В такси выпивали посошок, подпрыгивая на колдобинах, раскатанных автомобилями из наметенных метелью сугробов. Ветер стих и было морозно, но в салоне нашего автомобиля было весело, пахло разлитым виски и растоптанной по полу финской колбасой. Таксист, соблазненный двойной оплатой, сносил все наши выкрутасы.

Ехать нам было не близко, и за время нашего путешествия мы с Галкой спели пару песен, выпили полбутылки виски и даже делали для мальчиков вынужденные остановки.

Сейчас, стоя перед разверстым холодильником, я поняла, что о дальнейших подробностях мне осталось расспросить единственного свидетеля окончания вчерашнего вечера.

Я заглянула в спальню и прислушалась. В полумраке прозвучал голос Андрея:

— Я не сплю, заходи.

— Я кофе сварила, — сказала я и присела на постель.

Просунула прохладные руки под одеяло и нащупала его лодыжку. Андрей не ответил на мои заигрывания.

— Я себя плохо вела? Ты меня накажешь? — томно, с придыханием спросила я, проводя ладонями вверх, до теплых ягодиц.

— Кто такой Анри? — вопрос прозвучал глухо, но зазвенел в моих ушах.

Я отдернула руки от теплого тела и не придумала ничего, как переспросить:

— Кто?

— Ты называла меня Анри, говорила, что соскучилась и до сих пор любишь.

Я похолодела от услышанного.

— Наверно, перебрала и плохо выговорила твое имя… — попробовала оправдаться я.

Внешне Андрей был совершенно спокоен. Он поправил подушку у себя под головой и продолжил:

— Не лги, ты занималась любовью не со мной, когда я это понял, ты умоляла не отталкивать тебя и винила во всем какого-то Мишеля.

— Мы прилично выпили и…

— Скажи честно, терпеть не могу женскую ложь, — холодно произнес он.

— Не хочу вынимать скелет из своего шкафа, — теперь обозлилась я.

— А я не хочу в этом участвовать.

— В чем?

— Любовь a la trois не для меня.

— В нашем случае третьего нет, — тихо ответила я.

Он равнодушно смотрел на меня, но в тембре произнесенной им фразы я услышала обиду:

— Он фантом, но он есть. Я не собираюсь быть всего лишь его заменой.

— Это все в прошлом, — я положила руку на очертание его ног под стеганой тканью одеяла.

Андрей встал с постели, ушел в ванную, а я печально побрела на кухню. Вернулся свежевыбритым, одетым в джинсы и джемпер, отхлебнул кофе из налитой мною кружки.

— Собирайся. Я отвезу тебя домой.

Я опешила.

— Ты гонишь меня?

— Повторение пройденного. Для меня достаточно одного раза, — он поставил кружку на стол и сделал шаг из кухни.

— Постой, неужели так просто? — остановила его я.

— Решение надо принимать сейчас, пока не стало сложно, — он подпер плечом дверной косяк.

— Значит, ты все решил?

— Если ты против, убеди меня в том, что я ошибаюсь.

— Послушай, — я собралась с духом и выговорила. — У тебя есть прошлое, я это уважаю и не задаю вопросов «кто она?» и «как это было?». И мое прошлое до сегодняшнего дня не мешало нам, так почему надо что-то решать?

— По крайней мере, тебе не на что жаловаться, моя бывшая жена не спит с нами в одной постели, — сказал он.

— А если я пообещаю тебе, что ты никогда больше не услышишь то, что тебе довелось услышать? Андрей…

Он перебил меня:

— И еще, — голос его приобрел металлический оттенок, — я требую изгнать его из нашей постели.

— Даю слово.

Дал слово — держи. Андрей подошел ко мне и притянул мою голову к себе. Я сидела на стуле, и моя голова уткнулась ему в живот. Мягкая шерсть джемпера щекотнула мой нос и я, не удержавшись, чихнула.

— Правильно, — сказал Андрей, и добавил, — ты дала слово, помни об этом.

Куда уж правильнее, подумала я. Хватит! Никаких возвращений к прошлому. Только вперед!

Мои участившиеся отсутствия дома, стали волновать моих родителей. Лерка приезжала редко, только на каникулы и им не о ком было заботиться и поучать.

Маменька тактично расспрашивала меня о моем приятеле, папенька более настойчиво требовал предъявить его на родительский суд. Я, памятуя о сватовстве Анри, не представляла, что когда-нибудь в наш дом войдет мужчина в качестве моего жениха.

Наши отношения с Андреем более ничего не омрачало, наоборот, объяснившись, мы стали ближе друг другу. Галка и Леночка иногда спрашивали меня, когда же наша свадьба и тогда я напоминала им, что мы оба прошли через горнило несостоявшихся браков, его не состоялся по причинам до сих пор нам неведомым, а мой не состоялся вообще. Но мы любили быть вместе, между нами не возникало глупых споров, бытовых проблем и ссор.

Иногда мы ревновали друг друга, я — к девушкам, с которыми, как мне казалось, интимно разговаривал Андрей, он — к членам экипажа, позволяющим рассказать мне анекдот, посмеяться и в шутку, а может и всерьез, назначить свидание. В эти минуты я жалела, что он пользуется такой свободой, и на мгновение желала накинуть на него поводок, он иронизировал по поводу заигрывания других мужчин, но я чувствовала, что будь его воля, он бы держал меня в кулаке и уж точно не позволил бы кокетничать. Но мы сдерживали рвущиеся наружу чувства и на словах «уважали свободу друг друга».

Квартира Андрея обрастала моими вещами, косметикой, одеждой и всякой мелочью.

Началось это тогда, когда я все чаще стала оставаться у него, а на следующие дни у нас предполагался вылет. Сначала мы заскакивали ко мне, и я собирала нужные мне вещи, а затем уезжали ночевать к нему. Со временем Андрей приобрел кучу необходимых мне предметов, и надобность заезжать домой отпала. Он с удовольствием делал для меня покупки. Покорно ждал, когда я выберу платье, из-за большого ассортимента эта процедура часто затягивалась, и он предлагал не мучиться и взять все сразу. Больше всего нам нравилось покупать продукты на поздний ужин или ранний завтрак. По содержанию холодильник Андрея теперь уже не напоминал сельский супермаркет, а все более походил на семейный, забитый разной снедью погребок.

В сексуальном отношении Андрей был прост, без бесшабашной непосредственности Анри и без изощренных затей Яниса. Он был надежен, как крепость, как твердыня и нежен со мной как старший брат или отец. Я получила защитника и любовника в одном лице.

Не об этом ли мечтают все женщины?

В последствие, когда я заявляла о желании переночевать дома, Андрей относился к этому так, словно я обиделась на него за что-то, и выжидательно смотрел мне в глаза, пытаясь угадать или вынудить меня признаться. Хуже было, когда он усматривал в этом мое желание отдохнуть от него, вроде бы я скучаю с ним или мучился ревностью, подозревая меня в попытке развлечься без его участия. Он никогда не говорил об этом открыто, но я всегда угадывала, о чем он думает. В результате этих раздумий он предложил переехать к нему.

К чему лукавить, я ожидала этого. Поборов слабое сопротивление родителей я перевезла то немногое, что оставалось в семействе. Оставила памятные подарки и фотографии моих предыдущих мужчин, глубоко запрятав их на антресоль, расстаться с ними насовсем не нашла в себе силы. Я не стала сразу обозначать свое присутствие перестановкой мебели и уничтожения уже почти исчезнувшего духа холостяцкого жилища. Заниматься жилищем было практически некогда, все оставила как есть, до лучших времен, хотя бы до отпуска. Теперь в магазинах беспошлинной торговли Андрей покупал вещи необходимые в хозяйстве, но никогда не забывал купить мне какую-нибудь безделушку. Девчонки всегда подшучивали над ним и говорили, что если бы они раньше узнали какой он прекрасный семьянин, то мне бы он точно не достался. Итак, мы вместе живем, вместе спим, вместе работаем, все сильнее привязываемся друг к другу, знаем о привычках и чудачествах, но никогда не говорим о своем прошлом.

Табу.

Леночка вышла замуж за своего вечно опаздывающего парня и теперь ждала ребенка.

Глядя на ее округлившуюся фигурку и счастливое лицо, Андрей вдруг спросил у меня:

— У тебя в семье или у родни рождались близнецы?