— На счет этого могут быть трудности, — согласился я, — но всё же стоит попробовать, иначе он совсем зачахнет и даже может стать опасен для окружающих.

Вместе мы решили встряхнуть Лестера. Горн достал откуда-то из своей сумки ещё один косяк болотника. Диего попытался напоить беднягу водой, а заодно обрызгал ему лицо. В конце концов, нам всё-таки удалось кое-как привести его в чувство и получить осмысленную реакцию на происходящее.

— Мильтен, ты что… хочешь влезть в мои мысли? — удивлённо посмотрел на меня Лестер, обеими руками потирая виски, будто его череп готов треснуть в любую минуту.

— Да, именно так. И надеюсь найти источник твоего недомогания.

— Что ж, попробуй, — его лицо исказилось гримасой боли. — Мне всё равно уже нечего терять — хуже быть просто не может.

— Ты должен полностью расслабиться, — пояснил я другу, — ни в коем случае не противиться мне, какие бы ощущения не испытывал. Любая твоя попытка защититься от меня может привести к необратимым последствиям для нас обоих.

— Да брось, разве я сейчас в состоянии защищаться? Да меня одолел бы даже столетний падальщик, не то что ты.

— Я говорю немножко о другой защите, — уточнил я, — о ментальной.

— Ой, да хватит! Оставь эти словечки для магов, — тяжело вздохнув, ответил Лестер, — я не хочу больше ничего слышать и говорить, от звуков у меня болит голова. Лучше приступай к делу.

Мне ничего не оставалось, кроме как последовать его совету, пока ему вновь не стало хуже. Я взял друга за плечо и приступил к тяжёлой операции. Оставалось надеяться, что выкуренный болотник немножко расслабил его сознание, затормозил природные защитные инстинкты и теперь он будет под властью наркотика более податлив. Я сосредоточился, концентрируя свою мысль так же, как делал в своё время с дурачком Мадом. Какое-то время ничего не происходило, и меня уже даже начали одолевать сомнения, удастся ли задуманное. Слияние разумов прошло неожиданно. Я словно упал в огромный бездонный колодец. Падение продолжалось несколько секунд, хотелось кричать, но я сдержался. Мир вокруг померк, осталось только то, что было в мыслях друга, а там не было ничего приятного. Я изо всех сил попытался отгородиться от него, чтобы не заблудиться в чужих страхах.

Лестер сдержал слово и не оборонялся. Даже вторжение в голову Мада было для меня опаснее. По словам друзей, как только я приступил в процедуре, мы оба потеряли сознание, и если бы не Горн и Диего, то, скорее всего, всё закончилось бы одним ударом о землю с непредсказуемыми последствиями. По счастью, друзья помогли, подхватили и, не пытаясь растормошить нас, просто оставили лежать на земле. Я сразу приступил к поиску причины страданий Лестера. Почувствовать воздействия, которым подвергся мой друг, оказалось непростой задачей.

Я был совершенным новичком в этой области магии. То, что я почерпнул из книги Ксардаса, было лишь жалкими основами. Приходилось осваивать всё самому на практике, рискуя жизнью, здоровьем и благополучием, как своими, так и Лестера. Но другого выбора не было — без поддержки Лестер просто умер или свихнулся бы от боли, которая охватила всё его естество. Что-то мучило и вытягивало из него жизненную силу, опутав его, словно удав добычу.

— Назовись! — потребовал я мысленной командой.

Ответа не последовало, лишь что-то коснулось моего сознания, будто присматриваясь ко мне поближе и думая, как напасть.

— У тебя нет власти надо мной! Как и над Лестером! Убирайся!

Что-то зашелестело, задвигалось, но путы, держащие разум Лестера, не только не ослабли, но, как будто даже затянулись ещё сильнее. Постепенно шипение и непонятный клёкот, крутящиеся в моих мыслях, перешли в отчётливый ответ:

— Ошибаешься. Он сам звал меня. Как и другие. Когда-нибудь позовёшь и ты, либо умрёшь.

— Нет, — жёстко оборвал я демона, — назовись и убирайся прочь.

Из книги Ксардаса я знал, что узнать имя демона — это половина победы. Как это имя использовать, я понимал не до конца, так же, как и не понимал, почему демон добровольно его назовёт, если оно так важно. Однако некромант настаивал, что у пришельца из другого мира просто не будет возможности соврать — нужно только достаточно его прижать.

Неразборчивый смех заглушил мои мысли. Было очень тяжело сконцентрироваться и отделить свой разум от разума демона, который мне противостоял. Диалог был внутренний, я не видел ни его, ни кого-либо вообще. Только неясные контуры в темноте, которые я воспринимал, как стягивающий Лестера жгут. И тогда я ударил по этому жгуту, что было сил. Представил огненный шар, такой же, как при использовании руны. И огонь разгорелся — заклинание сработало и поразило цель. Жгут, поражённый пламенем, неожиданно ожил и заметался, существенно ослабив хватку.

— Ты не посмеешь мне перечить! — воскликнул я, — назовись!

— Что в имени тебе моём? — раздался раздражённый ответ, — служитель Инноса, зови меня Бельджаром.

— Но ты не Белиар — он бог! — возразил я.

— Давно ли огненные маги Бельджара богом признают? — усмехнулся голос.

— Всегда его мы признавали. Хотя не чтили и не чтим. Людей он враг и ненавистник.

— Нет. Просто брат его завистник, его давно оклеветал.

— Довольно!

— Ты боишься, маг? Боишься потерять опору? То, что основа твоей веры?

— Молчи. Тебе меня не взять.

Я снова атаковал щупальца, заставив их плясать в огненном танце.

— Скажи мне истинное имя.

— Но нет его. Я безымянный. Лишь аватар, фрагмент, фрактал… Ещё не приобрёл я имя. Крушаком орки меня кличут, а друг твой Спящим называл. И верь мне, сам меня призвал. И потому он жизнь мне должен, он клятву даже приносил, судьбу свою мне посвятил.

— Он был обманут, и не ведал твоё проклятое обличье!

— Да всё он знал. Оставь двуличье. Он мой, и убирайся прочь.

— Нет! Должен я ему помочь! Уйди! Оставь его в покое!

Я снова подкрепил слова зарядом магии огня.

— Изыди Спящий! Прочь Крушак! Исчезни Белиара семя! Прошло навек твоё здесь время!

Всё стихло. Щупальца исчезли. И в этой странной тишине, я понял, что и сам чужой. И то, что мне пора домой…

Я открыл глаза и приподнялся на локтях. Горн и Диего сразу бросились ко мне.

— Ну как? Лучше? Ты был в отключке минут десять.

— Не знаю. Я говорил с ним… Как Лестер?

Горн и Диего обменялись недоумевающими обескураженными взглядами. После секундного молчания, Горн произнёс:

— Вообще-то… ты и есть Лестер.

Я осмотрел своё тело и в отчаянии сжал зубы. Наёмник был прав — я, если можно так выразиться, был Лестером.

Мне далеко не сразу удалось смириться с мыслью, что я оказался в чужом теле. Руки и ноги повиновались, хотя с какой-то ленивой неохотой. Я сел и попытался осмыслить ситуацию. Масла в огонь подливало моё собственное лежащее неподалёку тело в красной мантии.

— Что со мной? — оправившись от первого потрясения, произнёс я, ощупывая лицо.

— На вид всё в порядке. Лестер как Лестер, — пожал плечами Горн.

— Я не об этом… вот Белиар! Что с Мильтеном?

— Я правильно понимаю, что ты считаешь себя Мильтеном? — уточнил наёмник.

Диего тем временем осмотрел мирно лежащего мага и ответил:

— Пока всё в порядке. Дышит ровно, как во сне.

— Слава Богу… — выдохнул я с облегчением, — тогда ещё есть надежда.

— Кажется, кто-то говорил, что процедура совсем не опасна, — заметил здоровяк.

— Всё оказалось серьёзнее, чем я думал. Разум Лестера… им овладел не простой демон…

— Не простой? — удивился Диего, — у них там что, иерархия?

— Вроде того, — неуклюже пожал я чужими плечами, — этот вроде как самый главный. Возомнил себя чуть ли не Белиаром.

— Что ты несёшь? — неожиданно взбеленился Диего, — это уже не смешно. Видно, тебе неслабо так в голову ударило, друг! Слушай, Горн, — обратился он уже к наёмнику, — сдаётся мне, что Лестер водит нас за нос и вообразил всю эту историю ради забавы. Уж больно она абсурдна!