— Не глазей, пошли! — толкнул словена в плечо Гуннар.

Кормщик волок за собой Марию Харальдовну. Девушка не отрывала взгляда от поединщиков и переставляла ноги, словно вырезанная из липы игрушка.

Рианна кинулась к королевне, схватила ее за руки. Откуда ни возьмись, в пальцах пикты мелькнул ножичек. Веревки упали к ногам Марии.

— Уходите! — Гуннар подтолкнул их к опушке, напомнив Вратко погибшего Асмунда.

В этот самый миг Модольв совершил последнюю в своей жизни ошибку.

Осыпаемый беспрерывными ударами, он готовился отразить меч Хродгейра справа и уже поднял оружие, как Черный Скальд обманным движением полоснул его по животу.

Кольчуга, возможно, и спасла бы хевдинга, но он поленился надеть ее этим утром.

Хлынула кровь.

Модольв выронил меч и упал, скрючившись, как цыпленок в яйце.

Хродгейр, не обращая на него внимания, поспешил на подмогу Рагнару. Щербатый остался один против троих викингов Кетильсона — Свен уже лежал, не подавая признаков жизни, рядом с убитыми им и Рагнаром воинами.

Олаф поднялся, огляделся по сторонам. Его залитое кровью лицо могло напугать даже тролля. Здоровяк пошарил взглядом в поисках оружия. Выбор его остановился на мече Модольва.

— Куда уходить-то? — спросил Вратко у Гуннара, не отрываясь от схватки — Хродгейру и Рагнару помощь Олафа не понадобилась. — Мы же победили!

— Ты что? В своем уме? — выпучил глаза кормщик. — У Модольва не дюжина людей… Бежать надо, пока целы.

Рианна в это время что-то горячо шептала на ухо королевне. Пикта отвлеклась ненадолго, кивнула:

— Да! Их тут много! И северяне, и здешние воины… Такие… В кольчугах и на головах…

— Рыцари? Саксы?

— Саксы, точно!

— Саксов нам не хватало! — крякнул Гуннар.

А к ним уже бежал Хродгейр, вытирая кровь со щеки. К счастью, чужую.

Маленькому отряду победа далась тяжело. Свен погиб. Рагнар едва стоял на ногах — викинг на ходу перематывал плечо оторванным рукавом. У Олафа прибавилось ссадин на лице, он то и дело сплевывал розовую, тягучую слюну. У Гуннара кровило предплечье, и только Игни и Хродгейр счастливо отделались — без единой царапины, хотя и пошатывались от усталости.

— А монах? — с надеждой спросил Вратко, рассчитывая отомстить недругу.

— Некогда! — покачал головой Черный Скальд. — Поверь, сам бы переломил шею паскуднику, но некогда.

Они нырнули в лес.

Первым шел Гуннар, неся на плечах копье Злое Жало. За ним семенила Рианна под руку с Марией Харальдовной. Следом Вратко. Парень пошатывался — еще чуть-чуть и свалится. Но он упрямо делал шаг за шагом и не падал. На чем держался? Непонятно. Пожалуй, на голой злости. В спину новгородцу сопел Олаф. Он волок Рагнара, который от кровопотери впал в беспамятство. Прикрывали отряд Хродгейр и веснушчатый Игни.

— Куда мы? — Вратко обернулся к Олафу.

— Тролль его знает… — пожал плечами здоровяк. — Лишь бы подальше…

— На восход солнца нужно забирать, если хотим к нашему дреки выбраться! — проговорил Гуннар. — Отойдем подальше, а после на юг свернем. Там Уарфа достигнем, и все… В море нам саксы не помеха.

— А Модольв? Я хотел сказать, дружина его… Они мстить будут, — возразил Вратко.

— Будут. Только пускай попробуют за «Слейпниром» угнаться. Парус поднимем, и никто нам не страшен.

— Мани удачу, Подарок! — выкрикнул Хродгейр. — Погоня за нами!

После слов вождя все притихли. Ускорили шаг.

Новгородец прислушался.

Да. Преследователи не пытались скрываться. Перекликались в полный голос. Улюлюкали, посылали проклятия вслед беглецам.

— Левее забирай! — приказал Хродгейр.

Гуннар кивнул, с хрустом вломился в подлесок — высохший по непонятной причине верболоз.

Вратко мысленно согласился со скальдом. Противник шел наперерез, судя по доносящимся звукам, а сил еще на одну схватку у их отряда не хватит.

— Надо следы путать! Сбивать их, — высказал свое мнение словен.

— Правильно говоришь, — одобрил его Гуннар. — Только как это сделать?

И вправду задача невыполнимая. Как спутаешь след, когда идет восемь человек? Разделиться? Не было бы хуже… Переловят по одному. Если в дружине Модольва еще человек сорок осталось, с них станется лес цепью прочесать. Это если у них предводитель толковый. Кто там взамен Белоголового заправляет?

— Хорошо бы ручей найти… — продолжал мыслить вслух Вратко. — И по ручью, чтобы следов не оставлять.

— Когда увидишь ручей, напомнишь! — тяжело выдохнул Олаф. Поправил безвольно обмякшего на его плечах Рагнара.

«Верно. Без толку рассуждать о ручье, когда нет его поблизости»…

Внезапно лес закончился.

От неожиданности Гуннар даже остановился, почесал в затылке.

Впереди, насколько видел глаз, раскинулись холмы. Какой-то покруче, какой-то более пологий. Один с заостренной вершиной, другой — с плоской. Их покрывала густая трава, слегка пожелтевшая к середине осени. Некошеный травостой поражал богатством. Сюда бы скотину всякую нагнать: коров, лошадей, овей, коз — то-то бы зверье жировало.

Одна беда — что добро для скотины, то злом оборачивается для беглецов. В холмах они будут как на ладони. Если у хирдманов Модольва есть луки, то совсем плохи дела.

— Что стали? Не спать на ходу! — рыкнул Хродгейр.

— А кто спит? — слегка обиженно пробурчал кормщик. — Осмотрелись малость… За мной!

Он махнул рукой и направился к узкой ложбине между двумя высокими холмами, склоны которых украшали рыжие мазки оползней. Видно было: вскарабкаться на них очень не просто. Зато теснина заросла густым кустарником: то ли терном, то ли шиповником. По крайней мере, можно попробовать укрыться от стрел, а там еще поглядим кто кого.

— Дроттинг, ты можешь быстрее? — окликнул Хродгейр Марию.

Девушка только кивнула. Упрямства дочери Харальда Сурового не занимать. Скорее умрет на бегу, чем признается, что устала. А сама-то, между прочим, спотыкается, едва не падает…

Не успев подумать об усталости Харальдовны, Вратко сам зацепился сапогом за укрывшуюся в траве корягу, покатился кубарем, ударился плечом и коленом.

— Вставай! — Игни подхватил его под локоть, помог подняться на ноги.

— Цел? — Это уже Хродгейр.

— Да вроде…

— Тогда бегом!

Они нагнали ушедших вперед спутников. Теперь Вратко едва не бежал прямо за спиной Олафа. Безвольная рука Рагнара раскачивалась туда-сюда, привлекая взор. Парень пытался смотреть на что-нибудь другое — верхушку одного из холмов, например, или бегущие по небу плотные облака, напоминающие ладьи викингов с убранной мачтой. Но взгляд вновь возвращался к руке Щербатого.

«Живой ли? Не может у живого человека так рука болтаться… Неужто Олаф мертвеца тащит?»

На глазок от опушки до лощины было рукой подать. На деле же оказалось — топать и топать. Горло и легкие словена уже горели огнем, оставалось лишь удивляться выносливости Рианны и Марии.

Они пробежали меньше двух верст, когда из лесу вынырнули преследователи.

Радостный и хищный клич свидетельствовал, что беглецов заметили сразу.

— Собаку им в печенки, — прохрипел Олаф, даже он начал уставать, а каким двужильным всегда казался! — Нашли-таки… Зато стрелу не добросят. Пока…

«Конечно, две версты — отрыв хороший, — подумал Вратко. — Так его и сократить можно. Вон лбы здоровые какие»…

На самом деле он не мог определить удаль и стать хирдманов Кетильсона, но знал, что заморышей там не было. И малолеток, не привычных еще к тяготам походов. Только крепкие мужики средних лет, способные бежать хоть и небыстро, зато целый день и с полным доспехом. Вон, когда Эйстейн Тетерев подкрепление конунгову войску вел, викинги бежали аж от Риколла, а это больше десяти верст. А после еще сражались с саксами.

— Эх, в кусты бы нам… — вздохнул Игни.

— Тебе в кусты зачем? — приподнял черную бровь Хродгейр. — Прятаться или по какой иной нужде?

Парень-урман скорчил уморительную рожу, а потом захохотал.

Хрюкнул Олаф.

Улыбнулся, обернувшись, Гуннар.