика и стал ждать. Бордмен зашевелился. Согнув пальцы, как когти, он начал аккуратно снимать с себя аппаратуру, в сетях которой пребывал.

— Мюллер… — пробормотал он. Открыл глаза. Некоторое время он ничего не видел, но пробуждение началось, а система жизнеобеспечения уже достаточно восстановила его силы.

— Нед? — хрипло спросил он. — Что ты тут делаешь? Мне снилось, что…

— Это был не просто сон, Чарли. Я запрограммировал его для тебя. Мы проникли в зону А и наткнулись на Мюллера.

Бордмен выключил систему жизнеобеспечения и, совсем проснувшись, сел.

— Сколько времени?

— Уже светает.

— Давно его обнаружили?

— Минут пятнадцать назад. Я отключил робота и сразу же прибежал к тебе. Но я не знал, как тебя разбудить, поэтому…

— Ну, хорошо, хорошо, — Бордмен поднялся с кровати.

«Он еще не вошел в форму, — подумал Раулинс. — Ему не хватает самоуверенности, так виден его истинный возраст». Он отвернулся и стал рассматривать систему жизнеобеспечения, чтобы не видеть жирных складок на теле Бордмена. «Когда доживу до такого возраста, — снова подумал он, — буду регулярно подвергаться омолаживающим процедурам. Это не вопрос чьего-то личного мнения, это просто вежливость по отношению к окружающим. Мы не должны выглядеть старыми. Зачем раздражать людей своим видом?»

— Идем, — сказал Бордмен. — Нужно включить этого робота. Хочу немедленно увидеть Мюллера.

Использовав централь в своей палатке, Раулинс включил робота. На экране возникла зона А, которая выглядела более уютно, чем те зоны, которые ее окружали. Мюллера теперь не было видно.

— Включи звук, — приказал Бордмен.

— Включен.

— Наверное, он вышел из поля зрения робота, — предложил Раулинс.

Робот совершил полный поворот, передав панораму низких кубических домов, высоких арок и пятнистых стен. Они увидели перебегающих маленьких животных, похожих на кошек, но никаких следов Мюллера не было.

— Он был, он стоял тут, — сердито заявил Раулинс. — Он…

— Все ясно. Ведь он не давал обязательства стоять на месте и ждать, когда ты меня разбудишь. Пусть робот обследует местность.

Раулинс послушался. Он инстинктивно опасался новых ловушек, хотя предполагал, что строители лабиринта наверняка не стали бы нашпиговывать ловушками его внутренние районы. Внезапно Мюллер вышел из-за одного безопасного строения и остановился перед роботом.

— Опять? Следишь, что ли? Почему ничего не отвечаешь? С какого корабля ты прибыл? Кто тебя прислал?

— Может быть, мы должны ответить? — спросил Раулинс.

— Нет.

Бордмен приблизил лицо к экрану, убрал руки Раулинса с пульта управления и сам подстроил изображение так, что Мюллера стало видно очень четко. Он поманеврировал роботом, перемещая его перед Мюллером туда-сюда, чтобы привлечь его внимание и помешать уйти.

— Ужасно, — прошептал он. — Ты посмотри на выражение его лица!

— Он выглядит совершенно спокойным, — ответил Раулинс. — По крайней мере, мне так кажется.

— Что ты можешь знать. Кажется! Я помню, каким он был раньше, Нед. Это лицо человека, прошедшего через ад! Скулы сильно выпирают. Глаза страшные. И посмотри на этот изгиб губ… Левый уголок рта опущен. Он перенес страшное потрясение. Но держится неплохо.

Раулинс смешавшись, искал признаки страданий на лице Мюллера. Он не заметил их прежде, не мог обнаружить и теперь. Но он, конечно, не знал, как Мюллер выглядел раньше. И Бордмен, безусловно, был лучшим физиономистом, чем он.