— Первопроходец подтверждён! — воскликнула Мира, стоило мне сделать второй шаг. — Если они атакуют…
Она даже договорить не успела, как первый спустивший курок синтет оказался окутан сиянием, которое растворило его в пространстве. За ним последовали остальные — терминал не собирался мелочиться и удалял из зоны своей работы угрозу «вернувшемуся» потомку.
— Это было даже слишком легко, — усмехнувшись, сообщил я, продолжая движение к центральному сооружению.
— Гвидо уже внутри, — отчиталась Мира. — Судя по тому, что я вижу, он не может получить доступ из-за повреждений модуля. Максимум его возможностей — наблюдение. Но и я пока не могу ничего.
Всё случилось как-то даже буднично. Словно я не за крайне опасным врагом пришёл, а просто в кусты прогулялся. Был шанс, что Гвидо найдёт способ расправиться с нами, обойдя статус «первопроходца». Но я не верил, что Орсини на самом деле понимает, с чем связался.
Возможно, он знал о существовании объектов Предтеч. Возможно, даже успел побывать в парочке. Но главного он не осознал, не разобрался в логике создателей искусственного разума. И потому совершил ошибку, которая будет стоить ему жизни.
Чем меньше расстояния до терминала оставалось, тем масштабнее оказывалась постройка Предтеч. Висящие почти над самой моей головой кольца продолжали вращаться, вызывая подспудное ощущение, что прямо сейчас свалятся на меня и раздавят под чудовищным весом. У центрального конуса имелась площадка, вокруг которой голубоватые прожилки на материале Предтеч становились толще и ярче.
С каждым шагом сияние усиливалось, пока я не ступил на площадку. Передо мной мгновенно образовался проход в спиралевидный коридор, уходящий вверх. Мира никак не отреагировала на обстановку и, вопреки уже привычной мне модели действий, не спешила отправляться в центральный зал.
— Он всё это время работал, — сообщила ассистентка. — Поразительно…
Я сделал шаг, переступая порог, и мне в голову ударил свет со всех сторон. Я вновь оказался в бесконечной темноте, как в Крепости.
Но на этот раз я увидел не гибель цивилизации, а почувствовал, как меня перебирают, рассматривая каждую клетку под микроскопом. Оценивают, сверяют с неким эталоном и, кажется, выражают одобрение.
— Макс! Макс! Лазарь, твою мать!
Голос Миры дозвался меня не сразу. Я проморгался и обнаружил, что стою на коленях, а забрало шлема залито кровью.
— Макс, ты меня слышишь⁈ Не вздумай здесь подыхать!
— Слышу, — ответил я, срывая с головы шлем.
Запачканный изнутри, он был покрыт уже свернувшейся кровью. Положив его рядом, я протёр лицо, и на перчатках остались высохшие алые хлопья.
— Что за хрень это была?
Мира не ответила сразу, вместо этого я ощутил, как она рассматривает меня столь же внимательно, как и неведомый исследовать из тьмы. Только анализ блондинки не шёл ни в какое сравнение с терминалом. Ассистентка работала изящно и бережно, не было ощущения, что меня хладнокровно разделывают на куски и небрежно собирают обратно.
— Тебя подвергли жёсткому анализу, — сообщила Мира, но испуг в её голосе прошёл. — Я не понимаю технологии, но, кажется, тебе это будет на пользу. Тело очищено, организм улучшен. То, что сделала подготовка первопроходца, теперь перешло на новую ступень.
— Охренеть, спасибо, — выдохнул я, после чего сплюнул комок крови на пол.
Алая слизь тут же испарилась, словно её и не было. Но обдумать этот факт я не успел, прилив сил и бодрости накатил, смывая все последствия произошедшего.
— С каждым днём мы всё дальше Бога, — прошептал я, поднимаясь на ноги.
Шлем никто чистить, разумеется, не стал. Попытавшись пальцем стереть кровь с забрала, я почувствовал, что она въелась в материал. Кажется, терминал не церемонился, проводя очистку моего организма настолько, что вплавил мою кровь в панцирь. Под остальной бронёй наверняка такая же картина, просто я её ещё не увидел.
— Придётся оставить его здесь, — поставив шлем на пол, сказал я. — Сколько я был в отключке?
— Не знаю, — ответила Мира. — Меня тоже отключило, как только ты вошёл в коридор. И я пока не могу сказать, что во мне изменилось. Я до сих пор получаю пакеты данных. Обновления. Сведения. Память.
Её голос становился всё тише, и я решительно двинулся вперёд. Пока мы тут прохлаждаемся, там Гвидо творит что хочет с терминалом. А я не намерен давать этому ублюдку шанса победить.
Не для того я через столько прошёл, чтобы банально опоздать из-за того, что игрушке Предтеч показалось весёлым распотрошить первого за чёрт знает сколько лет гостя. Так что каждый новый шаг давался мне всё легче, а после я и вовсе перешёл на бег.
Коридор тянулся, постепенно сужаясь, и я уже сбился со счёта, сколько метров пробежал. Мира не отзывалась, окончательно уйдя в перезагрузку. Когда модуль опомнится, я ей, конечно, попеняю, чтобы запомнила — не все присылаемые файлы одинаково полезны.
Неожиданно прямо передо мной коридор кончился. И я прошёл внутрь круглого зала, в центре которого к потолку уходила единственная колонна в помещении. Такого же цвета, как и наружные стены терминала, она практически полностью была поглощена прожилками с голубоватым свечением. От близости к этой колонне казалось, что кипящую в ней энергию можно ощутить, но никакого эффекта на окружение она не оказывала.
Помимо этого, по всему пространству были расставлены уже знакомые столбики. И даже без подсказок Миры некоторые узоры на них я мог распознать. Понимания, к сожалению, это нисколько не давало — с тем же успехом только освоивший азбуку школьник может открыть учебник квантовой физики. Вроде бы ты можешь это прочесть, но что именно читаешь — понятия не имеешь.
Найти Гвидо труда не составило. Орсини стоял за колонной и на меня внимания совершенно не обращал. Его технологические узоры на лице и шее сияли ярче, пульсируя в такт движению энергии в колонне. Взгляд вторгшегося в терминал человека был пустым, на лице остались высохшие дорожки слёз — сухие глаза, забывшие, что нужно моргать, не двигались.
У его ног лежал бесполезный теперь пистолет, оружие, очевидно, выпало из разжавшихся пальцев. Но я всё равно на всякий случай оттолкнул его подальше, отправив пинком в дальний угол.
Учитывая, что больше никаких предметов у высокопоставленного члена клана Орсини не было, можно было смело утверждать — всё остальное терминал уничтожил. А оператора оставил в относительной сохранности только потому, что модуль был в него вживлён. Потому как знакомого ремешка я не видел.
Мира продолжала молчать, Гвидо не двигался и даже, казалось, не дышал. Лишь присмотревшись как следует, я различил едва уловимый ход грудной клетки — на самом минимуме, чтобы поддерживать жизнь, но не более.
Было даже несколько обидно, я так стремился его догнать, а теперь смотрю, как Орсини пускает слюни практически в буквальном смысле. Что с ним случилось? Терминал прожарил мозги, или же его модуль оказался настолько повреждён, что при попытке завладеть очередной технологией Предтеч, крышечка его носителя засвистела? В любом случае это уже был не враг.
Так что я поступил милосердно.
Вытащив нож, я воткнул его в сердце мужчины. На мгновение мне показалось, что он очухался, пришёл в себя и выживет, но нет — тело просто рухнуло на пол. Та же система уборки, которая следила за порядком в коридорах, мгновенно превратила труп в ничто, оставив на месте лишь металлические части — те самые, что находились у Гвидо в шее и на роже.
Учитывая всё случившееся, понять, что это такое, было совсем не сложно.
— Ну, неудивительно, что ты повреждён, — заметил я, ножом поддевая конструкцию.
Если когда-то это и был ремешок модуля, теперь он походил на кучку металлических проводов, которые расходятся от тончайшего ошейника. Ранее он был внутри тела, и рассмотреть его не представлялось возможным, а теперь стало заметно, что вскрывали устройство крайне аккуратно.
Только я всё равно не понимал — зачем? Что у меня, что у Михаила Селиванова ремешок оставался целым и невредимым. Неужели Гвидо досталась уже повреждённая конструкция? Тогда, спрашивается, на кой-чёрт он решил её не просто использовать, а вживить в своё тело? Судя по должности в клане, Гвидо не должен был быть совсем уж идиотом.
