Музыканты смолкли, Блисс с трудом улыбнулась и сделала королю – своему партнеру в танце – глубокий реверанс. Со дня приезда в Лондон она ни одного вечера не провела дома – их со Стивеном беспрерывно приглашали на обеды и балы. Такая бурная светская жизнь не только утомляла, но смущала и пугала Блисс. Сперва она приписывала такую внезапную популярность тому, что скоро войдет в семейство Вилльерс, но скоро поняла, что дело не в этом. Приглашения, сыпавшиеся словно из рога изобилия, были следствием нескрываемого восхищения, которое испытывал к ней король. Блисс была в смятении, не понимая, как ей отвечать на королевскую благосклонность.

Ходили слухи, что король сходит с ума по Френсис Стюарт, легкомысленной юной красавице, чья семья в каком-то отдаленном родстве с правящей династией. Король не давал ей проходу с первого же ее появления в Уайтхолле. Все ожидали, что не сегодня-завтра Френсис сдастся… Однако, ко всеобщему изумлению, она не сдавалась. Эта девушка, на первый взгляд глупенькая и ветреная, была полна решимости отстаивать свою невинность и упрямо отвергала настойчивые домогательства короля. Она готова была скорее испытать его гнев, чем опозорить себя и свою семью, попав в длинную череду королевских любовниц.

Сплетники утверждали, что уязвленный король, не привыкший к отказам, оставил в покое леди Френсис и взялся за Блисс. Эта рыжеволосая красавица, несомненно, привлекала его, хоть красота ее была не такой зрелой и яркой, как у леди Каслмейн. Болтуны уже кричали на всех углах, что именно Блисс суждено свергнуть графиню Каслмейн с незыблемого трона первой любовницы.

Едва смолкла музыка, к танцующим подлетела Барбара. Вся сердечность ее испарилась, теперь она смотрела на Блисс недобро и подозрительно. Графиня подхватила короля под локоть, явно собираясь утащить его прочь от юной красавицы, и Блисс была этому только рада.

Все еще тяжело дыша после быстрого танца, Блисс сделала реверанс графине. Король улыбнулся ей и, подняв ее руку к губам, поцеловал мягкую белоснежную ладошку. Барбара пронзила девушку убийственным взглядом и, повиснув на короле, повлекла его прочь.

Оставшись одна, Блисс выскользнула из зала и скрылась в Каменной Галерее, в этот поздний час тихой и пустынной.

Галерея была сердцем Уайтхолла, осью, вокруг которой вертелись колеса двора. Здесь назначали свидания, завязывали связи, заключали договоры, сплетничали, интриговали и флиртовали. Но сейчас, когда весь цвет двора танцевал на балу, в Галерее было тихо, словно в пустыне, и догорающие свечи едва рассеивали уютный полумрак.

«То, что мне нужно», – подумала Блисс, присаживаясь в мягкое кресло у окна. На балу она держалась прямо, как статуя, но теперь позволила себе свернуться калачиком и опустить голову. Голова и шея у нее болели от тугой прически – волосы были стянуты в узел, из которого выбивалось несколько тщательно завитых прядей. Ладонью Блисс потерла ноющую шею.

Блисс ненавидела двор. Скажи кто-нибудь полгода назад, что она почувствует отвращение к роскошной и беззаботной придворной жизни, она расхохоталась бы пророку в лицо. Да что там: всего несколько месяцев назад Блисс впала в настоящее отчаяние, когда сэр Бейзил увез ее в замок Четем. Однако за эти короткие месяцы она стала другим человеком и теперь ничего так не желала, как вернуться в Четем, прочь от Лондона, от двора, от распутного короля и его придворных – сплетников и интриганов.

Блисс горько усмехнулась своим мыслям. Полно, точно ли она хотела покинуть Лондон или, может быть, мечтала вернуться к Киту и снова рискнуть своим сердцем и счастьем, надеясь, что в этот раз любовь одержит верх над недоверием и враждой?

– Кит! – прошептала Блисс – просто для того, чтобы еще раз услышать его имя. Мысли ее, забыв о привычной узде, вернулись к той ночи в лесном домике, и при воспоминаниях о его ласках, поцелуях, о том, как он учил ее дарить и принимать любовь, сердце у нее затрепетало.

Сладостно-горькие воспоминания охватили Блисс. «Этого никогда не повторится!» – сказала она себе. Такой любви не даст ей ни Стивен, ни, увы, какой-нибудь другой мужчина. Кит, один только Кит хранит ключи к ее сердцу и душе. Он…

Вдруг, сама не понимая почему, Блисс почувствовала, что в Галерее кто-то есть. Она оглянулась вокруг – и увидела неподвижно застывшую фигуру мужчины.

Высокий и широкоплечий; темный камзол и штаны сливаются с окружающими тенями. На голове – парик с густыми темными кудрями до плеч, такой же, как носят почти все мужчины при дворе. Незнакомца можно было бы узнать только по лицу, но лицо незнакомца скрывалось во тьме – его не достигал свет горящих в альковах свечей.

Мороз пробежал по спине Блисс. Незнакомец стоял не шелохнувшись, хотя Блисс и не видела его глаз, но догадывалась, что он смотрит на нее. Она почти физически ощущала на себе его взгляд, который, казалось, прожигал насквозь. Именно этот взгляд заставил ее обернуться. И хотя в незнакомце не было ничего страшного или угрожающего, Блисс догадывалась, что он пришел не со злом. Смущало ее только молчание и пристальный взгляд.

Блисс уже хотела подняться и окликнуть незнакомца, как вдруг из дверей бального зала послышался знакомый голос.

– Блисс! – Это был Стивен. – Вот ты где! Я всюду тебя искал!

– Где ты был? – спросила Блисс. Стивен протанцевал с ней первый танец – но после этого она его не видела.

– В карточном зале, играл в «азарт», – ответил он. – Увы, сегодня удача оказалась не на моей стороне.

Блисс сжала губы, чтобы удержаться от резкого ответа. Объявив о своей помолвке с богатой наследницей, Стивен сделался желанной добычей для игроков как в Уайтхолле, так и за его пределами. Разумеется, все они были только счастливы верить ему в кредит. Интересно узнать, думала Блисс, сколько тысяч фунтов из ее состояния уже утекли в бездонные карманы игроков? Однако она ничего не могла сделать – по закону состояние женщины после свадьбы переходило во владение мужа. А значит, не было смысла затевать спор.

Блисс вспомнила о незнакомце, глазевшем на нее. Он и сейчас стоит у нее за спиной. Понизив голос, она обратилась к жениху: