– Какую ловушку?

Я показал на телефон.

– Я считал, что, как только я уйду, вы сразу позвоните тому человеку, от которого получили деньги. Вы звонили во время моего отсутствия?

– Да, но мне это мало помогло.

– Почему?

– Я сказала Карлу, где я нахожусь, и он пообещал забрать меня отсюда. Но, судя по всему, он так и не приедет. Поэтому я все и рассказала вам, Дональд. Вы должны мне помочь. Прошу вас, сделайте что-нибудь для меня.

– Я и так для вас постоянно что-то делаю.

– Что-то я этого не замечаю...

В этот момент послышался хруст гравия на дорожке, и в дверь постучали.

– Это, может, уже полиция? – в волнении спросила она.

– Если это полиция, то вы должны пообещать мне одно.

– Что именно?

– Не говорить ни слова. И вести себя совершенно спокойно. Я, правда, не думаю, что это полиция... Во всяком случае, можете рассчитывать на то, что я вытащу вас из этой петли. Но если это все-таки полиция, отказывайтесь давать какие-либо показания.

Я подошел к двери и открыл ее. На пороге стоял Карл Китли.

– Хотя вы немного и запоздали, – сказал я, – но все равно входите.

Мгновение он медлил, а потом пожал плечами и вошел. Бросив шляпу на стол, он дружелюбно сказал:

– Привет, Шарлотта!

– Привет, дорогой...

Я заявил:

– Это действительно была благоприятная возможность для убийства. Я с самого начала спрашивал себя: неужели вы не воспользуетесь ею, Китли? После того как я прослушал магнитофонную запись, мне стало ясно, что такая умная голова, как ваша...

– Ну, ну, ну! Присядьте, Лэм! И давайте глянем на вещи трезво. Вы умный парень, но вы слишком много говорите. Поскольку ваш друг Селлерс уже закончил это дело, чего же к нему возвращаться?

– Вы долго искали улики против Дафны, – сказал я. – Вы уже почти отчаялись, когда вам вдруг представился такой шанс. Можно сказать, единственный в своем роде. Вы не только знали, что Дафна сама примет яд, но и могли доказать это, так как у вас была эта пленка. А уговорить Шарлотту, чтобы она дала Дафне дополнительную дозу, не так уж трудно для вас – тем более что вы наплели ей сказку о противоядии. А так как Шарлотта все время была начеку, то она действительно могла спасти жизнь Баллвину.

– Очень любопытно, – заметил Китли.

– Более чем, – ответил я, – так как Шарлотта рассказала мне, что...

Шарлотта сразу крикнула:

– Нет, Дональд, не надо больше!

Я откинулся на спинку кресла и замолчал.

Китли недоверчиво посмотрел на нас.

– Мне не ясно одно, – продолжал я, – зачем вы дали Шарлотте деньги и поручили обратиться в нашу контору.

– Ну, это совершенно ясно, – ответила Шарлотта. – Карл действительно хотел защитить Джеральда Баллвина. И вы не должны забывать, что он послал меня к вам еще до того, как слышал разговор между доктором Кваем и Дафной.

Китли, прищурившись, посмотрел на меня:

– Вы уже говорили об этом с Бертой?

– Нет.

– А с инспектором Селлерсом?

– Тоже нет. Пока все осталось, как говорится, в одной семье.

Китли ухмыльнулся.

– Если это так, то вопрос решается очень просто, – сказал Китли.

– Очень рад, Китли, что вы сами пришли к этой мысли.

– Какой? – спросила Шарлотта.

– Не смотрите на меня так, Шарлотта, – сказал я с улыбкой, – я Купидон.

– Послушайте, мистер Лэм, – бросил Китли. – Так как я привел неоспоримые доказательства, что Дафна Баллвин приняла яд по доброй воле, а дальнейшие события не поддаются расследованию, то и никакой суд не признает никого виновным. Даже если бы можно было доказать, о какой дозе здесь идет речь. Шарлотта могла дать ей совершенно безобидную дозу, а Дафна умерла от той дозы, которую она приняла добровольно и по ошибке.

– Это смелое предположение, но не более, – возразил я. – При желании прокурор может разбить его вдребезги.

– А у вас крепкая хватка, Лэм. Ведь в конечном счете Дафна была убийцей. По закону она и так заслуживает смерти.

Я только улыбнулся в ответ.

– Ну хорошо, – сказал Китли. – Если не ошибаюсь, я уже говорил вам, что только дураки позволяют отправлять себя в камеру смертников по пятницам.

– О чем вы, собственно? – спросила Шарлотта.

– Я подробно знакомился с уголовным кодексом, – продолжал Китли. – Это было полезное и интересное занятие. Параграф 13, пункт 22, например, говорит, что при совершении преступления ни муж, ни жена не имеют права давать показания друг против друга... Шарлотта, милая, ты окажешь мне честь...

– Как-как? – выдавила она. – Уж не хочешь ли ты...

Китли сказал торжественно:

– Я совершенно серьезно собираюсь на тебе жениться. Умный человек всегда выбирает себе в спутницы союзницу. И делаю я это не потому, что боюсь ваших угроз, Лэм, а так, на всякий случай... Шарлотта, дорогая, ты хочешь выйти за меня замуж?

– Предложение мне не очень нравится, – обиженно ответила она. – Уж если я выйду замуж, то это должен быть такой человек, который меня любит. И никогда не выйду за человека, чтобы повесить на себя ярмо.

Китли глубоко вздохнул:

– Я думаю, Лэм, это вы виноваты в том, что приходится делать предложение в такой неромантичной и сухой форме.

Потом он присел к Шарлотте.

– Послушай, моя дорогая, – начал он, – мы знаем друг друга уже давно. Ты много для меня сделала. Ты надежный и верный товарищ. У меня было немало времени подумать...

Я шепнул ему:

– Похвалите еще ее ножки, Китли. Она по праву может ими гордиться.

– Бросьте пороть чепуху, – сказала Шарлотта. – Когда мы отправляемся в путь, Китли?

– Прямо сейчас. Самым быстрым способом – в аэропорт, а оттуда в небесную высь.

Шарлотта поднялась и посмотрела на меня.

– Вы не хотите поцеловать невесту? – спросила она. – Две возможности вы уже упустили. Сейчас вам предоставляется последняя, третья.

Она получила свой поцелуй.

– Невероятно!.. Ты еще жив? – этими словами приветствовала меня Берта Кул. – И о чем ты, собственно, думал, оставляя меня надолго одну? Прошла уже целая вечность с тех пор, как инспектор Селлерс позвонил и сообщил, что подозрения с тебя сняты. Ну как ты до всего этого дошел?

– Немного логики и дедукции. Мне было известно, что Китли подслушивает и записывает все разговоры, которые доктор Квай ведет в своей конторе. Поэтому я предположил, что среди этих записей имеется и запись того интересного разговора, который состоялся между доктором и миссис Баллвин после моего дебюта в роли рекламного агента анчоусной пасты...

– Из всех твоих экстравагантных выдумок эта была, разумеется, самая идиотская, – заметила она. – Ты сунул ей все карты в руки. Нет, нет и еще раз нет, мой дорогой, понимать женщин никогда не было сильной стороной мужчин.

– Тем самым я, несомненно, вызвал цепную реакцию, – перебил я ее.

– Мне кажется, что ты даже гордишься этим. И потом, история с девушкой в твоей квартире. Временами я не знаю, что о тебе и подумать. Неужели нужно доводить себя до таких крайностей, что тебя даже избивают?

– Я падаю, но всегда опять твердо встаю на ноги, это ты должна признать.

– Что верно, то верно, но тут играла роль и удача, – согласилась она.

– И ты меня еще упрекаешь из-за Рут Отис! Все твои неприятности и возникли из-за того, что ты слишком много наболтала Селлерсу.

– Фрэнк вообще-то порядочный человек. И он даст нам дышать.

– То-то видно, – бросил я.

В этот момент зазвонил телефон. Берта сняла трубку, а потом дала ее мне. При этом она сказала:

– Тебя... Опять какая-то одинокая девушка.

– Алло? – Это была Рут Отис.

– Привет, Дональд! Все в порядке?

– Да.

– Все кончено?

– Да.

– Я тут купила парочку роскошных бифштексов, – сказала она. – Твоя жаровня работает, но ты давно ею не пользовался. К бифштексам есть пикантный салат, ну и в первую очередь грибной суп... Ты придешь домой ужинать?