Пропустив «Мерседес» на прилегающую территорию, службист отвернулся, словно потеряв интерес, и мы с Аллочкой облегченно вздохнули. Мишель припарковал машину у современного здания. Архитектурными излишествами оно не отличалось, но, попав внутрь, мы сразу ощутили разницу между Моссоветовским жильем и апартаментами для граждан капиталистических держав.
Зеркальный лифт, пахнущий ландышем, бесшумно доставил нас на двенадцатый этаж.
Мишель открыл обитую бордовой кожей дверь и с приглашающим жестом ввел нас в свое жилье.
Подавив попытку снять обувь в холле, мы прошли в гостиную. Экскурсия по квартире входила в развлекательную программу вечера. Все было новым, блестящим, стоящим огромных денег. Только в спальне я не ощутила частички души человека, который каждый день просыпался здесь — слишком все вылизано. «Чего я хочу, — подумала я, — это все-таки служебная квартира, может, в его парижском appartement, постель даже простынею не прикрыта».
Огромная, набитая бытовой техникой, кухня прилегала к столовой, овальный стол был накрыт скатертью и уже сервирован. От нашей помощи Мишель отказался, сам достал из набитого продуктами холодильника коробочки с уже готовыми салатами и большое стеклянное блюдо с запеченным мясом по-французски. С шутками: пудинг — это Алиса, Алиса — это пудинг, он установил блюдо в микроволновую печь, извлек из недр подстолья бутылочку французского вина, За это время он попросил нас лишь развлекать его какими-нибудь забавными историями. С чем вполне прилично справилась Аллочка, рассказав старый анекдот:
— Двое парижан, юноша и девушка сидят в кафе. Девушка с мечтательным видом оглаживает, обхватив пальцами, донышко бутылки вина. Юноша, укоризненно: «Ты опять вспоминаешь Жана?». Девушка, переместив пальцы на узкое горлышко, безразлично: «Хорошо, я буду вспоминать тебя».
Конец этой забавной истории был оглашен заразительным хохотом Константена и освящен голливудской улыбкой Мишеля.
— Красавицы мои, в ваших жилах есть примесь французской крови! — объявил довольный удачной шуткой, Константен.
— О, нет! — запротестовали мы.
— На ваших лбах написано — «Наполеон»! — не унимался Константен.
Мишель был галантен, не забывал о нашем соседстве, проявил себя гурманом и, подкладывая мне лучшие кусочки, сопровождал ужин рассказами о традициях французской кухни. Мой бокал ни минуты не оставался пустым.
Ужин был в самом разгаре, когда раздался звонок домофона. Мишель вышел в холл и спустя несколько минут, вернулся с новым гостем.
Вот это неожиданность! Юноша был настолько хорош собою, высок, черноволос, с голубыми глазами, и яркими, слегка влажными губами, как будто он только что облизнул их. Ни дать, ни взять, Ален Делон времен «Рокко и его братья». Я была сражена.
Мишель подвел его к столу и представил.
— Анри Лален, наш соотечественник, представитель коммерческой фирмы заключившей очень выгодный контракт с «Союзхимкомом». К сожалению, Анри не говорит по-русски, но у него все еще впереди. Насколько я знаю, у него всегда была тяга к изучению языков, ведь мы вместе учились в колледже.
Затем Мишель с поклоном обратился к нам:
— С удовольствием представляю тебе, Анри, наших милых гостий, Неле и Аллу. К сказанному могу только добавить, как это говорят русские: мм… чего-то там… и просто красавицы.
— Очень приятно, — прозвучало с обеих сторон.
Мишель усадил гостя напротив меня. Мысленно я молила, что бы он предоставил ему место рядом со мной, тогда бы я была окружена интересующими меня мужчинами и смогла бы сравнить их в желании услужить мне, но, вышло даже лучше, чем мечталось. Сев на предложенное место, Анри поднял на меня глаза… В моем мозгу запела Эдит Пиаф «…Падам, падам, падам…», я опустила очи долу, и более не смогла проглотить ни кусочка.
Ужин набирал обороты, на столе появилась вторая бутылка вина, я заставляла себя делать маленькие глотки из бокала, надеясь, что вино снимет мое напряжение, и я смогу смотреть на Анри и общаться со всеми без боязни случайно выдать свое пребывание в состоянии любовного ступора.
Мы покинули столовую и разместились в гостиной, тихо играла музыка. Разговор с Анри не клеился из-за языкового барьера, но глаза его были красноречивы. Иногда Мишель, по просьбе Анри, переводил интересующие его вопросы.
— Permettez-moi de vous engager a cette danse?
На этот вопрос знает ответ любая советская девушка.
— Да, конечно.
Лучше мы потанцуем, чем будем пожирать друг друга глазами. Анри обнял меня за талию, я не разбирала слов звучавшей песни и машинально следовала за ним. Он двигался, прижимаясь в танце к моим бедрам, отчего между нами пробегала искра и я, грешным делом, думала, как бы не воспламенились его брюки. Мишель смотрел на нас и чему-то про себя улыбался. Глядя на него, я радовалась, что не успела дать ему надежду на продолжение наших отношений в виде пары. Хороша бы я была!
Интересно, как у французов относятся к девушкам с легкостью заменяющим одного партнера другим?
В эти минуты я даже забыла про задуманный «блицкриг», мне было до одури хорошо в объятиях Анри, Аллочка танцевала и с Мишелем и с Константеном, словно поняв с полу взгляда, на внимание моей персоны никто не посягал.
Домой нас провожали Мишель и Анри, который не мог допустить, что оставит меня наедине с другим мужчиной. Свернув к Москве-реке, мы прокатились по утыканным мачтами городского освещения набережным, долетели до Котельнической и решили выйти, немного постоять у парапета и подышать воздухом. Высотка прорезала ночное небо, светилась реклама кинотеатра «Иллюзион». Анри взял мою, прохладную от ночной свежести руку, и, глядя мне в глаза, спросил:
— Неле, мы увидимся снова? Я хочу пригласить тебя на ужин…
Я сделала робкую попытку освободить ладонь. По моей реакции он понял, что погорячился:
— На обед… — исправился он и поспешил заинтересовать меня, выпалив скороговоркой. — В Москве я впервые и живу в отеле Центра международной торговли.
Скоро меня переведут сюда на постоянную работу. Я на хорошем счету и быстро устроюсь в Москве. Так, ты согласна пообедать со мной?
— Хорошо, Анри.
— Я еще не знаю ресторанной Москвы, но в Центре есть отличный, с французской кухней ресторан. Тебе нравится французская кухня?
В тот момент мне нравилось все.
— Тогда, завтра?
Надо немножко притормозить, решила я, пусть не считает, что такая доступная.
— Нет, Анри, к сожалению, я завтра не могу.
И сославшись на неотложные семейные дела, милостиво дала себя уговорить на свидание через два дня — разрыв не такой большой, что бы он мог остыть, наоборот, воображение только распалит его.
Оглянулась посмотреть, где же моя Аллочка? Вижу — целуется с Мишелем! Однако быстро договорились… А Мишель, каков флюгер! Сразу ориентировался на мою подружку, когда понял, что со мной не светит. Может, просто уступил своему приятелю? Мужчины!
Сегодня мы решили переночевать у Аллочки, ее мать работала в ночную смену, а отец, выпив, как он выражается «грамульку», давно уже спал. Забравшись в постель, мы делились впечатлениями от проведенного вечера.
— Ну, Нелька, покорила мужика! Мне тоже от этого откололось, при ближайшем рассмотрении Мишель мне больше понравился. Честно, я даже рада, что так вышло, — восторгалась Аллочка.
— Скажи, Аллочка, это не «Мерседес» вызвал у тебя такую эйфорию? — спросила я.
— А что, все лучше, чем «Вольво», правда, по мне бы и то и другое.
— Жадность, Аллочка, фраера губит, — подружкина всеядность даже у меня иногда вызывала оторопь.
— Нель, скажи, о чем вы там шептались? — Аллочка приподнялась на локтях и положила пышную грудь на подушку.
— Ну не шептались, а разговаривали. Представить себе не можешь, как трудно разговаривать на языке, которого практически не знаешь, — пожаловалась я. — А уж поломаться, для приличия, мне никогда не стоило таких усилий.
— Для чего пришлось ломаться? — спросила Аллочка, накручивая на палец прядь светлых волос.
