— Алевтина Ивановна.., - начал я.

— Молчи лучше, Власов, — перебила она. — Единственная причина, по которой я сейчас считаю до десяти вместо того, чтобы тебя загрызть, это Аня, которая по дурости любит тебя до сих пор.

Держись, Власов! Не смей!

— Выражение довольное с рожи убери! — не сдержался, получается. Ну и пусть. Готов получить по этой самой роже. Любит до сих пор… Родная моя… Да я этот мир ко всем чертям переверну ради тебя. — Это ничего не значит, Власов, — продолжила тёща, но мою улыбку стереть уже было невозможно.

— Алевтина Ивановна, я ведь все понимаю. Не думайте, что я приехал весь такой на пафосе, уверенный в своей неотразимости. Поверьте, я знаю, что накосячил. Понимаю, что Аня так просто не забудет о моем предательстве. И я не требую этого. Я готов ждать. Готов выслушивать. Готов выполнять малейшее желание. Готов получать от вас книгами по башке. Единственное, на что я не готов — отпустить. Потому что не только Аня не может забыть. Я люблю её. И женюсь в ту же секунду, как она скажет «да».

— Ну-ну, — всё еще недружелюбно, но уже без угрозы в голосе проговорила будущая родственница. — Конечно, женишься. А то я тебе лично хозяйство отпилю. Чтоб девок не портил и мозги не дурил.

— Договорились, — с энтузиазмом откликнулся я. — Благословляете?

— Не наглей, а. Хватит того, что в живых оставляю. Иди отсюда, Власов.

— Вы завтра позвоните, как выпишут. Я встречу, — серьезно проговорил прежде, чем выйти.

— Прям мечта, а не зять, — язвительно выдала она.

— А каких я вам внуков наделаю...

— Власов, скройся с глаз моих!

Под дружное хихиканье старушек за спиной, я ретировался в коридор, где сразу наткнулся на вопросительный Анькин взгляд.

— Ругалась? — в лоб задала вопрос.

— Матом, в смысле? Не. Вполне интеллигентно обещала отрезать яйца.

— А ты что? — любимые Анютины глазки забавно округлились, и я снова заулыбался.

— Просил изменить вид наказания, а взамен обещал красивых внуков.

— Что?! Власов, ты совсем дурак?

— А что? Бабульки оценили.

Тяжело вздохнув, Аня развернулась и направилась к выходу, бросив через плечо:

— К маме меня отвези.

— Да, моя королева, — произнес громогласно, и в словах этих практически не было иронии.

Когда остановились возле до боли знакомой многоэтажки, внутри меня что-то сжалось. Слишком много воспоминаний связано с этим домом. О родителях, о юности. Об Анюте.

Перед глазами возник образ двенадцатилетней девчушки, которая, воинственно насупившись кричала маме с балкона, что уже слишком взрослая для дурацких белых колготок.

В ней всегда было что-то неуловимо притягательное. Даже, когда я считал Анюту малолетней прилипалой и относился как к младшей сестре. Время, проведенной с ней, ощущалось особенным. Легким, счастливым. Важным. А потом моя мелкая Анька в один момент повзрослела. И стала вызывать совершенно не братские чувства.

Все пацаны во дворе сворачивали шеи ей вслед, а я мечтал свернуть шеи им. Потому что нехер пялиться на мою девочку.

Тогда-то и понял, что надо хватать её в охапку. Цветы, ухаживания, кино. Съехались. И всё было идеально. А потом вместо долго и счастливо я все разрушил.

Ну ничего. Все можно исправить, пока сердце бьется.

Нютик с такой скоростью стартанула к подъезду, что мне пришлось практически догонять. В последний момент поймал закрывающуюся дверь, проходя вслед за ней.

— А ты куда? — возмущенно обернулась Аня.

— В смысле? — изобразил непонимание. — Ты же мне борщ обещала.

— Ничего я не обещала! — она мило покраснела от своего праведного гнева, и я еле сдерживал улыбку. — Вообще-то это ты обещал ресторан!

— Вопросов ноль, Нютик. Закажу доставку из ресторана. А ты пока борщ вари. На второе будет.

— Какой же ты нахал, Власов! Я тебя не приглашала! Тем более к маме.

— Поверь, родная, в отличие от тебя, Алевтина Ивановна сразу смирилась с тем, что мы с тобой снова будем вместе.

— Чёрта с два! — эмоционально, но не слишком уверенно выпалила Аня.

— Хочешь проверить еще раз? — чуть севшим голосом спросил я, медленно наступая, пока моя девочка не наткнулась на стену.

— Власов, прекрати, нас соседи увидят.., - шепотом пролепетала она, стараясь угомонить сбившееся дыхание.

Уперев руки по сторонам от Ани, я пресек любую попытку к бегству. Судя по ее одновременно испуганному и осоловелому взгляду, она поняла, что попалась.

— Пусть увидят, — тихо произнес, намеренно задевая ее губы, — после такого, как порядочная девочка, ты просто обязана будешь выйти за меня.

Аня приоткрыла рот, чтобы возразить, но я не позволил. Бессовестно ворвался в него языком, исследуя любимое лакомство. Я дразнил ее острый язычок несдержанными толчками и жадными поглаживаниями. Перемещался к сладким губкам, оставляя на них влажные дорожки и постоянно меняя темп. Сметающая все вокруг буря в секунду оборачивалась тягучим, почти мучительным смакованием.

Я играл нечестно. Ведь знал, что Аня не оттолкнет. Не сможет.

Но я предупреждал, что так и будет.

Так что мне не было стыдно.

Тем более, что я не просто целовал ее. Я любил. И пытался выразить это всеми доступными способами, пока Аня не позволяет мне больше.

— Эй, молодежь, а ну-ка брысь отсюда! — выскочил какой-то дед из квартиры за моей спиной. — Тут дети вообще-то ходят, а вы разврат устроили! Срамота!

Волшебство момента было безнадежно испорчено, я оторвался от Анюты, но не сдвинулся, пока дед не хлопнул дверью. Что бы я ни говорил, а портить её репутацию в таких высоких кругах, как соседские сплетники, в планы не входило.

— Ни себе, ни людям, — разочарованно вздохнул я и, взяв притихшую Анюту за руку, направился к лестнице.

Глядя на то, как Власов заедает пафосную пасту с креветками моим борщом, не могла избавиться от ощущения бредового сна.

Хотелось себя ущипнуть, чтобы убедиться в реальности происходящего. Но удовольствие, написанное на лице Артура, отзывалось во мне так сильно, что я не решалась прогнать наваждение.

— Доедай, а я в душ, — выпалила, позорно сбегая.

Разумные взрослые женщины не прячутся от проблем. Но, когда дело касается Власова, я чувствую себя опять наивной влюбленной девчонкой. И меня пугает это.

Нужно оградиться от него. Хотя бы ненадолго.

Привести мысли в порядок и успокоить раздрай внутри.

Горячая вода заструилась по телу, принося успокоение. Но ровно до того момента, как я ощутила поток прохладного воздуха.

— Ты что творишь, Власов?! — взвизгнула, осознав, что этот нахал ввалился в ванную и наглым образом пялится на меня сквозь прозрачную шторку для душа.

— Любуюсь, — хрипло отозвался он, скользя по мне взглядом.

— Уйди немедленно!

— Больше никогда.., - многозначительно произнес Артур и начал раздеваться.

— Что ты.., - я не стала договаривать, понимая, что это бесполезно. Проще поезд на полном ходу остановить, чем повлиять на Артура Власова.

Наскоро намылившись, я смыла с себя пену и уже была в шаге от выхода, когда мою талию обвила нахальная лапа, утаскивая обратно за шторку.

— Куда собралась? — игриво спросил этот мартовский кот, прижимаясь ко мне все, чем только можно.

Я тут же почувствовала, что ниже пояса у него давно своя жизнь, и это отдалось во мне предательскими мурашками и мгновенной влагой между ног.

— Власов, пусти! — пыталась вырваться, пока не наделала еще больше глупостей.

— А спинку мне кто потрет? — состроил невинную гримасу.

— Пять лет сам справлялся? И сейчас разберешься, — прошипела я.

Судя по всему, справляться сам он не хотел. Потому что вместо того, чтобы отпустить, Артур сжал двумя руками мою талию и нетерпеливо впился в губы.

Я чуть не застонала вслух. От беспомощности, естественно. Потому что чувствовала, что с каждым движением языка, с каждым касанием губ, с каждой секундой дыхания, разделенного на двоих, я все больше отдаюсь во власть его рук.