– Это ты? Ты не ранен?

– Ни царапины. Все в порядке, милая. Поехали-ка домой, ладно? Нам надо успокоиться. И поговорить.

Однако поговорить удалось далеко не сразу. Едва они переступили порог ее квартиры – ехать в особняк Женя наотрез отказалась, – словно какой-то вихрь подхватил их и бросил навстречу друг другу. Много позже, когда страсти немного улеглись, Алекс прикурил две сигареты и, протянув одну из них ей, решительно произнес:

– Ну хватит. Больше никаких разъездов, уходов и долгих прощаний. Ты немедленно возвращаешься ко мне, иначе, боюсь, еще пара таких воссоединений – и никакие киллеры нам не понадобятся.

– Я думала, ты не куришь. – Женя была совершенно согласна с его выводами, однако вовсе не собиралась это демонстрировать.

– Я тоже думал, пока ты не исчезла. Как же я мог даже допустить мысль, что спокойно обойдусь без тебя? Когда я услышал ту патетическую речь, что произнес наш драгоценный слуга порядка, мне показалось, что он в чем-то прав. Ведь получается, я и правда использовал тебя, чтобы выйти на эту банду. Тем, что так настойчиво удерживал тебя рядом с собой, я ставил под угрозу твою жизнь. Я как бы приглашал их к похищению, понимаешь? Я пошел на поводу у собственных желаний и этим чуть не погубил тебя. Когда ты решила уйти, я подумал, что это мое наказание, что я не должен тебя удерживать. Ты можешь и должна сама решать, что и как тебе делать. – Он обхватил рукой ее плечи и крепко прижал к себе.

– Но сегодня ты все же пришел. Почему?

– Сначала Олег, не обращая внимания на мое обещание немедленно уволить его, в сердцах сообщил, что только твердолобый болван может не понять, что, наказывая себя, я причиняю боль и тебе. Потом последовал звонок твоей подружки, которая язвительно посетовала на свое опрометчивое доверие, оказанное моей недостойной персоне. И, наконец, наш бравый майор заметил, что это поступок настоящего мужчины – отказаться от дамы ввиду анализа прошлых и ожидания будущих опасностей.

– Значит, если бы не осуждение друзей, тебя бы здесь не было?

– Хорошо же ты обо мне думаешь. Они просто немного форсировали принятие мною важного решения: тебя нужно вернуть. По крайней мере, сделать для этого все возможное и невозможное.

– Немного форсировали?

– Ага. Минут на пять. А когда вчера появился Олег с рассказом о ваших вечерних приключениях, я просто не знал, куда бежать: то ли к тебе – оберегать покой и сон, то ли к нашему любимому оперу – шею свернуть. Олег почти силой удержал меня дома. Сказал, что ты все равно крепко будешь спать до завтра после его дозы коньяка, а мента потрепать дело нехитрое, но это не выход из положения.

– Ты же говорил, что лучший телохранитель, которого ты знаешь, – это ты.

– Так и есть. Но я был твердо уверен, что все сектанты недоступны, а Бес еще не скоро сможет встать на ноги. Скорее всего, и с ними Олег бы справился, а уж с простыми уголовниками – тем более. Поэтому, когда мне пришлось срочно вылететь во Франкфурт, я почти не раздумывал.

– Значит, ты все-таки слышал меня тогда ночью, после похищения? Ты был рассеян и пьян…

– Милая, все, что касается тебя, заслуживает самого серьезного внимания.

– Льстец, я с тобой серьезно разговариваю, а ты… Но, полагаю, дело было не только в словах Никиты, не так ли?

– Так. – Он усмехнулся. – Я уже успел подзабыть, с какой легкостью ты меня умеешь читать.

– Тебя это пугает?

– Немного. Я на самом деле испугался и запутался. Ты ведь понимаешь, правда?

– Понимаю. Но все-таки ты пришел.

– Я всегда делаю то, что хочу, не так ли?

– Почти всегда.

– Да, почти, – покорно согласился он. – Но на этот раз это не было исключением из правила. А как ты?..

– Как я? Мне было больно. Я переживала за тебя. Мне тебя очень не хватало. Кажется, все.

– И всего-то? – Он грустно посмотрел на нее. – А когда ты собиралась мне рассказать об Аделаиде? И вообще, собиралась ли?

– Не уверена. Я ведь тоже боялась. – Она вопросительно заглянула ему в глаза.

– Я понимаю. Знаешь, иногда меня в дрожь бросает оттого, как мы с тобой общаемся. Без слов. Я понимаю. Ты боялась отпугнуть меня своими способностями и просто решила закопать их в себе. Еще в Японии у меня поставлен вполне серьезный блок против стороннего вмешательства, Аделаида сразу его заметила. Так что вряд ли ты бы меня сильно испугала своим признанием. К тому же я вполне доверяю тебе, чтобы бояться с твоей стороны каких-то тайных разведдействий. Я думаю, тебе бы не мешало позаниматься с Аделаидой, хотя бы чтобы научиться устанавливать такую же защиту.

– Я подумаю.

– Ладно, по поводу Аделаиды мы еще поговорим. Пока нам и так есть что обсудить, не так ли?

– Думаешь?

– Снова в оборону уходишь? Я когда увидел тебя сегодня, такую гордую и неприступную, то даже слегка растерялся. Представляешь, я так долго готовился к встрече с тобой, а ты просто взяла и бросила меня посреди зала. Что тут будешь думать?

– Ты всегда так нерешителен с девушками?

– Поверь мне – нет. А потом замкнуло проводку у елки, и я понял, что не все потеряно и я, возможно, не ошибся.

– Я чуть с ума не сошла от тревоги, а он тут свои теории проверяет! Как ты меня нашел так быстро среди толпы и в полной темноте?

– С того момента, как ты решительно отвергла мои ухаживания, – при этих словах Женя фыркнула, – я не отходил от тебя дальше трех шагов.

– Вот черт! Как же я могла выпустить такое из виду: ты же у нас еще и легендарный Тор!

– Женька, хорош ехидничать, я ей тут душу, можно сказать, открываю, а она издевается!

– Но ведь именно из-за меня твоя сестра была ранена в ту ночь. Я думала, ты именно поэтому не хочешь меня видеть.

– Ты здесь ни при чем. – Алекс внезапно перестал улыбаться. – Ситуация тогда сложилась на самом деле неприятная, но совсем не по твоей вине. Эта история началась давно и, боюсь, еще не закончилась.

– Что значит «не закончилась»? – Женя встревоженно попыталась приподняться. – С Марией что-то не так?

– Это ты правильно сказала – «что-то не так». Нет, не беспокойся, она идет на поправку, уже пришла в себя. Дело не в этом.

– Алекс!..

– Понимаешь, девочка, в жизни каждого человека, какой бы праведной она ни была, рано или поздно наступает момент встречи с отрицанием и неприятием со стороны других людей. И какими бы неявными и незначительными ни казались чужие непонимание, зависть, злоба, тени этих чувств и эмоций будут следовать за тобой всю оставшуюся жизнь. Сколько бы ни прошло времени, как бы далеко ты ни уехал, тебе не удастся скрыться от этих теней. Рано или поздно некоторые наиболее сильные из них настигнут тебя и заставят обернуться назад. Мне пришлось встретиться сразу с двумя тенями.

Видишь ли, Мария всегда была подходящей кандидатурой для вербовки в сектанты. Тогда, двадцать лет назад, родителям пришлось почти силой увезти ее в экспедицию, потому что оставаться в городе для нее было слишком опасно.

Еще в школе моя сестра зачитывалась книжками о преданных партии и вождям суровых людях в форме, ведущих жестокую борьбу с врагами своего народа среди этого самого народа. Она бредила сказками о контрразведчиках и ненавидела пособников проклятых капиталистов. У нас в доме почти не обсуждалась политика, родители предпочитали увлечь нас наукой, творчеством. Мы, конечно, ходили на первомайские демонстрации и были пионерами, но периодических волн мнимого патриотизма удавалось избегать всем, кроме, как оказалось, Марии.

В то время уже мало кого сажали за политические воззрения, но борьба с так называемой спекуляцией была в самом разгаре. За неимением лучшего применения своих взглядов и энтузиазма, моя сестра стала тайно следить за фарцовщиками, а чаще за теми, кого она считала таковыми, и писать доносы в органы. Самое забавное, что мы ничего не знали об этом увлечении, пока серьезные люди в штатском не приехали за одной из семей, живущей в нашем доме. Тогда она и заработала тот приметный шрам на левой щеке.