И мужчины, и женщины, держа друг от друга на небольшой дистанции, покинули пыточный комплекс. И мужик пошли к ящикам с трофеями, сторожить которые был оставлен один из них, а женщины… следом за ними. Просто потому… что одним в ночи, после всего, было банально страшно куда-то идти. А тут… хоть что-то, хоть как-то, хоть какая-то надежда и ориентир — фонарик!

И в отличии от немыслящих в войне и по сути гражданских парней-бандитов Йорка, совсем осмелевших и двигающихся как на прогулке не смотря по сторонам, имеющие боевую подготовку дамы, сразу заметили неладное вокруг. Отсутствие света на улице, гробовая тишина, словно бы все вокруг, кроме идущих впереди них мужчин, просто вымерли.

Вспаханная чем-то лужайка подле здания департамента, а еще… трупы. Много. Но не людей! А тварей. Много! Целый рой, что ошметками валялся тут и там, словно бы… тут и правда, был прорыв, и некие летающие твари… атаковали, и были уничтожены. И их сюда… явно что-то или кто-то приманил! И тут, в дали от прочих построек и людей, расправится с угрозой.

И дамы как-то передумали бежать прочь! Передумали расходится по домам, несмотря на страх! И дамы как-то… поверили парням! И стали по-другому смотреть и на них, и на их снаряжение. И на ситуацию в целом. И… лишь одна из них высказала желание уйти.

— Нет, вы что, серьёзно? И вы им верите? И… да ну нахер! Я не буду ввязываться в эту муть! Да и… — потупилась она, самая молодая из всех, что и послужить то толком не успела, как попала под чистку, и была уволена вместе со всеми, — На хер! Я сваливаю! — и с гордо поднятой головой пошла прочь, так и не услышав ответа на свою тираду, лишь получив множество осуждающих взглядов бывших коллег-подруг, да сочувствующе-жалеющих, радующихся от мужиков, — Нам всё равно ничего не изменить!

И прошла еще всего пяток метро в тишине, и темноте, толком и не ориентируясь в пространстве, идя почти на ощупь. Споткнулась о труп некой твари под ногами, об существо, похожего на червя с крылышками мухи! И… резко передумала уходить.

— Ну нафиг, я с вами!

— Обратной дороги не будет. — прозвучал все тот же голос из пустоты средь ночи.

— Пофиг! Лучше уж… с оружием в руках! Чем просто… в канаве! Или собственной квартире… — проговорила она уже чуть тиши, добавив вообще фактически беззвучно, — если она у меня еще вообще осталась…

— Решение принято. — сказал все тот же голос пустоты, и дамы закивали, а мужики вздохнули, словно бы сочувствуя теткам, что только что подписали себе приговор.

А в следующий миг, на шеях женщин, появились некие медные ошейники. Еще миг, и устройства с противным щелчком захлопываются, стягиваются, прилипая к коже, словно бы сделаны из чего-то жидкого, и… исчезают с глаз, и даже при детальном рассмотрении в свете фонарика их уже не рассмотреть, и только бугорок на коже как-то ощущается.

— Обратной дороги нет. Разбирайте оружие, и дуйте на севр города. Вояк там меньше всего, а твари… уже через полтора часа будут там. И постарайтесь не сдохнуть хотя бы по дороге! В небе, полно летающей шушеры.

И словно бы в подтверждении этим словам, нечто червеобразное с крылышками, выпало из пустоты прямо в свете фонаря, пусть и было… уже мертвым.

— Приборы пригодятся, но не надейтесь на них слишком сильно — у твари четвертый уровень только из-за невидимости.

Лина проснулась от того, что кто-то вторгся в её личное пространство. Первое желание «Прирезать наглеца!» удалось с трудом подавить, осознавая — она не дома! А в гостях! И посмевшие явится к ней личности вполне могут оказаться хозяевами данного жилища.

Так собственно и оказалась — пара детей, одетых в школьную форму, заглядывали в узкий проём двери, тихо перешёптываясь.

— Ну и долго она еще будет спать? — тихо интересовался мальчик у девочки.

— А я почем знаю! Это ты её сюда притащил! — не забыла вставить шпильку его сестра.

— Я притащил, но откуда мне было знать, что она такая… соня!

— Ага, а как тащил так ты не думал о последствиях, да? — пробормотала девочка, рукой инстинктивно касаясь синяка, за ночь налившейся еще больше, — Все ты брат только одним часом и думаешь!

— Ух кто бы говорил, — пробурчал мальчики, за что тут же получил тумак от девочки.

В долгу не остался! И в коридоре началась небольшая потасовка между детьми, грозящая перерасти валяние по полу и порчу школьной формы. Научатся этому помешал щелчок замка входной двери.

— Родители уже пришли! — чуть не плача пробормотала девочка, и отпустила волосы мальчика.

Тот тоже постарался поскорее принять вид благоразумный. Отпустил девчонкину одежду, и постарался разгладить свежие складки на своей форме. Ну и волосы! Волосы тоже зализать! Хоть это и было нереально, из-за действия цепких пальчиков девочки совсем недавно.

— Опять деретесь… — донесся из коридора женский голос после открытия двери, — ну сколько можно? Вы же родня! А каждый день… Прекратите уже… портить друг другу день с утра… и форму. Перед школой! — строго сказала, как видно мать этих двоих, и дети синхронно потупились. — Отец, ну ты хоть что-то им скажи! Повлияй!

— Бесполезно. — донесся бас отца семейства, сопровождаемый вздохом. — Эти двое, пока лбы не расшибут, не успокаиваются. А себе, друг другу, соседу — им неважно.

Послышался смешковый хрюк, и сдавленный стон. И непонятно даже, хрюкали дети, стонала мать, или все было наоборот? А может одновременно и то, и то?

— А нам потом форму гладить, или вообще новую покупать. — вздохнула женщина, и подошла к оболтусам, начав одергивать одёжку и тоже участвовать в разглаживании складок. — Бестолочи! Может им ремня, для профилактики, а? — обернулась она к отцу, и тут заметила приоткрытую дверь в комнату с кроватью — нахмурилась.

Хотела бы просто закрыть, но тут заметила, что на их постели в комнате явно кто-то лежит.

— Так, а это еще кто⁈ — рыкнула она, входя в комнату с самым серьёзным видом, — Отец! — обернулась она к проходу, обращаясь к отцу семейства и тут же вернула взгляд на койку в полутьме комнаты-пинала. — Тут какая-то малявка голая лежит! ДЕТИ! — взревела, оборачиваясь к припухшей ребятне.

А Лина в этот миг в один прыжок вскочила с койки, приняв вертикальное положение прямо рядом с женщиной. И тетка заметила её появление рядом с собой только в формате «Как она тут оказалась⁈» и смогла только уставится на девочку в шлеме раскрыв рот, не в силах сделать еще что-либо.

В этот миг в помещение заглянул довольно крупного вида мужчина. Увидел «картину маслом», тоже выпучил глаза и открыл рот, однако несмотря на это, сгреб в охапку обоих своих детей одной рукой, не дав им слинять куда подальше пока предке в шоке.

— А это еще что такое⁈ — проговорил он, продолжая пялится, и прижимать своих чад к себе медвежий хваткой, что косточки похрустывают. — Откуда, как это понимать⁈ — с самым суровым видом уставился он на ребятню, пытающихся предпринять попытки высвободится из захвата, но явно не имея и шанса на успех.

— Я просто заходила погреться, — ответила Лина вместо них, вернув внимание на себя.

Выпустила из руки копье, пользуясь большой длиной комнаты-пенала, вооружившись им же, взяв как посох, и посмотрела на совсем ошалевшего родителя пары детей и не менее ошалевшею их мать.

— Я уже ухожу. — сказала Лина, и пошла на выход, словно бы не замечая, что его преградило сразу три человеческих тела.

Отец семейства не посмел преграждать путь той, кто может выпускать копья больше себя длены из руки, и неважно, как она выглядит, и во что одета, а потому отошел в сторону от прохода. Оттащив заодно и деток, что наконец перестали брыкаться в его захвате, и тоже, пялились раскрыв рты.

Лина дошла до двери и посмотрела на неё с видом «Мне её выбить или как?». Тут что-то больно сильно немудрено с замками! — подумала она, разглядывая запорные устройства. — Боюсь сломаю, если сильно надавлю, я после вчерашнего боя плохо контролирую силу. Да и ноги все так же болят, боюсь я не бегун на сегодня.