– При такой преданности да еще и рядом с домом стоило ли рыскать на стороне в поисках неприятностей, Дональд?

– Я их и не искал, они меня сами нашли.

– Чего же ты хочешь?

– Хотел бы взглянуть на подшивку по Карлоте Шелтон.

– Где-то такая должна быть.

– Мне нужны фотоснимки.

– Они хранятся отдельно. Какой бы ты хотел ее увидеть: в купальнике, в теннисных шортах, в костюме для верховой езды?..

– В чем угодно – лишь бы побольше.

Она открыла внутреннюю дверь. Мы вошли в архив, и моя приятельница усадила нас за длинный стол. Через несколько минут появилась с целой кипой посылочных конвертов.

– Только постарайтесь ничего не перепутать, – наказала она и вышла.

– Кто такая? – спросила Элси.

– Рут Риттер. Отличный специалист. Никто ничего не знает о ее прошлом. Видимо, была какая-то трагедия. Она никогда об этом не рассказывает. Держится обычно в тени, но обладает энциклопедической памятью и пунктуальна вплоть до мелочей.

– Она подумала, что тебя разукрасила я, – возмущенно заявила Элси, а затем жалеючи глянула на мою физиономию.

– Царапины не заживут, если ты так и будешь ими любоваться.

– О, Дональд, мне так хочется прижать твою голову и... и...

– Тогда в них может попасть инфекция.

– Не будь же таким поборником санитарии!

Раскрыв первый из конвертов, я начал перебирать фотографии...

Карлота Шелтон была красивой женщиной и на диво фотогеничной. Каждой ее позе соответствовала удивительная пластичность. Она любила фотографироваться, предпочитая при этом минимум одежды.

Я пропускал снимки, где Карлота была одна, задерживался на групповых фотографиях.

– Вот стерва! – тихо промолвила Элси.

– Ты нашла ее? – обрадованно спросил я.

– Нет, нет. Я говорю о Карлоте.

Мы просмотрели несколько десятков фотографий. Внезапно Элси уставилась на один из снимков.

– Минутку, Дональд... Мне кажется... По-моему, вот она!

– Ты в этом уверена?

– Нет, не уверена, но она... она очень похожа.

Перевернув фотографию, я прочел на обратной стороне надпись: «Купающиеся красотки позируют на озере Солтон-Си. Слева направо изображены...»

Снова перевернув снимок, я увидел, что выбранная Элси женщина – третья справа. Это была привлекательная сучка, и, судя по надписи, звали ее Элайн Пайсли.

Я вышел и подозвал Рут Риттер.

– А есть ли подшивка на Элайн Пайсли?

– Как пишется ее имя?

Я продиктовал по буквам.

Она опять вышла и через некоторое время вернулась с довольно тощей папкой.

– Ее амплуа – прекрасная купальщица. Одержала победу на одном из конкурсов, пару раз снималась в кино, но потеряла форму и сейчас в основном на подхвате.

– Есть фотографии?

– Наверное.

Я открыл конверт, вложенный в папку.

Там были газетные снимки и пара фотографий.

Элси взглянула на одну из них и заявила:

– Это она, Дональд! Та самая!

Снимок представлял собой портрет Элайн Пайсли, сидевшей на подлокотнике кресла и охватившей руками правую коленку.

– Ты уверена?

– Уверена.

Посмотрев папку, я обнаружил адрес.

– А что теперь? – спросила Элси, и голос ее дрожал от волнения.

– Ничего, – ответил я, пытаясь говорить небрежным тоном. – Теперь мы располагаем некоторой информацией, в которой нуждались, – вот и все. Потом подумаем, как ее использовать.

Она зорко взглянула на меня, хотела было что-то сказать, но в последний момент передумала.

Вернув конверты Рут Риттер, я повез Элси домой.

– Твоя помощница проголодалась, – сказала она. – Не пора ли немного перекусить?

– Позднее, – ответил я.

– Ты – про вечер?

– Возможно.

– Мне сейчас хочется есть, Дональд.

– Терпи!

– Дональд, тебе жаль на это потратить время?

– У меня просто его нет.

– Дональд, у меня в квартире продукты. Я бы могла по-быстрому организовать неплохой обед, а тебе не пришлось бы показываться на людях. Ты же ведь стесняешься своего расцарапанного лица, не так ли?

– Да, так.

– Значит, договорились – ты за мной заедешь.

– Если смогу.

– Как это – «если смогу»?

– Очень просто – вдруг у меня не окажется такой возможности.

– Тогда хотя бы позвонишь?

– Попытаюсь.

Поколебавшись немного, она вдруг притянула к себе мою голову и нежно поцеловала в расцарапанную щеку.

– Через час, – сказала она.

– Ладно, – согласился я, помог ей выбраться из машины и проводил до подъезда.

Когда я возвращался к машине, из тени возникла знакомая фигура, и Фрэнк Селлерс произнес:

– Берта так и думала, что искать тебя надо здесь... Не слишком ли рано ты проводил свою девушку домой, тебе не кажется, малыш?

– Это мое дело.

– Правильно. У тебя куча дел и столько же неприятностей.

– Что на этот раз?

– Подоходный налог.

– Ты спятил!

– Ты оказался злостным неплательщиком. Мне придется тобой заняться.

– Послушай, Селлерс, – взмолился я. – Хватит охотиться за мной. Клянусь, я чист, как кусок мыла. У меня тоже есть кое-какие гражданские права, и, если дойдет до этого, я вспомню, в чем они заключаются.

– Я вовсе не пытаюсь тебя преследовать. Просто выполняю свой долг. Сейчас же оставлю тебя в покое, как только напишешь заявление.

– Какое заявление? О чем?

– О том, что рассчитался с налоговым управлением.

– Я все выплатил.

Он вручил мне листок бумаги.

– Напиши вот здесь: «Я не задержал выплат по налогам» – и распишись.

Предусмотрительно поставив дату сверху листка, я написал то, что он продиктовал, и подписался.

Передав ему листок, я спросил:

– А теперь все в порядке?

Он отступил, чтобы на листок падал свет фонаря, затем усмехнулся и вытащил из кармана другой сложенный кусок бумаги.

– Все в порядке, малыш, теперь-то ты попался.

– Вот как! А на чем?

Он показал листок, который держал в руке.

– Взгляни на эти слова: «по налогам». Они идентичны с теми, что ты сейчас написал. Значит, эту записку написал тоже ты. «Полиция следит за нашим офисом. Пройдите к лифту и поднимитесь этажом выше, там находится консультант по налогам. Подойдите к нему и спросите о чем-нибудь. Даже близко не подходите, пока не дадим вам знать. Позвоните попозже и спросите, очистился ли горизонт».

Крыть мне было нечем.

– Одна из уборщиц, – продолжал Селлерс, – нашла эту записку скомканной в урне перед лифтом на следующем за вашим этаже. Случилось так, что она ее прочитала. Затем вызвала нас.

Я продолжал молчать.

– Ну? – спросил Селлерс.

– И ты думаешь, что ее написал я?

– Не думаю, а уверен, что ее написал ты.

– А разве преступление – защищать клиента?

– Да, таким образом и в таком деле. Так у вас и в лицензиях записано, малыш. Мне не по душе брать тебя за шкирку, в основном из-за Берты, ты давно напрашиваешься на это, а теперь высунулся слишком далеко.

– Хорошо, – сказал я. – Предлагаю сделку. Дам ниточку, за которую можно потянуть и распутать запутанный клубок. Но я хочу, чтобы моего клиента оставили в покое, а заодно получить гарантию в отношении неприкосновенности наших лицензий.

Я мог видеть, как его лицо вспыхнуло нетерпеливым ожиданием, но в голосе звучала настороженность.

– Ничего не могу обещать, пока не узнаю, чем ты располагаешь.

– Где твоя машина?

– Вон там, в аллее.

– Подгони. В ней мы быстрее доберемся, чем в моей. Через час у меня встреча и кое-что по мелочи до этого.

– Куда поедем?

– В мотель «Эджемаунт».

– А что у тебя там?

– Отпечатки пальцев.

– Какие еще отпечатки?

– Которые я снял в номере 27 мотеля «Постоялый дворик».

– Вот как? – спросил он. – Отпечатки вашего клиента?

– И не только его, есть и другие.

– Чьи же?

– Ронли Фишера.

Несмотря на все усилия сохранить невозмутимое выражение лица, Селлерс вздрогнул, как от укола булавкой.

– Ты что, бредишь, малыш?