Казалось, она идет уже несколько часов, а конца туннелю не видно. Слабый огонек свечи освещал поросшие мхом каменные стены. Несколько раз Блисс видела двери, но не пыталась открывать их, догадываясь, что они ведут в какие-то замковые покои.
Внезапно коридор оборвался, и нога ее провалилась в пустоту. Блисс вскрикнула и выставила перед собой свечу. Глазам ее открылись узкие крутые ступени, ведущие вниз. Иного пути не было; со свечой в одной руке, а другой подобрав подол плаща, Блисс спустилась вниз и продолжила свой путь уже, как догадывалась, по первому этажу.
Во тьме ей слышался шорох и скрежет когтей по каменному полу. Слава богу, окружающая тьма не позволяла разглядеть обитателей коридора – а их самих инстинкт заставлял убираться подальше от света свечи в дрожащей руке. Несколько раз лицо и руки ее задевали лохмотья паутины, и Блисс вздрагивала. Ей казалось, что она пробирается по какой-то бесконечной подземной бездне.
Высоко подняв свечу, Блисс оглянулась туда, откуда пришла, – но сзади нависали над ней все те же угрюмые каменные стены. Храбрость начала покидать Блисс, ей чудилось, что она ходит кругами и ни на шаг не приближается к своей цели. А что, если она пошла не в ту сторону и сейчас находится в другом крыле замка?
В этот миг девушка заметила, что из-под двери в правой стене пробивается узкая полоска света.
Прикрыв рукой свечу, Блисс на цыпочках подобралась к двери. Она только заглянет в комнату – и поймет, где она и куда идти дальше.
Судя по толстому слою пыли и грязи, эту дверь много лет никто не открывал – по крайней мере, со стороны туннеля. Но что же таится за ней?
Блисс прислушалась, приложив ухо к двери. Она надеялась, что оттуда раздадутся голоса и она сможет сообразить, куда попала. Но с той стороны было тихо, как в могиле. Оставалось одно – рискнуть и отворить дверь.
Блисс задула свечу и поставила подсвечник на пол. Дрожащей рукой она взялась за железное кольцо, вделанное в толстые дверные планки. Кольцо легко повернулось в руке, и дверь распахнулась.
Блисс замерла на пороге, не дыша, с сильно бьющимся сердцем, не помня себя от страха. Но, осмотревшись, девушка узнала место, куда вывел ее туннель – и в сердце у нее затеплилась надежда. Перед ней была комната Айзека!
– Айзек! – негромко позвала она. – Айзек!
В дверях появился седовласый старик с кружкой эля в руке. Увидев Блисс, он охнул и уронил кружку на пол.
– Господи Иисусе! – воскликнул он, не замечая, что драгоценная влага растекается по потертому деревянному полу. – Миледи!
– Айзек!.. – Она бросилась к нему. – Прости, что напугала тебя… Я пришла через тайный ход. Мне нужна твоя помощь.
– Что я могу сделать, миледи? – просто спросил он.
– Помоги мне взять с конюшни лошадь и уехать. Мне нужно увидеться с Китом.
Айзек изумленно уставился на нее.
– Миледи, вы собираетесь ехать одна? Ночью?
– Да. – Блисс прикусила губу. – Милорд Холм твердо решил выдать меня замуж за лорда Вилльерса. Он поклялся не выпускать меня из комнаты, пока я не дам согласия. – Она глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. – Айзек, я не знаю, как спастись от этого брака. Знаю только одно: я должна увидеть Кита! Хотя бы еще раз, прежде чем…
Айзек напряженно соображал. Он знал о чувствах Кита к Блисс – но знал и то, что Кит не станет мешать ее свадьбе с родовитым и влиятельным джентльменом. Айзека безмерно огорчало упрямство воспитанника: Кит отказывался от Блисс без борьбы, поскольку считал, что не сможет дать ей того, на что она вправе рассчитывать по рождению и воспитанию. Для Кита было не важно, что сама Блисс – обладательница огромного состояния: гордый барон полагал для себя зазорным связывать судьбу с женщиной, которую не сможет обеспечить.
Но, возразил себе Айзек, если Блисс сама придет к Киту и взаимная любовь их станет явной – не будет же после этого Кит сидеть сложа руки и смотреть, как ее выдают замуж за другого!
Приняв решение, он широко улыбнулся.
– Хорошо, миледи, я вам помогу. Но вы не поедете одна – я провожу вас. Я знаю короткий путь, идущий вокруг деревни. Вы зайдете в дом, а я подожду снаружи и потом провожу вас домой.
Блисс вспыхнула.
– В этом нет нужды, – поспешно ответила она, не зная, как дать понять Айзеку, что собирается остаться с Китом на всю ночь. – Я уверена, что найду дорогу…
– Я присмотрю за вами, – настаивал Айзек. – И на рассвете привезу вас домой. А теперь пойду за лошадьми.
Блисс отвернулась, чтобы скрыть яркий румянец на щеках. Очевидно, Айзек догадывался о ее намерениях и одобрял их, но все же ей было не по себе при мысли о том, что он догадывается о ее желании провести с Китом ночь.
На столе стояло ведерко с водой: Блисс схватила его и начала жадно пить прямо через край. Обычная вода показалась ей сладкой, словно дорогое французское вино. Рядом лежал ломоть хлеба, Блисс отломила половину и торопливо съела ее.
– Миледи! – приглушенно, чтобы не разбудить спящих в конюшне работников, позвал ее Айзек. – Будьте добры, откройте наружную дверь.
Блисс выполнила просьбу. В дверях появился Айзек с двумя оседланными лошадьми на поводу, он провел их через свою комнату и вывел на улицу.
– А теперь поспешим, – сказал он. – Рассвет ждать не будет.
Подставив сложенные лодочкой ладони, он подсадил Блисс в седло, затем бодро, словно сбросив лет двадцать, вскочил на своего коня, и всадники помчались сквозь ночь. Ветер бил Блисс в лицо, трепал плащ, развевал волосы: несмотря на волнение, она наслаждалась этой бешеной скачкой.
Айзек уверенно мчался через лес, который знал с детства. Когда они подъехали к речке – той самой, что протекала через деревню Четем, – Айзек натянул поводья и повел лошадь вброд, выбрав такое место, где вода едва доставала ей до бабок. И снова они неслись по таинственному ночному лесу, оглашаемому редкими и странными криками ночных птиц, и призрачный свет луны освещал им путь.
К тому времени, как они достигли жилища Кита, Блисс уже ничего не боялась. Только когда Айзек спешился и помог ей сойти на землю, она вдруг сообразила, что сейчас встретится с Китом лицом к лицу, откроет ему свои чувства и желания, и… и один бог знает, что за этим последует.
