– В число моих любимых фильмов явно не входит, – сухо произнес руководитель группы.

– А чего интересного можно ожидать от фильма, в котором говорится о ветре? – заметил один из афганцев.

Они выбрали чат, посетители которого обсуждали пятьдесят лучших американских фильмов всех времен. С учетом того, что правоохранительные органы вряд ли следят за виртуальной болтовней киноманов, группа пользовалась достаточно примитивным шифром. Кроме того, фильм они меняли каждый день.

– Никаких отклонений от плана? – спросил Капитан Джек, почесывая свою аккуратную бородку.

Кроме них, в Бреннане работали еще несколько оперативных групп. Власти, конечно, обозвали бы их террористическими ячейками, но для Капитана Джека лингвистические тонкости значения не имели. Ведь, в конце концов, за пределами страны работают американские оперативные группы, и люди, которым американцы чинят зло, с полным основанием могут именовать их бандами террористов. Он знал это гораздо лучше других, поскольку сам не раз входил в подобные группировки. Но после того, как он стряхнул с себя патриотическое словоблудие, перед ним вдруг открылась простая истина: делать то, что делает он, следует только для тех, кто готов хорошо платить. Надо сказать, это философическое прозрение изрядно облегчило его существование.

Иранец вчитывался в болтовню на экране. Ему приходилось делать это так часто, что он мог расшифровывать сообщения в уме.

– Все группы на месте, и все идет по плану, – сообщил он и тут же изумленно добавил: – Даже у женщины дела идут хорошо! Очень хорошо!

– Женщины на самом деле гораздо способнее, чем ты, Ахмед, думаешь, – улыбнулся американец. – Чем раньше это поймешь, тем лучше для тебя.

– Еще немного, и вы скажете мне, что мужчины являются слабым полом, – насмешливо бросил Ахмед.

– Наконец-то я вижу, что ты приближаешься к тому состоянию, которое называется мудростью.

Капитан Джек внимательно посмотрел на афганцев. Оба были этническими таджиками и до того, как их завербовали, входили в «Северный альянс». Капитан Джек разговаривал с ними на дари – их родном языке.

– Вы по-прежнему там у себя продаете дочерей в замужество?

– Естественно, – ответил афганец. – А что же с ними еще делать?

– Времена меняются, мой друг, – сказал Капитан Джек. – Мы живем не в четырнадцатом веке.

– Мы ничего не имеем против современных женщин, пока они подчиняются своим мужьям, – резко произнес второй афганец. – Если женщины с этим согласны, никаких проблем не возникает. Они свободные личности.

Капитан Джек знал, что свобода – понятие относительное.

Если афганская женщина требует развода, то она теряет все, включая детей. Неверную супругу, даже если муж завел себе другую жену, казнили. Иногда это делала даже ее семья. Мужчины полностью контролировали жизнь женщин. Они решали, ходить ли ей в школу, может ли она работать вне дома и за кого ей следует выходить замуж. Этот порядок придумали не талибы и не ислам, хотя и первые, и второй в противоречия с ним не вступали. Подобный уклад уходил корнями в древние племенные обычаи.

– Это касается не только женщин, – сказал первый афганец. – Я должен повиноваться отцу, даже если с ним не согласен. Последнее слово всегда за ним. Это вопрос чести и уважения.

«Именно так, – подумал Капитан Джек, – и флаг в руки тем, кто пытается изменить этот существующий несколько тысячелетий образ мысли».

– До прибытия первой группы, – сказал, поднимаясь, Капитан Джек, – осталось совсем немного времени.

– Мы успеем, если будем работать двадцать четыре часа в сутки, – заявил Ахмед.

– Не забывай, что ты еще и студент, – сказал Капитан Джек.

– Всего лишь вечерник.

– Бреннан, Пенсильвания, – произнес второй афганец, – а я-то думал, что только деспоты называют города своими именами.

– Это сделал не Бреннан, – в очередной раз улыбнулся американец. – Это люди так назвали город в его честь. Ведь как-никак у нас демократия.

– Но разве Бреннан перестает быть диктатором?

– Мне на вашу философию глубоко плевать, – очень серьезно ответил Капитан Джек и добавил: – Еще раз хочу вам напомнить: это наш единственный шанс.

А в это время на противоположной стороне улицы по коридору больницы Милосердия рядом с больничным администратором шагал доктор из отделения неотложной помощи. В больнице медик появился недавно, чем страшно обрадовал руководство: лечебное заведение страдало от нехватки кадров. Доктор бросил тревожный взгляд на стоящего в коридоре вооруженного охранника:

– Неужели это необходимо?

– Боюсь, что так, – пожал плечами администратор. – За последние полгода нашу аптеку грабили дважды. Мы не можем допустить очередного налета.

– И почему мне никто об этом не сказал до того, как я сюда прибыл?

– Честно говоря, это не те события, которые нам хочется предавать огласке.

– Но я думал, что Бреннан – город тихий.

– Так оно и есть. Но вы же знаете, какой проблемой являются наркотики. Но теперь, когда нас охраняют, можно не беспокоиться.

Медик бросил взгляд через плечо на неподвижно стоящего у стены часового. Судя по выражению лица доктора, он не разделял положительных эмоций коллеги.

Когда они скрылись из виду, облаченный в униформу и вооруженный до зубов Аднан аль-Рими (после «смерти» в Виргинии его внешность претерпела серьезные изменения) отправился патрулировать другие отделения больницы. По улицам Бреннана в этот час бродило множество таких же «мертвецов»…

На самой окраине Бреннана располагался находящийся при последнем издыхании торговый мол, где действовали лишь ломбард, несколько семейных лавчонок, контора охотника за несостоятельными должниками и забегаловка, в который потчевали жареными курами. Все остальные помещения стояли невостребованными. Исключением был лишь один офис. Окна в нем были наглухо заколочены, поскольку еще не закончилась наружная отделка помещения. По правде говоря, работы еще не начались, да и вряд ли должны были бы когда-либо начаться.

В самой дальней комнате, за самодельной дощатой перегородкой нашли себе убежище два араба – спец по медицинскому оборудованию и химик. Были им не чужды и познания в некоторых иных областях. Третий человек – отставной национальный гвардеец – сидел на стуле и в беспокойстве поглядывал на длинный стол у стены с аккуратно разложенными на нем инструментами, среди которых были гаечные ключи, электрические отвертки, пучки проводов и иные, более сложные приборы. Гвардеец то и дело переводил взгляд на обрубок своей правой руки. Некоторое время назад с культи сделали слепок, и теперь сюда прикрепили металлический манжет с имитацией пальцев.

– Расслабьтесь и успокойтесь, – сказал химик, ласково положив руку на плечо охваченного тревогой гвардейца.

Второй достал из продолговатой коробки какой-то предмет, похожий на человеческую руку.

– Сделано из силикона, – сказал он. – Мы воспроизвели рисунок ваших вен, подогнали цвет под цвет вашей кожи и даже попробовали учесть цвет вашего кожного волосяного покрова. Металлический манжет и внутренняя рука соединены проводами, которые при помощи электричества обеспечивают подвижность всем пяти пальцам. Старая модель позволяла двигаться лишь большому, указательному и безымянному. Кроме того, нам удалось уменьшить объем проводки, так что размер протеза почти приблизился к размеру обычной руки. – Он приложил ладонь к силиконовому чуду и добавил: – Видите, он длинней лишь на дюйм!

Бывший национальный гвардеец кивнул и улыбнулся. Представить ход его мыслей было совсем не сложно. Протез действительно выглядел совсем как настоящая рука.

– Нам очень поможет то, что у вас крепкий запястный сустав и на запястье сохранилось достаточно мышц, – сказал химик. – Электроды внутренней руки будут отлично связаны с мышечной тканью.

– Да, значит, можно сказать, мне страшно повезло, – с горечью произнес американец.