Бейли с трудом отпихнула кусок пластика, закрывавший вход в палатку, и выбралась на серый утренний свет. Стоя на четвереньках, она оглядела белизну вокруг и сквозь зубы выругалась.

– Что такое? – спросил из-за спины Камерон.

– Стало еще больше снега. Возле деревьев даже намело сугробы. – Бейли вгляделась в даль и застонала: – Самолет занесло снегом! Не целиком, но изрядно.

Часть правого крыла почти целиком была под снежной шапкой, сквозь дыру в кабине внутрь салона тоже нанесло снега. Теперь заметить самолет с воздуха становилось значительно труднее.

Очертания отвесных скал казались размытыми, местами клубился туман. Видимость была отвратительной – самое время для спасательной операции! Лучше бы они рухнули в каком-нибудь жарком штате, где пришлось бы обливаться потом и ходить в одном белье, чем эта зимняя беспросветность и холодный, пронизывающий ветер.

Бейли постоянно мерзла, голова болела, а мышцы так и не перестало ломить. При этом у нее по-прежнему был жар, и она то тряслась в ознобе, то покрывалась липким потом.

Провалиться в сон Бейли смогла только на рассвете, и теперь солнце стояло достаточно высоко. Ей хотелось в туалет, равно как и Джастису, и надо было найти место, чтобы справить естественную нужду, не отморозив зад.

– Я ненадолго, – бросила Бейли пилоту и, шатаясь от слабости, побрела к группе деревьев.

Когда она вернулась, то нашла Камерона прислонившимся к одинокой сосне. Он стоял спиной к ней и, судя по всему, тоже справлял нужду.

Бейли подождала, пока он закончит свои дела. Короткий поход «в туалет», если так можно было обозвать группу деревьев, стоил ей немалых сил, и теперь она едва держалась на ногах. Лихорадка, высотная болезнь и голод совершенно ее вымотали. Сегодня Бейли была не способна на подвиги вроде тех, какие проделала накануне. Хорошо, что ее не ждали никакие неотложные дела. В запасе оставалось немного шоколада. Снег неплохо утолял жажду. Оставалось ждать спасателей и молиться, чтобы они заметили самолет с воздуха.

А вот Джастису явно было лучше. Чего стоило одно то, что он самостоятельно поднялся на ноги и смог облегчиться! Конечно, выглядел пилот хуже, чем накануне, потому что синяк на лбу успел налиться и почернеть, опухоль надвинулась на верхние веки, а кожа казалась почти такой же белой, как бинты на голове, на лице темнели несколько ссадин.

Бейли удивляло, почему в подобных условиях именно с ней приключилась лихорадка. Ведь ее порез был менее опасным, чем рана Джастиса, да и крови она столько не теряла. Все это было чертовски нелогично. Наверное, займись она своим порезом в то время, когда накладывала швы на голову пилота, все было бы иначе. Надо было промыть и свою рану тоже!

– Можешь подходить ближе, я уже закончил, – сказал Камерон.

Он стоял, прислонившись к дереву, и было заметно, что это стоит ему гигантских усилий. Он выглядел как жертва жестоких побоев или какой-нибудь пациент отделения травматологии. При дыхании изо рта Камерона вырывались облачка пара, и он дрожал от холода. Тонкие текстильные мокасины с кожаной подошвой, тонкие брюки и рубашка не могли защитить его от мороза. Правда, Камерон накрыл плечи теплым женским свитером, а еще один обернул вокруг бедер, но этого было недостаточно.

Бейли очень медленно, опасаясь сделать резкое движение и потерять равновесие от слабости, приблизилась к Камерону, положила его руку себе на плечо и ухватила за талию. Пилот старался не опираться на нее всем весом, но все равно на плечи словно водрузили мешок картошки.

– Вернемся в палатку, – сипло сказала Бейли. – Как твоя голова?

– Болит. А твоя?

– Та же история. У тебя в глазах не двоится? Не тошнит?

– Вроде нет… – Камерон с трудом переставлял ноги и опирался для равновесия на каждое деревце, мимо которого они с Бейли проходили. Почувствовав, что он качается, Бейли крепче ухватила его за талию.

Путь до навеса показался Бейли бесконечным, хотя Камерон передвигался уже на своих двоих, а не на четвереньках и ползком, как накануне. Возле палатки пилот остановился и обвел взглядом окружающий пейзаж. Он словно прислушивался к чему-то, но уши Бейли не уловили ничего, кроме подвывания ветра.

– Что такое? – спросила она с надеждой. Камерон горько усмехнулся:

– Ничего.

– Пора бы уже услышать гул вертолета, как считаешь?

– Было бы неплохо, но вероятность не так велика, как тебе хочется думать. Смотри, какая стоит погода. Поиски могли отложить. Раз намело столько снега, значит, видимость была кошмарной, а сейчас повис туман, и это тоже осложняет ситуацию. По самым оптимистичным прогнозам спасатели будут здесь к обеду. Так что стоять в снегу и отмораживать себе задницы нет смысла.

Бейли молча кивнула и помогла Камерону опуститься на колени возле навеса. Он наполовину вполз, наполовину ввинтился в убежище, тяжело дыша.

– Надо наполнить бутылку снегом. Давай ее сюда, – сказала Бейли, когда тоже оказалась в палатке. – Завтракать будем?

– А что у нас на завтрак? – Какими бы ни были заплывшими глаза Камерона, они блеснули смехом, а губ коснулась улыбка.

– То же самое, что на ужин. Шоколадный батончик. У меня осталось еще два. Если хочешь, можешь съесть целый.

Блеск в его глазах потух, лицо стало мрачным.

– Я бы поберег припасы, – не сразу выдавил он. – На всякий случай.

«На случай если спасатели не найдут нас», – подумала Бейли с тяжелым сердцем. Вот о каком случае говорил Камерон! Но неужели им придется провести в горах еще одну холодную ночь? А если и еще сутки спустя никто не придет на помощь?

Мысль была такой страшной, что Бейли предпочла немедленно задвинуть ее подальше и как-то отвлечься. Схватив бутылку, она по пояс высунулась из палатки и принялась зачерпывать снег игральной картой. Набрав немного, она сворачивала пластиковый прямоугольник трубочкой, вставляла в узкое горлышко пузырька и дула в раструб, чтобы снег провалился внутрь. Даже столь простая задача требовала средоточия всех сил, и когда Бейли закончила, то едва дышала от усталости.

Забравшись в палатку, она принялась дуть на ледяные пальцы, пытаясь их отогреть. То ли из-за отсутствия ветра, то ли потому, что дыхание Камерона немедленно стало согревать воздух в палатке, но внутри было теплее и значительно уютнее, чем снаружи. Правда, тут было и темнее, но через разные мелкие щелки пробивался тусклый свет, так что Бейли без труда нашла пакет, в который положила шоколадки. Протянув одну Камерону, она распечатала другую. Ее мучил сильный голод, желудок сжался спазмом в предвкушении пищи, но стоило Бейли откусить «сникерс», как ее затошнило. Шоколад липким комком заполнял рот, и проглотить его, не запивая, казалось невозможным. Бейли завернула батончик в порванную обертку.