Однако, это была лишь очередная иллюзия. Несмотря на все старания Эльдарина, на их совместные посиделки в ректорате, на все усилия и теории… это все кончилось ничем. Все они пришли к тому же выводу, что и сам Эльдарин.

— А теперь смотри, смотри как нами пользуются! — плакался пьяный эльф в жилетку сочувственно сопящего Артуриуса Краммера, — Смотри! Джо… он буквально захватил Школу Магии! Стоит любому из нас сказать хоть… слово! Хоть одно слово! И что⁈ Что, я тебя спрашиваю⁈

— Что-о? — послушно гудел Краммер, пытаясь разобрать, насколько глубоко в его густую черную бороду залез эльф.

— И он сразу давит! — с надрывом пожаловался декан Исследователей, — Он давит на заклятие! Затыкает нам рты, буквально подчиняет всех своим правилам! Мы позвали его одного, и что? У нас уже три новых преподавателя, дети забыли, что такое играть во дворе, Лонкабль… ты видел её? Видел?

— Да я ей только что вина выносил, она с быком этим там…

— Что она с быком⁈

— Плакала она, — с неохотой пробурчал Артуриус, — Жаловалась. Еле Вирта удержал. Это она просила, чтобы удержал. Тот вон, видишь, как нажрался?

— Вижу, — с трудом фокусировал сквозь шерсть свои зоркие глаза эльф на лежащего в кресле Главного Библиотекаря ректора, — Это он чего?

— Потому что Лонкабль просила его к ней не пускать, — вздыхал Боевой маг, — Вот он от обиды и того.

Если раньше Тервинтер Джо был лишь ветерком, волнующим Школу Магии, то теперь он вернулся бурей. Ничто не оставалось неизменным, всё, знакомое волшебникам в течение сотен лет, превращалось в фарс и суету. Тем болезненнее было им наблюдать, что у каждого действия их юного ученика, которого они, положа руку на сердце, хотели подставить под свою же судьбу, были результаты. Быстрые, жесткие, ошеломляюще эффективные.

Детвора, еще неделю назад весело игнорировавшая лекции, теперь слушала их так, как будто от этого зависела жизнь этих ребят. Они жадно внимали каждому слово преподавателей, они с неохотой встречали окончание занятий, они радовались этим проклятым новым булочкам так, как будто бы в них был наркотик! А гремлины? Все жалобы от этих существ пропали, феи больше не докладывали о том, что их пытаются поймать и использовать как кукол!

Жестокий террор рыжего мага и его приспешников возвращал Эльдарину Син Сауреалю смысл его существования, но как! КАК!

— Как?!. — горестно пробубнил эльф в черную бороду.

— Так, как мы не смогли, — честно и прямо ответил ему Боевой маг, залпом допивая почему-то полный кубок, — Как не догадались. Не додумались. Не осмелились. А он что, у него голова свободная. У него нашего опыта нету. Он видит цель — идёт к цели. Поротые задницы и вопящие дети его, Джо, не смущают. Вот.

— А как же мы⁈ — не сдавался Эльдарин, которого внезапно обняла родная племянница, начав выпутывать из чужой бороды, — А мы справимся? Мы выдержим? Кто подумает о нас, Артуриус⁈ Мы же сопьемся!

— Это да! — с неожиданным ужасом понял Краммер, вспомнив, как часто в последнее время заливает за воротник, — Надо что-то делать! Трилиза! Трили… за?

Увы, но последняя из деканов, будучи предоставлена одному из доппелей Джо, уже вовсю копировала поведение Боливиуса Вирта, мирно прикорнув в одном из кресел. С её стороны помощи можно было не ждать.

— Найдите этого вашего Крэйвена! — пробурчала продолжающая попытки освободить дядю Наталис, — Будет он — Джо уйдет. Всего делов-то. Нечего ему тут с вами делать.

— О… — попробовав с уважением посмотреть на родную кровь, Эльдарин выполнил полуоборот, но был срезан на половине движения намотавшейся ему на ухо бородой. Резко врезавшись плечом в пузо массивному Артуриусу, эльф сполз на пол, снимая с себя всякую ответственность за племянницу, оплеванную ушибленным деканом. Та, будучи пьяной, злой, напуганной озерными чудовищами и брошенной Джо (она забыла, что сама его выгнала), окончательно расстроилась, поэтому, бессердечно бросив дядю и склонившегося над ним бородача, отправилась за неким рыжеволосым типом, планируя взять с него этой ночью компенсацию решительно за всё.

И отдельно — за украденных карпов!

У каждого человека есть какая-то страсть, иногда даже запретная и тайная. Кто-то любит чучело бобра, скрывшись за тяжелыми шторами, кто-то ходит в гей-клуб, кто-то, закрывшись на кухне, пьет пиво вприкуску с апельсином. Я даже слышал про совсем отмороженных, которые добавляют яблоко в салат «оливье», но такой уровень пагубной страсти, думаю, уже что-то запредельное. Мои склонности были куда менее специфичны, любил иногда, под настроение, придушить женщину. В смысле не до смерти, конечно, главное, чтобы не разговаривала. Затем, чтоб не разговаривала.

Ну а что они, в самом-то деле, ходят там, где не положено, крик норовят поднять, претензии выдвинуть? Мешают честным людям делать свои тихие дела. Либо, как в данном случае, просто шумят своими повседневными делами типа звона кастрюль и шума текущей воды, повышая шансы проснуться для других жителей дома. А это нам надо? Это нам не надо.

Аккуратно положив на пол кухни голенастую тощую девчонку, только что возмущенно брыкавшую воздух в моих нежных объятиях, я заботливо поправил подол её домашнего платья, а затем прокрался дальше, в жилые помещения этого не очень-то гостеприимного дома.

Джо, спросите вы, какого черта? Ты вчера просто бухал в Школе Магии, какого демона ты сейчас крадешься в теле доппеля по чужому дому совершенно законопослушного гражданина, душа его прислугу и вообще замышляя недоброе? Всё очень просто, ответит вам Джо. Вчера, перед тем как быть утащенным злобной эльфийкой для употребления в сыром виде, я протянул руку помощи павшему в борьбе с бородой эльфу, а заодно и владельцу бороды, Артуриусу Краммеру. Не преминув продемонстрировать последнему клеймо на бутылке. Будучи парнем большим и крепким, наш Боевой маг всегда славился тем, что сохраняет память дольше других при попойках, от чего и вспомнил, куда его посылал Дино на одной из последних посиделок между ними. Не в жопу, конечно, а к человеку в Дестаде, у которого и был приобретен этот славный высококачественный алкоголь по доступной цене.

Бигборн Саввакус, такой же худощавый, костлявый и попытавшийся быть громким, как и его дочь (или племянница) не оценил ни моего веса, ни ножа у горла. Будучи совершенно обычным гражданином Дестады, этот торговец даже не понял, что проснулся в ситуации, угрожающей его жизни, поэтому его тоже пришлось душить, отложив в сторону такой нестрашный кинжал. В процессе этих игрищ, грамотно не доводимых мной до точки, когда человек теряет сознание, я пытался общаться со своей паникующей жертвой.

— Саввакус, где Дино, Саваккус? — монотонно бормотал я, пытаясь расслабить сознание корчащегося в панике человека, — Отвечай, пес смердячий, не беси меня…

Абонент отказывался выходить из состояния слепой паники еще пару минут, что уже выводило наш конфликт на уровень постельных игрищ. Подобное меня совершенно не устраивало, так что я снова показал мужику нож. Теперь информация дошла до его центрального ганглия без искажений, Бигборн замер сусликом, вытаращив глаза… и еще через минуту, после угрозы отрезать ему ухо, принялся сотрудничать со следствием.

Насчет «законопослушного» я немного покривил душой. Этот худой тип, имеющий лавку кожевенных изделий неподалеку от порта, был кем угодно, но не примерным гражданином. Скорее порядочной сволочью, потому как продажа кожевенных изделий, нарочно плохо высушенных, порождала дикое амбре в округе, что позволяло ушлому типу маскировать острые запахи других своих неблаговидных товаров. В основном криминального характера. Мимо его заведения проносила товар чуть ли не половина ворюг города, отбивая запахи и уходя со следа любых ищеек.

Тем не менее, несмотря на характер своей деятельности, Саввакус был и оставался насквозь мирным типом, который спит спокойно, имея в старших братьях капитана стражи города.