Мало мне, что ли?

Веду себя, как мартовская кошка.

Дыхание Крылова касается кожи, когда он произносит мягким низким баритоном.

– Прекрати уже подсчётами заниматься, неминуемо будут просчёты.

Это звучит очень сексуально. Он вообще такой – секс ходячий. Очень ненасытный. Может, это поначалу так? Мне нравится его тело. Крепкое, потянутое, сильное. После забега я грохнулась ему на грудь и чуть не разбилась, такие твёрдые мышцы и пресс. По рассказам Артура он просто фанат зала, а без бассейна прожить не может. Говорит, что выбирал когда-то между карьерой профессионального пловца и юриспруденцией. По его узким бёдрам и широкому плечевому поясу видно, что он действительно пахал серьёзно. Годы прошли, а тело вылеплено, будто его скульптор обрабатывал.

– Звонит, смотри, – прерывает ход моих мыслей, указывает взглядом на телефон.

Я перевожу взгляд, там Григорий бесится во входящем звонке. Я ещё не сняла трубку, а уже чувствую, что он орёт. Интересно, что ему Голиков сказал? А Гриша что ответил? Бросился разубеждать или согласился? Он не захочет себя закапыть перед крупным клиентом. Ему проще согласиться, а потом надеяться всё отыграть назад, чтобы сказать, что обстоятельства изменились.

Только хренушки, Гришенька, ничего уже для тебя не изменится. По крайней мере, в лучшую сторону.

А в худшую… всегда пожалуйста.

Горячие губы снова целуют руку, на этот раз запястье. Пальцами он мягко массирует кожу.

– Ух… не готова с ним разговаривать.

– Да не бери ты.

– Не брать?

– Не бери. Сейчас о чём говорить? Пусть помучается. Измотай нервы противнику. Он тебе помотал. А ты чем хуже?

– Ничем.

– Вот именно. Так что сбрасывай и ставь блок, потом уберёшь, когда в город вернёмся.

– Хм… отличный план, – усмехаюсь.

Но сколько бы не старалась, не могу отстранится от ситуации. Поэтому до конца выходных нахожусь в перманентном напряжении, снять которое до конца даже Крылову не по силам.

***

– Здравствуйте, Марианна Леонидовна.

– Давно вас не было, Марианна Леонидовна.

– Отлично выглядите, Марианна Леонидовна.

Сыплется на меня со всех сторон, когда с началом новой недели я прихожу в «Глоуб консалт» в сопровождении ребят в чёрном из службы безопасности Артура.

Они будто тень, следуют за мной.

Их вынуждены пропустить на проходной.

И меня тоже.

Хотя Гриша выдал распоряжение, чтобы меня не пускали. Однако короткий диалог с охраной и человек в погонах, которого со мной послал всё тот же Крылов, чтобы перестраховаться, быстро обнуляют приказ Пегова.

Теперь я владелица «Глоуб консалта». Единственная и полновластная.

А Пегов тут уже никто. И представляю, как у него пригорает от осознания данного факта.

– Эм… добрый день, Марианна Леонидовна, – вскакивают девочки на ресепшне на управленческом этаже.

Тут сидят все руководители. А эти молодушки без сомнения в курсе отношений Гришки с марамойкой. Марамойка им, небось, сама рассказывала, как окрутила и скакала на шефе. Молодые да ранние очень гордятся своей находчивостью.

Ещё не в курсе, что многое в этой жизни решает не дерзость, а опыт и правильные связи.

– Григорий Викторович на месте? – спрашиваю, приподнимая бровь.

– Да, – переглядываются они, – но…

– Никаких но, – отметаю взмахом руки их возражения.

И иду вперёд.

А у самой поджилки трясутся.

Крылов предложил мне выпить для храбрости, но со мной это не работает.

Я усну в уголке или головную боль заработаю.

В такие дела лучше влезать с трезвой головой.

Я вхожу в офис Гриши. На месте секретаря какая-то очередная соска без намёка на интеллект в глазах.

Ну что это он так сдал? Или во вкус вошёл? Бес в ребро? По молодости не натрахался, решил наверстать?

– Не вставайте, – кидаю ей и сразу иду к Пегову.

Он расположился за столом, будто в окопе. Сел и как бы всем своим видом демонстрирует, что не встанет.

Что ж… не встанет, вынесем. Вместе со столом и креслом.

Его взгляд кажется безумным, глаза сверкают от гнева, Пегов явно не в себе. Уверенно показываю ему на дверь и говорю.

– Григорий, я уж думала ты догадливый. Мог бы к моему приходу собрать вещи и покинуть кабинет. Или хочешь, чтобы я тебе в лицо сказала, что здесь ты больше никто?

Он начинает усмехаться, но это больше похоже на потужные смешки, которые он из себя выдавливает.

– Маря, неужели думаешь, что так просто обвела меня вокруг пальца? Твоя филькина грамота, которую ты подсунула мне на подпись, ничего не значит, – говорит он, но его голос дрожит от напряжения.

– Гришенька, у меня есть все основания и документы, подтверждающие мои права. И если ты не покинешь кабинет в течение получаса, я вернусь уже с нарядом из полиции. Тогда наш разговор пройдёт в совершенно не дружественной атмосфере.

Крылов советовал сразу его не выпирать, дать полчаса на раздумья. Обычно этого времени хватает, чтобы у вменяемого человека включилась логика, которая подсказала бы ему, что в данный момент лучше принять условия игры и не сопротивляться.

Но я на логику Пегова что-то не особо надеюсь.

Смотрю на него очень внимательно.

Безумный взгляд, дикий смех, астрономическое упрямство – все признаки истерики налицо!

– Думаешь, я испугаюсь твоих угроз? У меня тоже есть связи. Один звонок и на твой наряд приедет мой наряд. И что здесь будет? Поле боя? Ты сама этого хочешь? – говорит он, хмуря брови, его руки слегка дрожат, и кажется, что он вот-вот сорвётся.

Я смотрю ему прямо в глаза и говорю:

– Я хочу, чтобы ты встал и ушёл отсюда, освобождая кресло руководителя мне. Это не угроза, Григорий, это предупреждение. Я действую в рамках закона, и у тебя есть выбор – уйти сейчас или столкнуться с последствиями. Обещаю, они будут!

На его лице играет язвительная усмешка. И Пегов решает зайти с другого фланга.

– Кому ты доверилась? Крылову? Да он сожрёт тебя в два счёта. Ты не знаешь, кто он?

– Лучше он, чем ты.

– Посмотрим, как ты запоёшь, когда он всё отберёт у тебя.

– Да и пускай. Зато тебе ничего не достанется, – фыркаю в ответ.

Мне сейчас действительно всё равно на бизнес. Просто хочется, чтобы Григорий получил по заслугам.

А если Крылов, как говорит Пегов, меня использует, что ж… мне будет обиднее, как обманутой женщине, чем деловому партнёру.

Артур захватил моё сердце… И тело!

И я отказываюсь верить в то, что он меня использует.

Он меня хочет, я это чувствую. Потому что страсть не изобразить. Как и оргазм не сымитировать до конца.

– Ты размышляешь, как курица безмозглая, – выходит Григорий из себя, нервно поправляя галстук.

– Ну вот ты и докатился до откровенных оскорблений, – закатываю глаза.

– Ты всегда была упрямой. Но посмотрим, как далеко ты зайдёшь.

– Я уже далеко зашла. Ты, что, ещё не понял?

Я разворачиваюсь к охране и приказываю:

– Проследите, чтобы господин Пегов покинул здание. У нас нет времени на пустые разговоры.

Гриша встаёт из-за стола и подходит ко мне. Мне приходится собрать всю волю в кулак, чтобы остаться стоять ровно на месте и не попятится.

Он останавливается совсем близко, и я чувствую его напряжённое дыхание, аромат его одеколона.

Я изучаю его лицо, его фигуру, думаю о том, как много лет любила этого мужчину и не видела его настоящего. А вот он сейчас настоящий передо мной. И вызывает лишь отторжение.

Он лжец и обманщик, притворщик и манипулятор.

Как я могла не замечать этого раньше? Как могла быть настолько слепа? Зато теперь глазки открылись – вижу его всего без прикрас и обмана.

Не знаю, чего он ждёт. Может, что сейчас не выдержу, паду ниц и буду умолять вернуть всё обратно?

Но нет…