— По семьдесят патронов, — ответил Шрам.

— Достаточно. Экономьте, стреляйте только по важным целям. Вы там глаза и уши, без вас наступление слепое. Вопросы?

— Нет.

— По машинам.

Снайперы залезли в головной БТР, втиснулись внутрь между сапёрами и ящиками. Тесно, душно, пахло соляркой и металлом. Люки закрыли, темнота. Только красные лампочки аварийного освещения, лица вокруг призрачные, напряжённые. БТР дёрнулся, двинулся, колонна потянулась за ним.

Ехали медленно, тридцать километров в час, сапёры впереди проверяли дорогу миноискателями. Каждые пятьсот метров останавливались, ждали, пока разведка осмотрит подозрительные места. Находили мины — китайские противотанковые, закопанные в асфальт. Обезвреживали осторожно, тащили на обочину, подрывали контролируемо. Взрывы глухие, столбы пыли, колонна стояла, ждала, двигалась дальше.

Рассвело быстро, как всегда в тропиках. Небо из чёрного стало серым, потом розовым, потом ослепительно синим за пять минут. Солнце выскочило из-за горизонта, ударило в глаза, начало нагревать воздух. К семи утра было уже тридцать пять, к восьми — сорок два. Внутри БТР пекло как в духовке, броня раскалялась, воздух стоял мёртвый. Легионеры сидели молча, пили воду маленькими глотками, терпели. Некоторых мутило, выблёвывали в пакеты, мат сдавленный, запах рвоты добавлялся к вони солярки.

Шрам сидел у люка, смотрел в щель наружу. Пустыня тянулась бесконечно — песок красноватый, камни чёрные, кусты колючие редкие, акации скрюченные. Иногда мимо проносились деревни мёртвые, покинутые — глинобитные дома с провалами вместо окон, заборы разрушенные, колодцы засыпанные. Жизнь ушла отсюда, осталась пустота, страх, война. Дорога петляла, огибала дюны, спускалась в вади пересохшие, поднималась обратно. На обочинах валялся мусор войны — остовы машин сгоревших, воронки от снарядов, обгорелые покрышки, гильзы.

Первый контакт случился в восемь двадцать, на семьдесят втором километре. Колонна проходила узкое место между двумя дюнами высокими, дорога сжималась до пяти метров, идеальная засада. Сапёры впереди прошли, доложили чисто, колонна двинулась. И тут с гребня левой дюны ударил пулемёт, длинная очередь, трассеры прошили воздух, били в головной джип сапёров. Лобовое стекло вдребезги, джип свернул, врезался в обочину. Второй пулемёт с правой дюны, крест огня, бил по второму джипу. Тот развернулся, пытался уйти, получил в колесо, встал.

— Контакт! Засада! — орал кто-то в рацию.

БТР Шрама остановился резко, легионеров внутри кинуло вперёд, ударились о стенки, о ящики. Башня завращалась, пушка подняла ствол, дала очередь по левой дюне. Снаряды двадцатки рвались на песке, фонтаны пыли, но пулемёт стрелял дальше. Второй БТР обошёл справа, дал по правой дюне. Грузовики остановились, легионеры выскакивали, ложились у колёс, отстреливались.

— Снайперам, высадка! — приказ Леруа по рации. — Подавить огневые точки!

Люк БТР открылся, Шрам вылез первым, прыгнул на песок горячий, обжигающий через перчатки. Побежал к обочине пригнувшись, упал за камень большой, вытащил СВД из чехла. Ларош справа, Мартинес слева, тоже заняли позиции. Пулемёты били, пули свистели над головами, били в камни, высекали искры.

Русский поднял винтовку, посмотрел в оптику. Левая дюна, гребень, метрах в трёхстах. Видел вспышки пулемёта, силуэты двоих боевиков — один стреляет, второй подаёт ленту. Прицелился в стрелка, компенсация на ветер слабый, на расстояние. Выдох, пауза, спуск. Выстрел, отдача. Глушитель сработал, звук приглушённый, но всё равно слышный. Смотрел в оптику — стрелок дёрнулся, упал назад, исчез с гребня. Подносчик схватил пулемёт, попытался продолжить. Шрам досылал патрон, прицелился заново, выстрел. Попал в плечо или грудь, подносчик упал тоже.

Пулемёт на левой дюне замолчал. Оставался правый. Ларош работал по нему, два выстрела, пулемёт захлебнулся, затих.

— Огневые точки подавлены! — доложил Шрам в рацию.

— Пехота, вперёд! Зачистить дюны! — командовал Леруа.

Два отделения побежали к дюнам, разделились, полезли вверх по склонам. Добрались до гребней, короткие автоматные очереди, крики. Через минуту доклад:

— Левая дюна чиста! Четверо убитых боевиков, пулемёт ДШК трофейный!

— Правая чиста! Трое убитых, РПК!

Колонна двинулась дальше. Сапёры пересели в целые машины, раненых из подбитых джипов погрузили в БТР, трупов двое — водитель и наводчик первого джипа, накрыли брезентом, положили в грузовик. Первые потери, даже до города не доехали.

Шрам залез обратно в БТР, винтовку вытер — песок везде, в механизмах, на стекле оптики. Два патрона использовал, осталось шестьдесят восемь. Нормально. Впереди ещё долгий день.

Ехали дальше, осторожнее теперь, медленнее. Каждую дюну проверяли, каждый поворот. Находили ещё мины — пять штук на протяжении тридцати километров. Обезвреживали или подрывали. Ещё одна засада на сотом километре — снайпер одиночный, выстрелил из кустов, попал в лобовое стекло грузовика, не пробил, бронестекло выдержало. Мартинес засёк вспышку, ответил, снайпер свалился из кустов, больше не стрелял.

К девяти тридцати вышли на последний отрезок, двадцать километров до Киддаля. Дорога прямая, открытая, видно далеко. На горизонте появился город — серое пятно на красном песке, минарет мечети торчал иглой в небо. Колонна остановилась в десяти километрах, развернулась для атаки. БТР выдвинулись вперёд, грузовики остались сзади, миномёты сняли с платформ, установили, навели стволы по координатам.

Снайперов высадили окончательно. Шрам, Ларош и Мартинес побежали к холму низкому в километре от города, высота метров двадцать над равниной, обзор хороший. Вскарабкались, заняли позиции, устроились между камнями. Русский расстелил плащ-палатку, лёг, установил винтовку на сошки. Достал бинокль, осмотрел город.

Киддаль был маленький, сжатый, типичный сахельский городок. Дома глинобитные одноэтажные, крыши плоские, улицы узкие. Мечеть в центре, минарет высокий, старый. Рынок рядом, площадь пустая. На окраинах баррикады из мусора, машин, мешков с песком. Движения почти нет — город мёртвый, население спряталось или ушло. Но на крышах мелькали силуэты, боевики занимали позиции, готовились. На баррикадах видел стволы пулемётов, РПГ. Считал быстро — минимум пятьдесят боевиков видимых, значит всего около двухсот как разведка говорила.

— Орёл на позиции, — доложил по рации. — Город под наблюдением. Противник готов, занял оборону.

— Принято, — голос Леруа. — Ястреб, Сокол, доклад.

— Ястреб на позиции, юго-запад, вижу рынок и мечеть.

— Сокол на позиции, северо-восток, вижу окраину и дорогу на север.

— Отлично. Держите сектора. Через пять минут начинаем. Артиллерия отработает десять минут, потом идём.

Шрам смотрел в оптику, искал цели приоритетные. Нашёл командира на крыше дома у рынка — высокий, в белой одежде, махал руками, отдавал приказы. Отметил мысленно. Пулемётчик на баррикаде западной, ДШК тяжёлый, опасный для БТР. Ещё один. Снайпер на минарете, высоко, метров тридцать над землёй, хорошая позиция. Приоритетная цель номер один.