— Мы бы тоже, потерялись, да… знаю. — грустно закончила за меня сестренка. — А все, что не умерев попало в Хаос и стало его частью, умереть само уже не может.

— Ага. — закончил я за неё, вспоминая один из неприятных эпизодов нашего шествия по этим кускам отколовшейся реальности, где нам тоже приходилось убивать людей, просящих о смерти.

Много, много, много людей… людей, чьи руки и ноги обратились в корни, и они сами обратились в растения, в цветы. Люди-цветочки… но при этом продолжали быть в сознании! И… чувствовать все вокруг и себя! Ощущать, как они медленно прорастают, как их плоть, медленно заполняется чужеродном соком. Как они сами… а все что им было доступно, это стоять, смотреть, и кричать. Даже поговорить друг с другом им было нельзя — для друг друга их речь звучало белибердой. И только мы своей силой приводили её к порядку, стабилизируя Хаос.

— Возвращаемся. — сказала сестренка, потеряв свой веселый настрой «А давай тут останемся навсегда! Тут же так хорошо…» смытый воспоминаниями о том месте, и осознанием того, что тут тоже, хватает своих кошмаров, и нет многих приятных и нормальных вещей.

— Вперед. — улыбнулся я, делая жест рукой, мол ты первая, я за тобой, и сестра спрыгнула с начавшего исчезать трупа, в два прыжка оказалась подле меня.

— Но в целом, — сказала она, и в миг нырнула в наш дом, взмахнув своей рукой, что как бы и не её, словно бы вывернула сама себя наизнанку, и поглотив сама себя следом, проведя себя сквозь мою руку, как сквозь врата, а руку, сквозь себя, как сквозь врата.

Хоп, и она уже дома! И «вывернутость» на ней никак не отразилось, ведь изнанка тут — нормальность там. Странный метод перемещения сработал как надо! Хотя до этого сестра использовала его только для перемещения меж осколками внутри Хаоса. Но как видно разницы для него особой нет, куда прыгать, на какой маяк, на меня, или на нашу квартиру.

Все же, это подобно тому, как мы достаем из тайника наши копья! Но при этом — сестренка умудряется провести сквозь маленький проход себя целиком, пусть и двумя кусками, и для подобного прыжка, ей нужна моя рука, или иная часть тела меня, что будет ей подчинятся, но будет… частью другого тела.

— Но в целом, брат, — продолжила она говорить уже дома, четко зная, что я её прекрасно слышу и тут, все еще в хаосе, на глубине второго слоя, — я согласна остаться с тобой даже запертой в одной комнатке на веки. Даже если это будет просто маленькая пустая и запертая комната. Без выхода, еды и воды.

Я скривил морду, не понимая к чему она и о чем. Зато хорошо себе представляя, сколь унылым будет это место и такая жизнь в одиночке на двоих, без смысла и цели. Все же, я пусть и могу входить в состояние «Мне пофигу всё, и все равно, что проходят года!», но это мало приятное состояние, навивающее плохие воспоминания.

Бесконечная занятость и постоянная деятельность этой новой жизни мне как-то больше пришлась по душе! И пусть я ленивая задница, но именно поэтому меня устраивает то, что мир постоянно толкает меня на какие-то действия, не давая обленится и сесть, «свесить лапки». Хотя вот хождение по грани каждый раз, мне не нравится совсем, вот вообще.

Пока я кривлялся, сестренка, зевнув, и вильнув попой, потопала в сторону кухни в нашей квартире, искать, что есть покушать уже там. Пошла мать объедать! Пока сама мать… вздыхала о чем-то своём, у себя в спальне.

За десять лет сестра неплохо научилась сама путешествовать из осколка в осколок, из края осколка в край, причем последнее делала даже несколькими методами, прыгая как сама, так и сдвигая пространство вокруг. И как вижу, даже путь до дома нашла сама же и без проблем, хоть до этого это для неё была лишь теория без практики, и был использован… сильно нестандартный метод.

Мы от сюда за все это время еще ни разу прочь не выходили! Выход, означает, что у нас будет крайне мало времени, до получения отката за прожитые без сна годы. Пока еще удаётся этого избегать — у нас еще осталось дело! Но… времени на «просто покушать» у нас как бы точно нет. Однако… хочется!

Сестра научилась многому за эти годы! В том числе и тому, как надо вообще существовать в Хаосе, самой, без моей защиты. Эти годы не прошли для неё даром, и она не только ела и тварей била, но и училась. Много училась! Очень много! Пусть и не все, из того, что я ей показал, рассказал и объяснил, сумела повторить на практике. Но у неё впереди еще сотни лет — научится! Да и базу я ей дал.

Да и тому, чему она сумела научится за жалкое десятилетие, многим магам и не снилось! Тем более не снилось им освоение этого всего за столь короткий промежуток времени, да еще и в условиях, постоянного гнета Хаоса. Это мне он скорее помогает, я слишком хорошо его знаю! А вот сестричке… поначалу приходилось тяжело. Но она смогла! Она — молодец! Умница, и способная ученица.

Правда, стоит отметить, что дом нашла она все же не сама, а при помощи моей руки, и её более плотной связи с нашей квартирой. Сама сестра столь хорошо наш дом сквозь Хаос не чувствует, и вообще, за пределами осколков ничего и не видит, и слепа как котенок, и самостоятельно может ощутить лишь меня, в каком бы осколке и сколь далеко я бы не был от неё.

И может спокойно прыгнуть на меня как на маяк! Так что «девочка заблудилась» — это не про неё! И благодаря моей весьма плотной связи с нашей квартирой, и путь домой для неё не представляет проблемы. Более того — выход домой, она проделывает быстрее меня, ловчее, и без ограничений! И пока я неторопливо всплываю, прыгая с осколка на осколок, она — уже дома. И лопает мамкины пряники в одну моську, умильно улыбаясь.

Ей по-прежнему совершенно нечего делать одной в Хаосе, и она одна тут мало на что способна. Но в тоже время — она более не сможет тут потеряться! Даже если её утянет в глубины. Пока у неё есть моя рука, она сможет выбраться! Пока существую я… сестра может вывернуть пространство своей руки и самой себя наизнанку, отзеркалить, отразить… нырнуть сама в себя? В свою-мою руку… как это вообще… Главное, что это работает!

Но чтоб, её, мелкую, я так не умею! Нырять в самого себя! Это что-то опять из разряда извращенной фантазии! Работает, да, но… я это так просто не ставлю! И сам непременно научусь! Вот точно! Даже если сломаю мозги по дороге!

А ведь я долго думал — а есть ли ограничения у этой способности? Может ли она при помощи выверта выбираться с глубин, сразу в квартиру без предварительного всплытия? Вывод — вообще без проблем! ЗАВИДНО! И приятно, и радует, что она так может.

Всплываю, попутно убирая подальше от сестры то, что все же стоит приберечь для родительницы — нефиг пихать в рот все подряд, даже если это вкусно! Маме оставь, дура! Выходу в квартиру через своё обычное место, через обычный переход, делая в него обычный шаг, пред самым уходом убивая фиолетовым копьем припервшегося в этот осколок контролера — наглец, что прятался до самого конца и хотел проследовать за нами следом! Думал, я не замечу его мерзких щупалец рядом! Перебьется.

Впрочем, дохлым монстрам уже нечего биться. Они… мертвы.

— Что это вы как с голодного края? — зашла на кухню мать, увидав там жрущею за обе щеки Лину, и меня, «бренчащего посудой», смотря на нас сверху вниз строгим взглядом и уперев руки в бока.

Точнее, почему-то, смотря по большей части только на меня, игнорируя продолжающею химичить девчонку.

— Я конечно рада, что вы починили воду, — указывает она на кухонный кран, а я тихонько вздыхаю не желая говорить ей, что воды там снова нет, бой с тварями на окраине города повредил водокачку. — Но все же… может объясните, что тут вообще происходит? — мотнула она головой в сторону разбитого окна кухни, непонятно на что намекая, и поймала полезшею на столешницу кухонного гарнитура ногам дочурку «щечки хомячок», лишив ту возможности добраться до верхних полок шкафчиков, где припрятаны вкусности.

Подержала навесу эту вяло размахивающею ручками-ножками и продолжающему тянутся до полки девицу за талию, и непонятно чему смутившись, поставила девочку на пол кухни.