— Я никак не привыкну к этому, — она отступила назад, закрывая ладонями нос и рот — на улице было чертовски холодно.

— Так, так, так, — сказала Поппи Питерс, вечно язва. — Самый большой плейбой Голливуда во плоти.

«Плейбой Голливуда» — громко сказано. Несколько лет назад — возможно. Но не сейчас.

— На самом деле не во плоти — я в зеленом меховом костюме, — заметил я, не отрывая взгляда от Голди.

— Пошли внутрь, замерзли уже. И не забудьте выйти на танцпол, когда нас позовут, — сказал Джек, и они втроем побежали к дверям.

Я сильнее обнял Голди, чтобы согреть, и мы пошли бок о бок.

— Ты готова? — спросил я с усмешкой.

— Готова слушать расспросы о Джошуа? Не особо. Но переживу, — сказала она, пытаясь звучать легко. Но я-то видел — волнуется.

Я остановился:

— Чертовски верно. Ты же Голди Саншайн Джейкобс.

— Опять ты за свое, — сделала она вид, что раздражена, хотя улыбалась во весь рот. Я давал ей такие напутствия еще в школе.

— Скажи всем, что твой бывший — придурок, и пусть отвалят со своими вопросами. А если не хочешь говорить — я скажу.

Ее сапфировые глаза смягчились. Нос покраснел от холода. Из-под капюшона-оленя выбивались пряди светлых волос, а рога торчали вверх. Она прикусила нижнюю губу и кивнула:

— Ты собираешься бить каждого, кто надумает меня задеть, Эйс?

— Всегда, — сказал я, и она обхватила мою руку. Мы вошли внутрь.

И это была чистая правда.

За эту девчонку я бы прошел сквозь огонь.

Внутри царил полный хаос. Голди тут же увели помогать Холли, а Сьюзи и Джо Джейкобс принялись знакомить меня с людьми, которых я и так знал, выставляя меня напоказ, словно гордые родители.

Но каждый раз, когда я оглядывал зал и я ее видел.

Санни.

Мой взгляд всегда находил ее в любой толпе. Так было всегда, сколько я себя помню.

И, похоже, ничего не изменилось.

Голди

На репетиционном ужине было человек тридцать пять, и почти каждый, кто не относился к нашей ближайшей семье, успел спросить про Джошуа. Я вымоталась, пытаясь отвечать как положено. Эйс держал слово и раз за разом вмешивался, ловко переводя разговор так, что никто не успевал обидеться.

У него в этом талант.

Наверное, дело в зеленых глазах, темных волнистых волосах и широких плечах, которые сбивали людей с мысли.

В нем было все и он умел убеждать.

Мы только что закончили ужин, и по настоятельной просьбе брата мы с Поппи стояли рядом с танцполом — они собирались представить какой-то «большой сюрприз».

К нам направился начальник моего отца, Гарри.

— О нет, приближается, — прошептала Поппи мне на ухо.

Он уже подходил к нам раз пять в своем костюме: слишком узкий бежевый спортивный костюм и проволочка на голове с подвешенной веточкой омелы.

Да, Гарри, который был старше нас лет на тридцать, пытался поцеловать и меня, и Поппи, и вообще каждую женщину на этом ужине. Он протянул нам по карамельке с мятой, как и перед ужином:

— Леди, кажется, у вас появляется шанс постоять под омелой.

Мы с Поппи взяли по красно-белой конфетке и сунули в рот, но под омелу лезть не собирались.

— Третье предупреждение, и ты выбываешь, Гар-Мишка, — сказала Поппи. — Я же сказала, чувствую, что заболеваю. Никаких поцелуев под омелой сегодня.

У Гарри были очень тонкие усики, и он ухмыльнулся мне:

— А ты как, Голди? Говорят, ты наконец свободна?

Прежде чем я успела ответить, рядом оказался Эйс, его пальцы обхватили меня за руку:

— Нас зовут на танцпол.

У меня ухнуло в животе, и я подняла на него взгляд, благодарная за спасение.

— Эй, эй, эй. Я вообще-то разговаривал, Эйс, — проворчал Гарри.

— Привет, Гарри, сто лет не виделись. Но советую сбавить обороты. Омела не сделает твои усы менее жуткими, — сказала Эйс. Голос звучал шутливо, но взгляд говорил другое.

Он злился на Гарри.

Тот пару раз моргнул, а затем расхохотался и даже не понял, что его только что опустили.

Пока Эйс увлекал меня к танцполу, Поппи расхохоталась и тут же заявила, что ей срочно нужно в туалет.

— Ну что ж, у нас на сцене шафер и подружка невесты — Эйс и Голди! Эйс идеально одет для этой песни, так что давайте зажигать под один из моих любимых треков… «Gettin’ Jiggy wit It» — или, точнее, «Gettin’ Grinchy wit It», ребята! — заорал в микрофон Двейн Холкомб, певец, который выступал сегодня и будет петь завтра, и сразу же запел, меняя слова песни под рождественскую тему.

— Боже милостивый, он правда поет «Gettin’ Grinchy wit It»? — спросила я, когда Эйс притянул меня к своему твердому телу.

— Просто позволь этому случиться, Санни, — наклонился он, его губы коснулись моего уха. — Кажется, у каждого, кто завтра будет стоять у алтаря, есть своя песня. Так что твоя очередь еще впереди.

Остальные участники свадьбы тоже вышли на танцпол, и я не удержалась от смеха:

— Эти двое никогда ничего не делают вполсилы.

— Никогда, — подмигнул он.

Наши взгляды встретились, и у меня внутри все сжалось. Эйс был выше меня почти на голову — примерно метр девяносто три, с широкими плечами и самым красивым лицом, какое я когда-либо видела. У него была правильная щетина, подчеркивающая его идеально квадратную челюсть. Он выглядел грешно красивым, и мне приходилось заставлять себя не пялиться, пока он продолжал раскачивать нас в ритм музыки. Мои ноги скользили по его мощным бедрам, и мне приходилось следить за дыханием.

Двейн раскатывал слова:

— «На-на-на-на-на-на-на… Gettin’ Grinchy wit It!»

Гости отрывались, подпевая, и невозможно было не смеяться.

— Не могу дождаться, какую песню они выбрали для меня, — простонала я, приподнимаясь, чтобы прошептать ему в ухо. Запах мяты и шалфея буквально накрыл меня.

Я так давно ни к кому не чувствовала притяжения.

Последние годы с Джошуа были без страсти. Оглядываясь назад, понимаю, что он сделал нам обоим одолжение, даже если способ выбрал так себе. Если честно, мы уже несколько лет просто «отбывали номер». Я застряла и не видела, что несчастлива.

— Я потею, как чертов зверь, в этом костюме, — сказал он, положив ладонь мне на талию, и мы продолжали двигаться в такт.

— «Gettin’ Grinchy wit It, Эйс!» — закричала через танцпол Лесли Питерсон, слова у нее слегка смазывались. Мы оба повернулись к ней.

Лесли была одной из подружек невесты. Она пришла в откровенном костюме кошки и с гирляндой на шее, утверждая, что она «рождественская киска». Я увидела, как она хищно двинулась в нашу сторону.

— Похоже, у тебя тут фанатки, Бонетти, — хихикнула я, когда он переплел пальцы с моими — стоило мне чуть отойти.

— Даже не думай, Санни. Сегодня ты мой плюс-один, — сказал он, игриво дернув бровями.

У меня снова предательски сжался живот, когда его взгляд опустился к моим губам. Он успел выпить пару коктейлей и расстегнул несколько верхних кнопок своего костюма Гринча, открывая полоску загорелой кожи на груди.

Его темные волнистые волосы были растрепаны, и я снова засмеялась, когда он притянул меня к себе.

— Можно я вклинюсь? — спросила Лесли, и Эйс обхватил меня, удерживая ладонью внизу спины.

— Прости, Лесли. Сегодня мы с Рудольфом партнеры по танцам, — его голос звучал непринужденно, и я не смогла скрыть улыбку.

Лесли злобно мне сверкнула глазами и унеслась прочь.

— Злая женщина. И почему она одета ведьмой на рождественской вечеринке? — спросил он, когда песня наконец закончилась.

— Она же «сексуальная рождественская киска».

— Ага… скорее обиженная киска. Все ясно.

Я расхохоталась как раз в тот момент, когда песня закончилась и Двейн снова привлек внимание гостей:

— А теперь — для нашей прекрасной подружки невесты, самой Голди Джейкобс! Вы слышали, ребята, по слухам, она свободна и готова к новым знакомствам!

Нет. Он. Не. Мог.

— Свободна и готова к новым знакомствам?