Морфей и Локи прикрывали его с флангов. Локи метнул взгляд — и сотня костяных воинов вдруг замерла, будто запутавшись в невидимых нитях. Морфей взмахнул жезлом — нежить потрескалась, как статуи из старого камня, и осыпалась прахом.

— Красиво! — одобрительно рассмеялся Локи.

— Не отвлекайся, — прорычал Один. Его клинок пел, разрезая тварей. — Впереди — Скульптор. Армия здесь всего лишь фон.

И тут земля содрогнулась. Из тумана вышли великаны — сшитые из сотен тел, руки-колонны, головы вросшие друг в друга. Каждый их шаг отдавался в земле, как маленькое землетрясение.

Морфей поднял свой жезл. Коричневый свет ударил в лица гигантов. Один шагнул вперёд и рванул клинок по дуге — белая линия рассекла чудовище от плеча до живота. Локи, усмехнувшись, бросил в другого гиганта иллюзию: тот вдруг увидел братьев-великанов врагами и начал рвать их на части.

Крысюк прыгнул на спину третьего и вонзил меч прямо в позвоночник, перерубая его. Я явственно ощутил запах гнили, жар крови, скрежет костей — будто это я собственноручно резал врага.

— Так, мой верный самурай, — первый раз за контакт я подал голос. — Вы — молодцы! Вы трое — просто красавчики! Но если с вами будет и мой огонь… Держитесь, твари!

Перед глазами Сандра-Одина раскрылось новое зрелище: в центре вражеского войска поднималась фигура самого Костяного Скульптора. Высоченный, костлявый, с лицом-маской в виде черепа, и в уродливой шляпе-цилиндре. Его пальцы шевелились, и тысячи мёртвых воинов повторяли этот жест. Пока это была иллюзия, но даже так моей команде с ним не справиться. Но теперь у них есть я.

— Вперёд, — тихо сказал я. — Сегодня я с вами. И сегодня Костяной услышит, что даже смерть — не вечна, когда ты решил напасть на Охотника.

И я открыл двери в свой Океан Душ…

Как же я, однако, не люблю вот это слияние душ. Мне даже не хочется вспоминать подобное. Ведь даже в самых критических ситуациях я старался обходиться без него.

Вся эта фишка с воплощениями и использованием аватаров — ну прям не моё. Однако в этот раз я просто не мог сдержаться, глядя на то, что здесь происходит.

Во-первых, Один — мой доверенный генерал, которого я не могу потерять. Во-вторых, он за всё время службы ни разу меня не подвёл. А самое главное, что у него даже мысли такой не было, ведь его верность безгранична. Ну, и в-третьих, кем же я буду, если позволю какому-то костяному утырку лишить жизни Одина?

Умри Один на Земле — там всегда есть шанс, что я успею по нашей связи перетащить его душу к себе, а затем снова воплотить. Тут же этого не получится, как бы я не старался.

Да, раньше я мог бы это сделать со стопроцентным шансом, но не сейчас, когда Один стал заметно сильнее. Его душа приобрела достаточно много самостоятельности и, можно сказать, даже ценности. Такое зачастую происходит: ценные души должны идти на перерождение, дабы стать ещё сильнее. Именно так и происходит усиление духовной силы.

Костяной, оказывается, тоже умеет выдавать эмоции. Ну, по крайней мере, мне кажется, я разглядел что-то в его черепушке, которая с виду казалась совсем безэмоциональной. Ведь он явно не ожидал моего появления здесь, и я честно не понимаю, почему он вдруг стал медлить? Опасается меня, что ли…

Скорее всего, он не рассчитывал, что я смогу прибыть сюда и что его ставки вдруг настолько сильно возрастут. Он же не знает, какими силами я сейчас обладаю, и сможет ли угробить меня и какой ценой. А если учитывать, что он пытается захватить Многомерную, то убийство одного Охотника не слишком ценная победа, если после этого ему придется на годик-второй где-нибудь уединиться для полного восстановления.

Впрочем, я и сам не знаю, что мне сделать, чтобы угробить его. Ведь можно сказать — я сейчас вышел за пределы Закрытого Мира. И Многомерная должна скоро прикрыть эту лазейку. Не потому, что она вредит Кодексу, или сама по себе такая вредная. Нет! Просто таковы порядки: Закрытый Мир должен навсегда оставаться таковым.

— Господин! Позвольте мне вступить в последний бой с вашим врагом, — вдруг отозвался Один, и сделал это мысленно, ведь я находился буквально у него в голове.

— Не позволено! — твёрдо и чётко говорю ему, добавляя свои эмоции, чтобы он понял, насколько сейчас глупо и бесполезно спорить со мной.

Морфей и Локи, кстати, стояли рядом и, кажется, они верят в то, что у них есть шанс выйти из этой «мясорубки» невредимыми и не попасть в плен к Скульптору.

Ведь Локи туда дорога вообще закрыта, учитывая, что тот сделает с ним за предательство. А возможно, и ничего не сделает. Логику Скульптора сложно понять, ведь он уже давно неживой, что ли.

О, а сейчас будет интересно! Наконец-то я дождался нормальных ребят, которые решили появиться здесь, а то из моего Океана Душ сейчас прет несметная волна тварей, которые сражаются с бесконечной армией Костяного, но вот сильных тварей не видно, словно мы пока обмениваемся мелочевкой.

Я расширяю свой канал до невозможного и выбрасываю в этот мир сразу шесть, мать его, гидр. Они были разных видов и размеров, но их объединяла одна общая черта: они были злые, голодные и невероятно сильные. Им придётся съесть огромное количество солдат Костяного, чтобы хоть каким-то образом насытиться. Это не плоть, не мясо, а обычные кости, пусть и с примесью магии. Не та пища, которую…

Вдруг мои мысли резко прервались. Точно! Гноллы! Я быстренько ныряю в свой Океан Душ и нахожу отсек, которым и не подумал бы в обычное время воспользоваться, и полностью освобождаю его.

Гноллы — собаковидные твари, которые своими повадками больше похожи на гоблинов и шакалов, но с силой орков. Такое количество гноллов в моем Океане Душ собралось благодаря Одину, который ранее зачистил много Разломов, часто тренируясь там! И сколько их там было, сложно сосчитать. По моим примерным прикидкам, сорок, а может и все девяносто тысяч.

И именно их всех я выбрасываю сейчас в этот мир. Во все стороны, словно стреляю ими из пулемета. Я не пожалел на это дело своей душевной энергии, ведь знал, что будет весело. Кодекс, кстати, поддерживал меня, и я чувствовал, как его энергия переливается в Одина, восстанавливая его.

Почему я выбрал гноллов? Хороший вопрос. Эти твари обожают кости. И сейчас я могу наблюдать за творением своих рук: они словно безумные начинают рвать всю костяную рать, которую только встречают на своем пути. И даже если десяток гноллов падает, одиннадцатый врезается в врага, раскусывая и разрезая его кости. У них, кстати, зубы очень подходящие для этого дела.

— Один, отступайте! Вы здесь закончили, — велю своему хвостатому соратнику.

И сразу чувствую исходящее от него… лёгкое разочарование. Но опять же, это разочарование я могу прекрасно считать. Оно не относится ко мне. Ему обидно, что он настолько слаб. И считает, что это задание не может завершить, как полагается. И что его господину, то есть мне, пришлось из-за этого вмешаться. Охрененная, честно сказать, логика у Одина. Тут и я дважды подумал бы, чтобы сейчас выйти против Скульптора. Ну, конечно, после третьей попытки, скорее всего, вышел бы. Но всё же… это я, а Одину ещё явно далековато до меня.

Твою мать! Этот мир уже дрожит от переизбытка энергии и сражений, происходящих в нем. Ведь Костяной тоже не так прост. Он сейчас стоит и пристально наблюдает, стараясь разглядеть мою душу.

Ну раз так хочешь, тогда смотри!

Прошу Одина взглянуть ему в глаза и ничего не бояться. А в следующий момент я ощущаю сильнейшее вмешательство, которое встречаю своей душой.

О, да! Костяной Скульптор наконец понял, кто явился сюда. Ведь до этого он явно сомневался.

Ублюдок, если бы он только знал, насколько я не хотел бы сейчас здесь находиться, используя эти полубожественные костыли. Я не любил использовать их ещё по той причине, что есть мнение, будто именно такие техники приближают человека к тому, чтобы стать Богом. Конечно же, дело тут даже не в самой технике, а в тех энергиях, которые потом перетекают в тебя от других людей. Есть чёткое мнение, что аватары могут использовать только боги. Но со временем и все остальные начинают тебе верить, и ты становишься богом. Сам точно не знаю, насколько это правда, но вот испытать на себе мне явно не хотелось, от слова совсем.