– А вот и не нужно нам ждать этого часа, я сама без вас соскучилась.

– Эльвирочка! Эльвира Николаевна, – в один голос радостно воскликнули наши герои.

– Ну, Эльвира, разве можно так, – с обидой в голосе добавил Алексей Иванович.

– Можно, а главное, нужно, – без тени сомнения сказала она, обняла Алексея Ивановича, а потом и Марка Семеновича.

– Наконец-то я вместе с вами, мои родные. Я так рада видеть вас, не поверите!

Марк Семенович стал хлопотать у стола, а Алексей Иванович, как обычно, всех удивил, выдав очередной свой изыск:

– Эльвира, от тебя пахнет вином.

Только секунду длилась пауза, вызванная этим довольно странным его заключением. Ровно через секунду последовал ответный вопрос от Эльвиры:

– А чем от меня должно пахнуть, керосином, что ли?

Причем, как вы уже, наверное, почувствовали, этот вопрос был произнесен явно с вызовом.

Марк Семенович со своей стороны, дабы снять напряженность, наметившуюся между шефом и Эльвирой, засуетился вокруг нее, отвлекая внимание Алексея Ивановича:

– Эльвира Николаевна, переодевайтесь во что-нибудь домашнее, отдохните, вы так много работаете, а потом все вместе посидим за столом, он вас давно уже ждет.

Однако Алексей Иванович, продолжая крутиться возле своей помощницы, активно принюхивался, что, естественно, не могло не вызвать удивление и Марка Семеновича, и Эльвиры:

– В чем дело? Алексей Иванович, – подозрительно посмотрела она на него, – вы здоровы?

– Нет, нет, ничего, – засмущался Алексей Иванович, – просто от тебя, Эльвирочка, пахнет чем-то совсем родным и знакомым, прямо запах из детства.

Эльвира рассмеялась.

– Это, очевидно, запах, дорогой мой господин депутат, коров и навоза. Забыли, наверно, такие ароматы?

– Да, точно, – обрадовался Алексей Иванович, – именно так, мой дорогой помощничек, – он пытался в тон пошутить и при этом еще и обнять подругу.

Однако его дорогой помощничек, как ни странно, воспротивился этому, причем самым категорическим образом.

– Но-но, без телячьих нежностей и, пожалуйста, держитесь подальше от меня, а то вы все секреты вынюхаете. Опасный вы человек. Все, я под душ, и быстро к вам.

Когда Алексей Иванович остался с Марком Семеновичем вдвоем, он с гордостью поделился с ним:

– Ну, какова моя Эльвира, а? Огонь-баба. Да и главное, как она все по-умному закрутила, ничего не скажешь, молодец, да и только. Не то что моя старая калоша, – вдруг вспомнив про жену, – да еще, понимаешь, угрожает. Вон какие женщины влюбляются, не чета ей. Все; как приедем домой, оформлю наши отношения официально.

Марк Семенович на это никак не отреагировал, а только улыбнулся, наблюдая за ним из своего угла, подумав про себя:

«Какой же ты все-таки пентюх, коль ничего не понимаешь, карьеру она через тебя делает».

Ну, а вслух он, конечно, произнес совсем другое:

– Да, женщина что надо, здесь вам определенно повезло.

– Здесь не везение, мой дорогой, – ответил нравоучительно Алексей Иванович, – а умение разбираться в людях. А это совершенно разные вещи. Я уже сколько раз вам говорил: учитесь разбираться в людях… а вы, понимаете, прошмандовка, – не преминул уколоть его шеф.

«Нет, – опять подумал Марк Семенович, – в действительности она совсем не прошмандовка. Это тип современного человека, доведенного до крайности, когда он загнан в глухой угол. Вот и готов идти на все, лишь бы добиться своего».

Вслух же он, конечно, как и полагается, сказал совсем другое:

– Вот видите, а вы ее хотели спровадить, – Кто, я? – искренно возмутился Алексей Иванович. – Это не я, а вы. Кто говорил: парикмахерша, мат стеной стоит, понимаете ли?

Похоже, что обстановка осложнилась. И требовалось незамедлительное ее разрешение. Ну, она и разрешилась.

– Да за такую женщину, как она, я пучок отдам заместителей вроде вас, – так оригинально выступил Алексей Иванович.

Но Марк Семенович даже не попытался как-то исправить положение, а тут же заявил:

– А я и не претендую больше на роль вашего помощника. Все, хватит, надоело, как приедем в Москву, сразу подам заявление об уходе. Опять в школу пойду учительствовать. Это, наверное, моя стезя, а здесь все надоело.

Алексей Иванович понял, что незаслуженно обидел своего помощника, и попытался исправить дело:

– Ну, ты что, Марк, прекрати, и ты останешься со мною, еще поработаем, вместе поскрипим в одной упряжке. Я выбью место второго помощника, чего бы мне это ни стоило. Вон их сколько у Килькина.

– То у Килькина, а вы еще даже не Рыбкин, – ехидно улыбнулся Марк Семенович.

– Прекратите, и Килькин когда-то был просто Рыбкин. Оставайся, привык я к тебе, сгодишься и ты на что-нибудь.

– Нет, – вздохнул Марк Семенович, – я все-таки подам заявление.

– Прекратите сейчас же, – начальственным тоном произнес шеф, – вы мне нужны, вот и все, баста. Разговор окончен.

Вошла Эльвира в голубом домашнем платье. Волосы она собрала в пучок. Весь ее вид излучал мягкость и домовитость, отчего наши поссорившиеся давно уже отвыкли. Марк Семенович посмотрел на Эльвиру и подумал:

«Как же она хороша! А какая она разная в каждой отдельной ситуации. И как ей это удается? Не понимаю. И почему мне не повезло хоть раз в жизни, как этому бурдюку». Он с ненавистью посмотрел на Алексея Ивановича.

– Вот и я, – Эльвира широко улыбнулась, – ничего, что я совсем по-домашнему?

Алексей Иванович с Марком Семеновичем были полностью шокированы ее видом и поэтому вразнобой произнесли:

– Да, нет.

– Так что же, – засмеялась Эльвира, – да или всетаки нет?

И опять они воскликнули вместе:

– Нет, да.

– Да ну вас, – улыбнулась Эльвира, – договорились бы вначале между собой. Садимся за стол. Давайте свои дерунчики, Марк Семенович, а вы – наливайте шампанское, а то совсем утеряете свою квалификацию виночерпия с этой предвыборной кампанией, будь она неладна совсем. Несмотря ни на что, по крайней мере, небольшой праздник мы сегодня заслужили. Она подняла бокал: – Знаете, за что я хочу выпить?

Алексей Иванович развел руками.

– Ну, конечно же, знаем, Эльвирочка. За успех нашего завтрашнего предприятия.

Эльвира сделала кислую физиономию.

– И не надоело вам все время об этом, Алексей Иванович? Лично мне уже надоело. Давайте лучше выпьем за простого русского человека. Я сегодня весь день провела среди простого люда, на природе, среди лесов и полей. Была и на ферме, и на огороде копала. И знаете, о чем подумала? Что более терпеливого человека, чем русский, нет на свете. За его переносимость всех невзгод и тяжестей, которые как из рога изобилия сыплются ему на голову.

– Кто сыплет, Эльвирочка? – искренне поинтересовался Алексей Иванович.

– Да кто ж? Вы и сыплете. Вы – сейчас, а раньше – другие.

– Упаси вас Господи, о чем вы говорите, – позволил себе усомниться Алексей Иванович, причем искренне.

Но продолжение спор не получил, благодаря настойчивости и принципиальности Эльвиры.

– На этом дискуссию в партии прекратим, я больше не хочу об этом. Лучше перейдем к делу. Выпьем за простого русского человека.

Все выпили.

– Где ваши обещанные дерунчики, Марк Семенович?

– Вот они, вас дожидаются.

Среди тарелок с икрой, балыками, колбасами и другими деликатесами скромно желтели поджаристые блинчики – дерунчики. Эльвира взяла один, попробовала:

– Какая вкуснятина, можно еще один?

– Ну конечно, Эльвира Николаевна, это все мы для вас приготовили, – зарделся довольный Марк Семенович.

Она с удовольствием управилась еще с двумя дерунами, а затем обратилась к внимательно смотревшим на нее мужчинам:

– Вы думаете, что я просто прохлаждалась, когда не была с вами. Нет, ни в коем случае. Я провела большую работу. Вам, Алексей Иванович, завтра, может, придется поработать, проявив себя в качестве… как вы там говорили? Что-то насчет отела и обсеменения, или что-то в этом роде.

– Да упаси вас Господи, что вы такое говорите, честное слово, – взорвался Алексей Иванович.