— Слава Богу, нет.

— Жаль.

— Кому как, мне кажется, что и с одним проблем хватит, — сказала я.

— А какие проблемы могут возникнуть? — наморщив лоб, спросил он.

— Ну там, недосыпание, животики у них часто болят, зубы режутся, пеленки менять да стирать, короче проблем хватает, — пересчитала я.

— Эти проблемы решаемы, ничего сложного, — морщины на лбу разгладились, он улыбнулся.

— Легко говорить, а вот Леночке придется попробовать. Перспектива… — я поежилась.

— Я тоже попробовал бы, тебе пойдет беременность, — его слова прозвучали как гром среди ясного неба.

— Уволь, — внутренне я вся сжалась.

Оказывается, я еще не теряла надежды воссоединиться с Анри, а перспектива выйти замуж и родить ребенка навсегда вычеркивала эту призрачную надежду. Но обижать Андрея отказом не хотела, и поэтому как можно ласковей проговорила:

— Рано еще. Надо пожить для себя. Ребенок на всю жизнь и круто изменит ее.

— Я бы рискнул, — сказал Андрей, давая понять, что мысль эта у него не проходящая, а даже может превратиться в навязчивую.

— Париж, рейс двести пятьдесят один, Столяров получите задание на полет, командир воздушного судна Артемов.

Диспетчер передавала информацию Андрею, а я удивлялась спокойной уверенности, с которой я восприняла ее, ведь каждый рейс на Париж когда-то являлся для меня шансом услышать голос, случайно столкнуться в аэропорту или просто подышать одним воздухом с Анри.

Нынешним июльским утром, события происшедшие четыре года назад казались поблекшими и покрытыми патиной времени. Наша страна больше не являлась «занозой в заднице мирового капитализма», СССР распался и содрогался в последних конвульсиях. Страны Прибалтики отреклись от своего коммунистического прошлого и принялись зачищать свои ряды.

На волне этих событий в моей жизни возник Янис, позвонивший Андрею, не знаю уж какими неправдами добившийся от маменьки надиктовать ему номер телефона.

— Ну что, не надумала еще? — с легким акцентом спросил он.

— Ты с ума сошел Янис, столько лет прошло! Неужели еще лелеешь свою обиду?

— Ты же мечтала жить за границей, что ж не вышло? — вопросом на вопрос ответил Янис.

— Несчастный случай.

— Теперь тебе предоставляется счастливый случай, условия помнишь? — веселился он.

— Не знала, что ты такой злопамятный. Я думала, что ты давно женился и не вспоминаешь о былых ошибках.

— Женился. Попалась такая же дрянь, как ты, — слова эти он выплюнул в телефонную трубку.

— Так может дело в тебе? — усомнилась я.

— Дело не во мне и не в ней. Из-за тебя я ко всем женщинам подхожу с одной меркой.

— Мне жаль, — искренне сказала я.

— Мое предложение в силе. Соглашайся, — настаивал Янис.

— Я замужем.

— Враки. Твоя мать сказала, что вы просто вместе живете. Так что, да? — молчание в трубке стал напряженным.

— Нет.

— Будь ты проклята, сука.

Гудки.

Как жаль, что первые «настоящие» отношения с мужчиной окрашены воспоминаниями не только о первых чувственных опытах, но и о незаживающей ране, без злого умысла нанесенной мною Янису.

— В Париже грозовой фронт, но командиром принято решение на вылет, — сообщил нам Андрей.

Вместо Леночки, родившей прелестную девочку, с нами работает Надежда, студентка-заочница, вечно занятая своими многочисленными проблемами девушка.

— Надежда, тебе экономический, Нелли — кухня, Вадим — загрузка, Галка возьмет первый класс, — распорядился Андрей. Мы разошлись по салону самолета. Андрей доложил командиру о готовности к принятию пассажиров на борт самолета и вывез тележку со свежими газетами в ротонду телетрапа.

Пассажиры потянулись на посадку. Вместе с газетами мы раздавали улыбки и приветствия. За время руления к взлетно-посадочной полосе Вадим и Надежда продемонстрировали пассажирам расположения выходов и правила пользования ремнями безопасности и кислородных масок. Высветилась табличка «No smoking, Fasten seat belts» и, наконец, взлет. Рутинная работа кабинного экипажа — отработано до автоматизма.

Несмотря на грозовой фронт и боковой ветер, под аплодисменты пассажиров нам удалось совершить посадку в Шарль-де-Голле. Нас здорово поболтало на подходах к Парижу, пришлось сделать несколько кругов над городом, и вот мы подруливаем к зданию терминала.

— Нель, пойдешь в Duty Free? — спросила Галка.

— Пусть Надежда идет, ей еще в новинку, — ответила я и улыбнулась Наде.

— Что тебе купить? — засобиралась Надежда.

— У меня мужа нет, а остальное все есть, — отшутилась я, вспомнив вдруг ответ Андрея на заданный мною когда-то аналогичный вопрос.

— Кривишь душою, девушка, видно сама не хочешь замуж за Столярова, — вступилась за Андрея Галина.

— Не я ли предложение должна делать?

— Да хоть бы и так, мужиков их пока за грудки не возьмешь, сами ни за что не догадаются.

— Хочется, знаешь ли, смышленого мужа.

Наша с Галиной перепалка на тему, возникавшую не раз, была прервана Андреем, заглянувшим в отсек и объявившим о задержке с вылетом.

Наш вылет откладывался на час, затем на два, потом еще на час.

— За это время успели бы вернуться в Москву, — начали мы жаловаться друг другу.

Промаявшись еще два часа, командиром было принято решение на ночевку в Париже, в виду истечения рабочего времени летного экипажа. Наш самолет оттащили на дальнюю стоянку, и мы покинули аэропорт на маленьком автобусе.

Разместили нас в гостинице, где обычно останавливаются экипажи, следующие дальше по эстафете в Африку. Бросив вещи в номере, мы поели на скорую руку в ресторане отеля.

— Ребята, нам выпал редкий шанс провести вечер в Париже! — ликовал Вадим над тарелкой разнообразной закуски, собранной на шведском столе.

— Вы как хотите, а я по магазинам. У них на носу национальный праздник, и я рассчитываю на скидки, — сказала Галина, пересчитывая франки. — Жаль денег не много…

— Возьми мои, — предложила я, оставив несколько купюр на непредвиденные расходы.

— Мы хотим посмотреть на Нотр-Дам де Пари, да Андрей?

Андрей согласно кивнул.

— В такой ливень? — удивился Вадим.

В ответ на его вопрос за окном загремел гром.

— У вас и зонта нет, — поежился он.

— Викторова, Вадим считает тебя Снегурочкой, боится, что растаешь, — хохотнула Галина. — Хорош чаевничать. Париж ждет нас.

Мы разбились на две группы. Девчонки во главе с Вадимом бросились раскупать удешевленные товары в парижских супермаркетах, я и Андрей, позаимствовав большой зонт в Reception, направились к такси, вызванному услужливым персоналом отеля.

Прибыв на остров Сите, к Собору Парижской богоматери, мы стояли пораженные знакомым нам с детства, древним, и сейчас кажущимся мистическим обликом этого здания. Войдя внутрь полуосвещенного собора, мы застыли, охваченные благоговением перед его величием и божественно-мрачным готическим очарованием.

Религиозное смирение старины, ранней французской готики, необработанные поверхности стен и розы сохранившихся оригинальных витражей захватывал дух и наперекор реальности вспоминался не литературный образ Эсмеральды, а телесное уродство и красота души Квазимодо. Мы с любопытством заглядывали в темные уголки собора.

Посетители собора разговаривали разноязыким полушепотом. Молодой мужчина, стоящий ко мне спиной осанкой и очертаниями фигуры до боли напомнил мне Анри.

Кольнуло в груди, словно предательски ударили тонким острым предметом. Я тревожно разглядывала его, пытаясь отыскать родные черты.

Нет, это не он.

Сердце отпустило и внутри стало пусто, будто его вынули из меня. Я вдруг ощутила необъяснимую потребность отыскать Анри. Заполнить эту пустоту его лицом, голосом, его чувствами. Мозг мой, сначала отринувший эту мысль, вдруг ухватился за нее и не отпускал, доказывая, что шанс, подаренный мне судьбою надо непременно использовать. Если я поступлю иначе, я буду жалеть об этом всю жизнь.