— Ох, и надоел он мне до чертиков, — спокойно ответила Тина. — Ты что, не знаешь своего дядюшку? Это показательные выступления. Решил выпороть меня в назидание другим, что б не повадно было. Да только на такую реакцию не рассчитывал.

— И что теперь будем делать? Сама же говорила о том, что считаешь Бернса причастным!

— Да ничего не будем делать. Иди к нему, скажи, что успокоил меня, застыдил, и я жду твоего дядюшку после совещания у себя дома.

— Ты серьезно?

— Совершенно серьезно. Но ты должен ненавязчиво обозначить свою главную роль в нашем примирении. Ты будешь незаменимым, Давид. Бернс должен безоговорочно тебе доверять.

— Я понял, Тина. Все сделаю. Ну а ты как, справишься?

— Еще бы. Роман Израилевич будет доволен. Иди.

Давид пошел по коридору, несколько раз обернувшись на Тину, задумчиво стоявшую около окна. Совещание продолжалось, Давид занял место рядом с Бернсом и периодически что-то нашептывал ему на ухо, от чего лицо продюсера то делалось багровым, то мертвенно бледнело.

Тина подготовилась к приходу Бернса, она была уверена, что он воспользуется ее приглашением, но прошло несколько часов после того, как она покинула совещание, а продюсера все не было. Ей надоело ждать, она разделась, скинула кружевное белье, призванное разжечь огонь в застывших чреслах старика, и надела домашнее кимоно. Звонок прозвучал, когда она, приняв душ, собиралась лечь в постель с томиком детективного романа. Тина открыла, Бернс молча прошел в просторный холл.

— Что-то поздно вы Роман Израилевич, — упрекнула его Тина, думая, а не выставить ли его вон?

— Занят был, искал тебе замену, — Бернс прошел в гостиную, по-хозяйски сел в кресло и бросил Тине, — виски принеси мне.

Тина принесла бокал с «Чивас Ригал» и горкой льда. Бернс неторопливо сделал приличный глоток.

— Ну и как, нашли? — вернула его к прерванной теме Тина.

— Желающих много, — он цокнул языком, якобы смакуя воспоминания о кастинге. — И то правда, через пару-тройку лет спишем тебя как отработанный материал, надо подготовить замену заранее. Стареешь ты Тинка, скоро двадцать пять. В тридцать никто уж не снимается. Ну, если очень захочешь, есть возрастные роли, но не главные.

«Не захочу», — хотела зло ответить Тина, но тут же одернула себя, ей необходимо примириться с Бернсом, а не порвать окончательно — Простите меня, Роман Израилевич, погорячилась я. Конечно, я буду сниматься, — сказала Тина, опустив голову в знак покаяния.

— Ну, а это мы еще посмотрим, — похабно рассмеялся Бернс, — это зависит от того, как будешь ублажать продюсера.

— Буду ублажать… — обещала Тина.

— Начинай, — скомандовал Бернс и оторвал левую ногу от вощеного паркета, — обувь мне сними Тина, закусив губу, рукой взялась за задник туфли Бернса, в нос ударил запах прелой стельки. Тина поморщилась.

— Давай, давай, — подгонял продюсер.

Тина сняла вторую туфлю и отставила пару в сторону. Бернс удовлетворенно растянулся в кресле, оглядывая стоящую рядом Тину.

— Халатик сбрось, — теперь приказал он.

Тина развязала узел пояса, и тяжелый жаккард сполз по плечам на пол, задев кончики грудей. Высокая грудь колыхнулась, у Бернса задергался кадык.

— На колени встань, — хрипло выдавил он, расстегивая пряжку ремня. — Брюки расстегни, да полегче, не то я кончу быстро.

Тина осторожно расстегнула брюки продюсера, и убрала руки, изображая послушание.

Бернс схватил ее за волосы, притянул к своему паху и ткнул лицо Тины в месиво, состоящее из восставшей плоти, мошонки и седеющих волос.

— Губками, губками… — с придыханием шептал Бернс на грани оргазма, тыча свой орган в лицо Тине. Наконец извергнувшись, он откинулся на спинку кресла, глядя на лицо своей любовницы, спутанные волосы, обнаженное загоревшее тело.

— Хороша, стерва, — удовлетворенно подытожил он. — Дура, правда, но хороша!

Детективное агентство, предлагающее услуги, они обнаружили в колонке объявлений местной газеты. Борис Дурбин, молодой и судя по арендованному офису, преуспевающий бизнесмен, имел в своем агентстве восемнадцать человек — начиная от хорошенькой секретарши и заканчивая вышедшей на пенсию уборщицей. Давид и Тина сидели на веселеньком, в цветочек, диванчике, в приемной, где царствовала секретарь Танечка и пили приготовленный ею кофе. Аромат достиг соседнего кабинета, из которого выглянула мужская голова с прической и усиками в стиле Кларка Гейбла из «Унесенных ветром».

— Танюша, ангел, можно и мне кофейку? — пропела голова, выражая восхищение Танечкой, и вращая белками глаз.

— Артурчик, — кокетливо спросила Танюша, — тебе с сахаром или без?

— Две ложечки, — голова нарочито печально вздохнула, и исчезла за дверью.

— Артурчик, наш главный специалист, — прокомментировала зардевшаяся Танюша, всыпала в чашечку две ложки сахарного песка, и часто перебирая ступнями, на манер гейши, отнесла кофе в кабинет «гения сыска».

Дурбин появился десять минут спустя, извинился перед новыми клиентами и пригласил их к себе в кабинет. Закрытый ноутбук, лежащий на столе, был стыдливо прикрыт свежею газетой. Дурбин предложил гостям стулья и сам сел в кресло за своим столом.

— Чем могу вам помочь? — спросил он после того, как гости представились выдуманными именами.

— Мы хотим провести собственное расследование, — ответил Давид.

— Вы хотите сказать, параллельно с расследованием государственным?

— Да.

— Изложите, пожалуйста, суть вашего дела, а я постараюсь прикинуть во что могут быть оценены наши услуги, и какому детективу поручить расследование.

Давид рассказал о взрыве на федеральной трассе, и о возбуждении уголовного дела по этому факту в городской прокуратуре.

— Помимо проведения расследования, — продолжил Давид, — нам необходимо установить наблюдение за одним человеком. Цель этого расследования выяснить, кто из местных бандитских группировок, обеспечивает решение его проблем.

— Цены на наши услуги достаточно велики, вы должны определиться устраивает ли вас названная мной цена, — сказал Дурбин и написал цифру на отрывном листке перекидного календаря. На календарном листке черной жирной единицей и небольшим наклонным шрифтом сентября значилась дата взрыва и гибели Павлова и Лады. Тина вздрогнула и решила, что это судьба.

— Мы заплатим любую сумму, — сказала она.

Дурбин смял листок и бросил в корзину, застеленную голубым полиэтиленом.

— Что ж, вам повезло, сейчас свободен наш лучший детектив Артур Далакян, мастер высшего класса, и человек бесспорной интуиции. Я провожу вас к нему. Прошу вас…

Он предложил руку Тине, и немного наклонившись к ней, интимно произнес:

— Неужели очаровательная Тина Гранд питает иллюзии насчет того, что черный парик может изменить ее до неузнаваемости? Я бы посоветовал вам, если вы хотите, конечно, в первую очередь не надевать коротких обтягивающих платьев, сменить их на что-нибудь бесформенное. Мужчины в первую очередь узнают вас по совершенным формам вашего тела, — закончил он совет комплиментом.

— Спасибо, — поблагодарила Тина, бывшая уверенной, что ее визитной карточкой являются огненно рыжие локоны.

Дурбин проводил их в кабинет Далакяна, уже закончившего пить кофе и рассматривавшего документы в папке из тисненой бордовой кожи. Далакян взглянул на пришедших и жестом пригласил всех садиться. Дурбин представил:

— Артур Далакян, ведущий специалист нашего агентства.

— Валентина Иванова.

— Давид Белкин.

Артур скользнул по Валентине взглядом. Во франтовских усиках притаилась усмешка.

Неужели каждый мужчина узнает ее? Они что, все смотрят порно фильмы? Есть ли в нашем городе мужчина старше восемнадцати лет, который не видел фильмов с участием Тины? Похоже, что нет.

Они пробыли в агентстве еще несколько часов, Далакян подробно опрашивал и Давида и Тину, его особенно интересовали взаимоотношения между молодыми людьми, большой интерес вызвала итальянская линия, закрытие дела Ризио-Браско породило ухмылку, будто говорил детектив «знаю, знаю». Они договорились, в какие дни будут получать подробные отчеты и связь при возможных форс-мажорных обстоятельствах.