– А что произошло с третьим? – спросил Гарри.

С третьим она прожила пять лет. Это был чистой воды уголовник. Занимался непонятно чем. Пил изрядно и буянил. Его пьяные крики, громкая музыка, досаждали всех в нашем квартале, нередко соседи вызывали полицию. Долго же она его терпела – целых пять лет. Не понимаю, почему она не развелась с ним раньше? Ведь понятно было, что он за человек. На что Глория надеялась? Чего выжидала? Сказать, что она была слабой женщиной или тихоней – так нет, я не раз слышал ее громкий и властный голос, когда в их доме происходили скандалы. Она не боялась своим мужьям давать отпор. Но, судя по побоям, ей это удавалось отчасти. Сама же никогда не жаловалась в полицию и на людях всегда оставалась уверенным и счастливым человеком, будто знала, что Господь ей поможет. На развод не подавала, терпела… А может, ждала… Но чего, своего часа? Или случая?

Или тумана?

Как-то ранним мартовским утром, когда на штат нагрянула оттепель и опустился туман, они ехали друг за другом, каждый в своей машине, в сторону Ла Пуш по 110-му шоссе. Накануне синоптики предупреждали водителей об опасности, о плохой видимости на дорогах из-за тумана и не рекомендовали поездки на машине без надобности. Но Глория с мужем, несмотря ни на что, в то утро уехали. Она в своем кадиллаке, он в пикапе. Спустя два часа ее мужа обнаружили мертвым в машине, которая стояла на обочине с включенной аварийной сигнализацией и работающим двигателем. Рассказывали, что его глаза были раскрыты, а застывший в предсмертном крике рот оставался разинутым так широко, что челюсти выскочили из суставов.

Миссис Тафт выехала из тумана в паре миль дальше – одна. Остановилась и некоторое время ждала мужа. А потом позвонила в Службу спасения.

– Почему ты никогда раньше со мной не делился этим? – обиделся Гарри.

– Наверное, ты не спрашивал. К тому же и рассказывать, в общем-то, не о чем. Я могу только догадываться и предполагать, и верить рассказам сторонних людей. Чужая семья – потемки. Насилие в семье – тема не из приятных. А если раздоры присутствуют в жизни твоих соседей, ты невольно становишься свидетелем всех безобразий, которые у них происходят.

– Знай я раньше такие подробности про нее… – с сожалением произнес Гарри.

– Мне жаль ее, искренне жаль. Так что никакая она не «черная вдова,» а просто несчастная женщина, – перебил я его, и вдруг меня осенило: – Хотя, может, и не такая уж несчастная…

– В смысле? – нахмурился Гарри.

– Туман.

– Что-что?

– Туман. Да, он для нее как друг, понимаешь. Каждый раз он избавляет ее от них. Заметь, всегда был туман, ночь и дорога. Все несчастья происходили при схожих обстоятельствах.

– Да, странные совпадения, – согласился Гарри. – Но ты же не хочешь сказать, что она это специально… как бы это сказать… подстроила, что ли?

– А кто его знает.

Мне вспомнился недавний короткий разговор с миссис Тафт, единственный «долгий» диалог за последние лет пятнадцать. Как-то утром я убирал опавшие листья на тротуаре, когда Глория вышла из дома и направилась к своему автомобилю. Я оставил грабли и направился ей навстречу.

– Миссис Тафт, доброе утро!

Она вставила ключ в замок дверцы, но не стала проворачивать его. Я ускорил шаг.

– Простите, миссис, но… не могу уняться… Простите меня и мое любопытство. – Она подождала, когда я подойду. – Мы так редко видимся… Хотя я вас…

– Что вы хотите узнать? – спросила она.

– Вы смелая, коли не боитесь ездить за рулем в такую погоду. Вы управляете автомобилем в густом тумане, ведь это небезопасно.

За солнцезащитными очками я не мог разглядеть ее глаз – ее настроения.

– Спасибо вам за внимание. Но заверяю вас, причин беспокоиться нет. Я достаточно внимательна, – ее голос был уверенный, и я еще раз убедился, что она не слабая женщина. – Природа не настолько страшна, как…

– Как кто?

– Как люди.

– Но туман есть туман, миссис Тафт, – напомнил я.

– О да, в каком-то смысле верно. – Она сняла очки, обнажив старые рыжие синяки под глазами, замазанные тональным кремом. – Но туман, он как защитник, и может укрыть, защитить от людей, от жестокости… Особенно, если ты женщина.

– Вы счастливы? – слетело у меня с языка.

– Прошу прощения, мне пора.

– Зачем вы терпите?..

– Чтобы быть сильнее… Извините.

Она открыла дверь, села в машину и уехала, скрывшись в наступающем тумане в конце улицы.

Этот разговор произошел три недели назад. А неделю назад ее последнего мужа нашли близ 101-ой дороги, разорванного на сотни кусочков, разбросанных лесу.

Накануне этого происшествия я поздно вечером услышал чье-то пение, доносившееся с улицы. Выглянул в окно. Сквозь туман увидел миссис Тафт со своим пьяным мужем – они подходили к ее машине, собираясь куда-то ехать. Мэт, так звали супруга, еле держался на ногах. Куда в такую погоду можно ехать? Перед тем, как сесть за руль, Глория задержалась на пару секунд и посмотрела на мое окно. Густой туман не позволял разглядеть выражение ее лица, но мне показалось, что оно излучало, по крайней мере, удовольствие.

Удовольствие от предвкушения очередного несчастья?

А может, и не несчастья вовсе, подумал я тогда, а освобождения и избавления. Я улыбнулся ей в ответ, и думаю, она заметила это. Вот тогда я и понял: туман не враг ее, а покровитель. Миссис Тафт любит туман.

Или туман любит ее.

* * *

Он вернулся около девяти вечера. Ввалился в дом в грязной обуви с двумя упаковками «Будвайзера» в руках. Вальяжный и, как всегда, наглый. Нахальная, презрительная улыбка на его лице не предвещала ничего хорошего. Спать он явно не собирался, а значит, и у нее будет бессонная ночь. Не провести ли ее с пользой, подумала она. Момент самый что ни на есть подходящий: на улице густой туман. Последние годы она внимательно следит за сводками погоды. Синоптики прогнозировали туман еще вчера, и он продержится еще три дня. Если не сейчас, то придется ждать еще полгода. Впереди зима. Обещали, что она в этом году будет морозная. Туманов, в таком случае, до мартовской оттепели больше не будет.

Пей он сегодня виски, она, может, и отложила бы эту затею до весны, но то, что Мэт решил пить пиво, это было как раз ей на руку. Совпадет ли такое еще когда-нибудь: пиво, ноябрь и туман?

– Чего так смотришь? – спросил Мэт, презрительно поглядывая на Глорию, и откупорил очередную бутылку пива. – Чем опять недовольна? Я отдыхаю…

Глория стояла, облокотившись о дверь и скрестив руки на груди.

– Чего смотришь, спрашиваю? – повторил Мэт. – Иди спать.

– Нет, я тоже хочу повеселиться, – ответила женщина, выдавливая улыбку.

Он скривил губы и с удивлением уставился на нее.

– Чего-о?

– Не все ж тебе одному развлекаться?

– О! И как, мне интересно, ты хочешь развлечься? – Мэт стал приближаться к жене. – И как, интересно мне, ты хочешь повеселиться? – ехидная улыбка исчезла, теперь он смотрел на нее со злостью, рот скривился, превратившись в звериный оскал; обнажились желтые зубы. – Чего задумала?

Глория замешкалась, подбирая слова. Мысли хаотично носились в голове. Быстрее же, Глори, торопила она себя, быстрее отвечай ему, пока он не пришел в бешенство и не сжалкий твою челюсть своей ручищей.

– Поехали в клуб, Мэт! – она почти крикнула.

Он остановился в шаге от нее.

– Ку-уда-а?

– В ночной клуб, в Порт-Анджелес. Мне надоело сидеть одной, пока ты кайфуешь с друзьями. Я тоже хочу повеселиться. Но в отличие от тебя, эгоиста, я предлагаю сделать это вместе.

Мэт залпом отпил полбутылки. Его, правда, удивило предложение Глории. Но, он был под хмельком, и идея жены пришлась ему по вкусу. Да и самому наскучило сидеть дома и смотреть на ее вечно недовольную физиономию.

– Бери свое пойло. Я сяду за рулем, – предложила она и пошла одеваться.

Мэт хмыкнул и молча осушил бутылку.

– Ладно, так уж и быть, выведу тебя в люди, женщина, – рявкнул он и достал из холодильника упаковку пива. – Только не позорь меня своим поганым языком. А то любишь болтать лишнее там, где не надо.