Скрип кроватей, на которых переворачивались люди, чей-то храп, почёсывания, тихое бормотание, работающий телевизор за тонкой стеной – все эти звуки чужой, дешёвой жизни сменились воспоминаниями. Когда-то я сама была отсюда, из этого мира.

Очень давно.

До МГУ имени Ломоносова, факультета вычислительной математики и кибернетики. До красного диплома. До побед на международных олимпиадах по программированию в Варшаве и Праге, где я была единственной девочкой среди толпы прыщавых гениев.

Я поступила туда из однокомнатной квартиры в хрущёвке, где жила с бабушкой. Родители погибли в автокатастрофе, когда мне было восемь. Бабуля работала библиотекарем, пенсия копеечная, но она отдавала мне всю свою любовь и последние деньги на репетиторов по математике.

"Умом Бог наградил, – говорила она, штопая мои джинсы. – Значит, умом и пробьёшься".

Я была классической заучкой. Очки в толстой оправе, растянутые свитеры, джинсы с коленками, волосы всегда в хвостике или дульке. Сидела в первом ряду, записывала каждое слово преподавателя, в перерывах не болтала с однокурсниками, а решала дополнительные задачи.

Константин заметил меня на четвёртом курсе. Он учился на экономическом, но часто приходил к нам на лекции по информационным системам. Говорил, что за IT будущее.

Красивый, уверенный, из богатой семьи. Все девчонки вуза были в него влюблены. И этот принц отчего-то обратил внимание на серую мышку в очках.

Сначала подсаживался рядом, просил объяснить алгоритмы. Потом приглашал в кафе после лекций. Я бежала от него как от огня: что такому парню нужно от меня? Наверняка у него некий спор с друзьями: "А слабо затащить в постель Синий чулок?"

Но он был настойчивым. И… добрым. Когда я простудилась и неделю не ходила на пары, принёс мне домой конспекты и фрукты. Когда у меня сломались очки, купил новые красивые, в тонкой оправе. "Чтобы нос не натирали", – пошутил он тогда.

Я держалась до самого выпуска. А потом умерла бабушка…

Инфаркт случился вечером. Я приехала после занятий, и нашла её лежащей на полу у кухонной плиты. Костя был рядом в те страшные дни. Помог с похоронами, с документами, просто молча обнимал, когда я рыдала. И тогда я оттаяла. Впустила его в свою жизнь и подарила ему всю свою любовь.

Его родители были категорически против нашей связи. Костя поругался с ними и, хлопнув дверью, ушёл. Оставив деньги, блеск красивых машин, беззаботность там, в другом мире.

Он был твёрдо уверен, что вместе мы сможем преодолеть всё. И оказался прав. Я верила ему, в его талант руководителя, коммерческую жилку. И всеми силами старалась поскорее осуществить его мечты, которые вскоре стали и моими.

Конечно же, когда у нас завелись лишние деньги, я, после долгих уговоров мужа, сменила бесформенные свитеры на симпатичные блузки, но джинсы отстояла, – они были удобными, практичными. Как и хвостик. Зачем усложнять?

Типичная айтишница, поверившая в сказку о благородном принце.

А теперь принц превратился в жабу. Сучью жабу!

Вздохнув, перевернулась на другой бок.

Итак. План А: суд. Долгий, изнурительный, с непредсказуемым результатом. Адвокат Крылов не врал – мои шансы были призрачными.

План Б: публичное разоблачение. Интервью журналистам, пресс-конференция, рассказ о том, как меня обокрали. Но кто поверит "обиженной жене затворнице" против харизматичного успешного бизнесмена?

План В…

Я закрыла глаза, отгоняя мысли о судах и журналистах. И в темноте перед внутренним взором вдруг вспыхнули знакомые строчки. Зеленые на черном фоне.

module Verona authentication protocol…

Я видела их. Я помнила их. Я помнила архитектуру «Хроноса» так же ясно, как своё имя. Каждый модуль, каждую уязвимость, оставленную для отладки, каждую «пасхалку», известную только мне.

Он забрал мой ноутбук, мой дом, моё прошлое. Но он не мог забрать исходный код из моей головы.

План В являлся произведением искусства.

Уголки моих губ дрогнули в улыбке. Первой за эти сутки.

Костя думает, что я пойду у него на поводу, закрою глаза на измену, соглашусь на все его условия отдам ему то, что было создано мной и только мной. Ну уж нет.

Я создам программу лучше прежней. Никакого воровства. Всё будет законно. И готовый продукт отдам в руки тех, кто сможет оценить его по достоинству.

"TechDrive Solutions" – разработчик IT-решений для автоиндустрии. Их система конкурирует с "Хроносом" за рынок автодилеров. А за ними стоит "АвтоГигант" – автоконцерн, мечтающий о собственной дилерской сети с лучшим ПО. Лучше, чем у Кости.

Два против одного.

Гениальный программист «Romanov Motors», теперь уже бывший их сотрудник, плюс неограниченные ресурсы против воровства и лжи.

Посмотрим, кто кого.

Постояльцы хостела зашевелились, просыпаясь. В воздухе продолжала висеть ничем не перебиваемая смесь запахов и ощущений: вчерашней усталости, потных носков, вони из мусорного ведра, но теперь сюда добавился дух мятной зубной пасты и геля для душа. На общей кухне, где на единственном столе теснились чужие кружки и крошки, я чувствовала себя инородным телом. Призраком из другой вселенной.

Шок и боль после прочитанной статьи медленно уступали место чему-то иному. Холодной, кристаллической ярости. Она не обжигала, а замораживала изнутри, превращая слёзы в лёд, а отчаяние в расчёт. Я не хочу быть жертвой. Отныне я – переменная в уравнении, считавшемся Костей решённым.

План В требовал действий. Но сначала следует поесть, какой из меня борец за справедливость, если шатает от голода? Я достала из пакета с продуктами брикет лапши быстрого приготовления, залила его кипятком из общего, покрытого накипью чайника. Нарезала на куске картона несколько кружочков полукопчёной колбасы и ломтик хлеба.

Мой завтрак.

В прошлой жизни в это время я бы пила свежевыжатый апельсиново-грейпфрутовый сок, лениво ковыряя вилкой тост с авокадо и яйцом пашот, приготовленный нашим персональным поваром. Мысли о еде вызвали не тоску, а лишь кривую усмешку. Я смотрела на пар, поднимавшийся от лапши, и видела в нём метафору: моя прежняя, сытая и красивая жизнь растворилась так же быстро, оставив после себя лишь этот едкий запах дешёвого бульона и мутное осознание реальности.

Вернувшись в комнату, вынула из чемодана тяжёлую, обтянутую бархатом шкатулку. Села на кровать и открыла её. Мои активы. Всё, что осталось от восьми лет брака с миллионером.

Высыпала содержимое на застиранное покрывало. Н-да, негусто. Серьги с бриллиантами от Cartier – подарок на тридцатилетие. Тонкий браслет от Tiffany Co. – на пятую годовщину свадьбы. Колье с сапфирами – на восьмое марта этого года. Кольца и серьги. Все эти украшения были подарены мне, как по расписанию. Костя ставил галочку в своём ежедневнике: «Поздравить жену. Купить побрякушку. Бюджет до…».

Ничего спонтанного. Никаких «просто так, потому что я тебя люблю». Никаких серёжек, купленных на блошином рынке в Париже, потому что они напомнили ему цвет моих глаз. Ничего хранившего тепло его рук, а не холод витрины ювелирного бутика.

Я вдруг с отвратительной ясностью поняла: и здесь, в самой личной сфере, он был не мужем, а генеральным директором. А я статьёй расходов. Важным, но всё же активом, нуждавшимся в поддержке презентабельного вида с минимальными затратами. Эта мысль не вызвала слёз. Она наполнила меня странной, злой и очень чистой энергией. Хватит быть пассивом в чужом балансе. Пора открывать свой собственный счёт.

Отделение банка. Холодная, бездушная атмосфера сегодня успокаивала. Я арендовала самую маленькую банковскую ячейку, подписала договор и получила тяжёлый металлический ключ. В полупустом хранилище, под присмотром безразличного охранника, я выложила в холодный металлический ящик бархатную шкатулку – мою заначку на «чёрный день». Это был мой первый шаг. Моя маленькая, независимая крепость. Мой сейф-поинт в игре, правила которой я только начала писать.