Футляр открыли, явив изящную саблю с гардой в виде распростертых крыльев.

— Второй, Молот Горного Титана! Дух земляного элементаля высшего порядка! Без хозяина сто двадцать лет!

Массивный двуручный меч, больше похожий на дубину. Рукоять из черного камня, лезвие покрыто рунами земли.

— Третий, Жало Пустынной Змеи! Дух песчаной кобры-императрицы! Свободен девяносто лет!

Тонкий, как игла, клинок с волнистым лезвием. Рукоять в виде свернувшейся змеи, глаза из рубинов.

— Четвертый, Коготь Теневой Пантеры! Дух хищника из темных лесов! Ждет хозяина пятьдесят лет!

Короткий меч с черным лезвием, почти невидимым в полумраке. Гарда минималистичная, рукоять обмотана черной кожей.

— И наконец, пятый… — комментатор сделал драматичную паузу. — Ледяное Жало! Клинок Ледяной Виверны!

Зал зашумел. Я увидел, как многие зрители переглянулись, кто-то покачал головой.

Футляр открыли, и даже я оценил красоту этого оружия. Полуторный меч идеальных пропорций, лезвие отливало голубоватым блеском вечного льда. Гарда выполнена в виде головы виверны с раскрытой пастью, из которой выходил клинок. Рукоять обвивал хвост существа, заканчивающийся острым шипом на навершии.

— Пять лет, — продолжил комментатор, — пять лет этот клинок не признавал ни одного претендента! Семнадцать человек пытались, трое погибли, остальные получили серьезные травмы! Дух Ледяной Виверны считается одним из самых своенравных!

— Будут желающие? — спросил он зал.

Тишина. Никто не рвался стать неудачником, ведь каждый меч был уникальным, а значит, и угроза умереть от неудачи была высока.

И тут я увидел движение в толпе. Фигура в темном плаще пробиралась к арене. Тот самый человек, которого я заметил днем.

— У нас есть претендент! — воскликнул комментатор.

Фигура поднялась на арену и направилась прямо к Ледяному Жалу, чтобы замереть напротив него на несколько мгновений. Когда он взял меч, по лезвию пробежала морозная дымка. Воздух вокруг резко похолодел, на камнях появился иней. Да и от места, где стоял претендент, пошла волна льда, замораживая все на своем пути.

Клинок взревел. Не металл, а именно дух внутри. Рев ледяной виверны прокатился по арене, заставив зрителей вжаться в кресла. Но человек в плаще не дрогнул. Он просто сжал рукоять сильнее.

Секунда. Две. Десять.

Морозный ветер усилился, срывая с человека капюшон. Светлые волосы, ледяные голубые глаза, знакомые черты лица. Это был Леон Монтильяр.

Ария ахнула рядом со мной. Хлоя чуть приподняла голову. Касс вцепилась в подлокотник.

— Это же… это же Леон! — прошептала она.

Леон стоял посреди настоящей снежной бури. Его волосы развевались, глаза светились холодным светом. Виверна в мече ревела и сопротивлялась, но он не отпускал рукоять. Его собственная ледяная магия резонировала с духом, создавая удивительную симфонию холода.

А потом буря стихла. Просто прекратилась, будто ее и не было. Леон стоял с мечом в руке, по лезвию пробегали узоры инея. Дух признал его как своего партнера.

— Невероятно! — закричал распорядитель. — Впервые за пять лет клинок нашел владельца! Да не простого, а иностранца! Не выходца из академий Западной Федерации!

Зал взорвался аплодисментами. Но я видел, что Леон не смотрит на толпу. Его взгляд шарил по трибунам, пока не нашел меня. Наши глаза встретились.

В его взгляде читалось столько всего: злость, решимость, вызов. За время нашей разлуки он явно не сидел сложа руки. Аура вокруг него стала плотнее, сильнее. Похоже, паренек набрался опыта в схватках, где ценой была жизнь.

Леон поднял Ледяное Жало и указал им прямо на меня.

— Дарион Торн! — его голос разнесся по арене. — Я вызываю тебя на поединок!

Зал замер. Все взгляды обратились ко мне.

— Вот и спокойный вечер накрылся, — пробормотал я, легко поднимаясь с места.

Арториус положил руку мне на плечо.

— Ты не обязан принимать вызов. Я вижу, что у него с тобой личные счеты. Вы знакомы?

— Было дело, — ответил я. — Но парень явно что-то хочет доказать. Было бы невежливо отказать, не думаешь?

Спустившись на арену, я остановился в десяти метрах от Леона. Вблизи изменения были еще заметнее. Он стал выше, мускулы под одеждой двигались иначе, более собранно. И главное, взгляд. Раньше в нем была юношеская гордость, замешенная на неуверенности. Теперь, холодная решимость и что-то похожее на одержимость.

— Леон, — кивнул я, — неплохо выглядишь для человека, чьи глаза затуманились амбициями и обидами в Башне Мортиса.

Его лицо дернулось.

— Это было давно. Я изменился.

— Вижу. Новая прическа, новый меч, даже аура поувереннее. Что, решил доказать, что ты не просто избалованный наследник?

— Я пришел показать, что больше не нуждаюсь в твоем снисхождении! Так что очень удачно, что ты тоже тут, — он сжал Ледяное Жало обеими руками. — Все это время в «Последнем Пределе» ты смотрел на меня как на обузу! Давал поблажки на тренировках! Отправлял в простые Разломы!

— И это тебя задело? — я усмехнулся. — Знаешь, обычно люди благодарны, когда их не отправляют на верную смерть.

— Я не просил твоей защиты!

— Нет, ты просто припёрся в мою организацию, потому что твой братец оказался психопатом, а семья отвернулась. Я дал тебе шанс, а ты теперь злишься, что я не позволил тебе сдохнуть героически? Логика уровня «почему в холодильнике нет пива, если я его вчера выпил».

Леон рванул вперед, Ледяное Жало оставляло за собой морозный след. Быстро, очень быстро для человека. Но для меня все еще слишком медленно.

Я отступил на полшага, его удар прошел мимо. Развернулся, ударил ногой по запястью. Не сильно, просто чтобы показать, мог бы выбить меч, если бы захотел.

— Нужно оружие! — крикнул я организаторам. — Обычное, желательно, не заточенное.

Кто-то из помощников принес стойку с тренировочными мечами. Я взял первый попавшийся, простой стальной клинок без всяких изысков.

— Серьезно? — Леон смотрел на мой выбор с возмущением. — Ты собираешься сражаться со мной тренировочным мечом?

— А что не так? Меч как меч, — пожал я плечами и пару раз взмахнул рукой с мечом. — Даже в руке лежит хорошо.

— Это оскорбление!

— Это практичность. Зачем доставать артиллерию против… — я сделал паузу, — тебя?

Леон взревел и атаковал снова. На этот раз серия ударов, быстрых, точных. Ледяная виверна в мече ожила, из лезвия вырвалась призрачная голова существа, щелкая ледяными клыками.

Я парировал первый удар, увернулся от второго, третий встретил контратакой. Наши клинки столкнулись, и тренировочный меч треснул. Не выдержал столкновения с духовным оружием.

— Видишь? — выдохнул Леон. — Твой меч уже сломан!

— Да, неловко получилось, — согласился я, глядя на трещину. — Придется импровизировать.

Следующая атака Леона была мощнее. Воздух вокруг лезвия превратился в ледяные иглы, летящие во все стороны.

Я использовал сломанный меч как щит, отбивая иглы. Металл не выдержал, разлетелся на куски. Один осколок полоснул по щеке, оставив тонкий порез.

— Первая кровь! — закричал кто-то из зрителей.

Леон улыбнулся, думая, что берет верх. Он поднял меч для финального удара, виверна в клинке взревела, готовая выпустить всю свою мощь.

И тут произошло нечто странное.

Со стоек с запечатанными мечами донесся звон. Сначала тихий, потом громче. Пять клинков задрожали в своих креплениях. Потом десять. Потом двадцать.

Глубоко, под гулким мрамором Арены, куда лучи солнца не проникали даже в виде тусклого воспоминания, находилось Изоляционное Хранилище. Оно было последним рубежом. Здесь, в самой дальней, наглухо запечатанной комнате, где воздух был тяжелым от наслоений древних, почти забытых магических печатей, покоился Он. Единственный клинок, который за все века существования Ордена так и не смог быть выставлен на обозрение.

Над ним, как злая шутка, возвышалась целая пирамида запретов: семнадцать слоев жреческих печатей, четыре круга магических цепей, выкованных в потухшем вулкане и окропленных кровью Охотников высоких рангов, и, что уж совсем невероятно, массивная свинцовая плита с выгравированными заклятиями Отречения. Он был не просто запечатан, он был похоронен с позором.