Что ж, разошлись, и я даже по сценическому опыту поглядывала на Тристана – чтобы нам с ним идти по разным сторонам зала параллельно. Дошли, нужно было пройти даме перед кавалером, и тут шедшая впереди меня королева принялась раскланиваться перед королём – то так, то этак, затормозив всю колонну. Естественно, ей никто слова не скажет – потому что на то она и королева. Но создалась пробка, за мной плотненько стояли другие дамы… и я почувствовала, как натянулась сзади ткань юбки – мне наступили-таки на шлейф. Рыжая скотина в зелёном, не иначе.

Королева, как мне показалось, ждала этого момента, или они условились по музыке – когда оно произойдёт. И сразу же двинулась к королю, обошла его и встала в пару, и теперь была моя очередь.

Если бы я со всей дури дёрнулась, то мою юбку придержали бы ногой, все услышали бы треск ткани, и образовалась бы дыра. Но я на сцене не первый день, бывало всякое, и вместо того, чтобы пойти вперёд, я двинулась назад, на рыжую. Всей своей немалой юбкой. Она не ожидала… и – правильно! – убрала ногу. Я скользящим движением через плие быстро подлетела к Тристану, обрулила его и встала в пару.

Никто ничего не заметил, я полагаю. Или заметил? Потому что досаду на лице рыжей было видно с другого конца зала. Наверное.

На следующий танец меня передали тому самому Ланселоту.

– Вы умеете танцевать? – спросил он меня с кислым видом.

– Совсем немного, – сказала я правду и скромно потупилась. – У меня было мало практики. И я впервые попала на такой большой бал в такой красивой зале, – это всё тоже чистая правда, если что.

На его лице прямо было написано, что он не горит желанием быть моей практикой. Не то я просто сама по себе ему не нравлюсь, не то он не любит деревенщин, не то его оторвали от кого-то другого, например, от той рыжей.

Впрочем, рыжая оказалась в паре с Тристаном. Коалиция? Нужно держаться от них подальше?

Танец был очень похож на вальс. Вот прямо очень-очень. Ланселот взял меня за талию и завертел, ну а практика вальса у меня какая-никакая была. Я заглядывала ему в глаза, иногда цеплялась за руку чуть сильнее, чем нужно – как будто боюсь упасть, а сама смотрела в оба.

И не упустила момент – мне снова попытались наступить на юбку, теперь совсем другая дама из соседней пары, в розовом платье. Осторожно, будто бы ненароком, и тут я чуть приседаю, она пытается развить свой успех, её нога вся полностью оказывается на скользкой ткани, кавалер ведёт её дальше, а я хватаюсь за Ланса… что и требовалось доказать. Дама поскальзывается на моём шлейфе, увлекает за собой кавалера, и их пара с грохотом валится на пол. Ну хорошо, не с грохотом, но с позором-то точно.

– Что это с ней, вы не знаете? – интересуется у меня мой кавалер.

– Представления не имею, – вздыхаю я. – Я же впервые на балу. Здесь не всегда на пол валятся? Понимаете, в деревне, где я жила у добрых людей, бывали праздники. Там то и дело случалось так, что кто-нибудь перепьётся и потом на ногах не стоит. Может быть, эта дама выпила слишком много и с ней случилась та самая досадная неприятность? Мой папенька всегда говорил – не умеешь пить, так и не берись, – я закатила глаза. – То есть, тот добрый человек, которого я звала папенькой все эти годы.

Ланс глянул с интересом.

– И… чем же живёт ваш… папенька? – поднял он бровь.

– Он… кузнец, – я не смогла придумать ничего, более похожего на то, чем занимается мой реальный папка. – Он работает с металлом, делает из него всякие полезные штуковины. И для хозяйства, и оружие тоже, – да-да, у нас на заводе выпускают как гражданские самолёты, так и истребители.

– Вам нравилось быть дочерью кузнеца? – изумился он, глядя на мой гордый вид.

– Конечно. Я ведь не думала, что стану дочерью короля. Я была совсем маленькой, когда меня отдали в деревню, что там я могла помнить о жизни с родителями, с настоящими родителями! Очень мало. А в деревне очень престижно быть дочерью кузнеца. Понимаете, папенька-кузнец никогда не давал меня в обиду.

– Вы совсем не скучали по вашим настоящим родителям?

– Я помнила любовь и доброту, – вздохнула я. – Мой батюшка был ко мне добр и ласков, а лучше моей покойной матушки нет никого на белом свете.

Танец окончился, мы раскланялись, и он отвёл меня к королевскому возвышению. Королева глянула на меня таким зверем, что я не сомневалась – все диверсии были тщательно спланированы. Что ж, расслабляться нельзя, то ли ещё будет?

Ещё было. Меня откровенно толкали – в бок и под локоть, в меня врезались, во время фуршета дважды пытались облить. Ну что, правильно говорил ВасильБорисыч – равновесие наше всё, умение держаться на ногах наше всё, и умение уйти от столкновения тоже наше всё. Спасибо вам, дорогой мой учитель, что бы я делала тут без вашей науки?

А с наукой – очень даже ничего.

Я ещё три раза танцевала с Лансом, и он исполнил своё обещание – называл мне главных сановников и придворных дам. Я тут же перезабыла половину, но кое-кого запомнила. Пригодится.

И несколько раз меня приглашали другие придворные кавалеры, но они не расспрашивали меня ни о чём. Вежливо улыбались и молчали.

И у меня хватило ума не торжествовать победу, пока я не вернулась в свои комнаты и пока там меня не раздели и не дали умыться ко сну. А уже потом, когда задвинули шторы, в столбик кровати тихонько постучала Мира и прошептала:

– Они ушли!

– Ура! – шёпотом ответила я и выбралась из кровати.

Ну, теперь поговорим.

– Ваше высочество, забирайтесь-ка лучше обратно, – сказала Мира. – Мало ли кто сюда может зайти!

– А засова на двери нет? Или замка какого?

– Нет.

– И сундука, чтоб задвинуть?

– Есть, но вообразите, какой переполох поднимется, если придут вас проверить, а тут заперто!

Тьфу ты.

– Тогда прячемся сюда, – я быстро забралась обратно на кровать и затащила её за собой.

– Да вы что, нельзя!

– Можно. Я разрешила.

Видимо, сказала убедительно, потому что Мира сбросила башмаки и тоже забралась на кровать, а я запинала её обувь в самый тёмный угол и задёрнула шторы.

– Рассказывай, – прошептала я.

– Королева в бешенстве. Она хотела показать его величеству, что вы необразованная деревенщина, а у неё не вышло. Она после бала раздала пощёчины всем своим дамам, кто с вами не справился.

– Так они вправду должны были меня пихать и ронять?

– И потом ещё смеяться над вашей неуклюжестью. А вы, наоборот, над ними сами посмеялись.

– Да не смеялась я ни над кем. Но если меня обижают – я защищаюсь. Имею право. Так-то я вообще беззащитная, и за меня заступиться некому, вот и приходится самой.

– Я желаю вам удачи! Потому что… королева злобная, а вы добрая.

Это я-то добрая? Давно ли, и с чего? Я просто, ну, стараюсь, чтоб по справедливости. И если кто-то, ради того чтобы быть при дворе, соглашается выполнять королевские приказы – обижать, унижать и всяко травить заведомо слабейшего, – то такого не жаль. Думать надо, кому служишь.

– А с чего королева вообще решила вернуть меня ко двору?

– Так к вам же сватались! Когда-то давным-давно, оказывается, вас ещё и на свете не было, а покойная королева Алианна только собиралась произвести вас на свет, его величество договорился с союзным королём Западного Предела, что если родится девочка и доживёт до восемнадцати лет, то она станет супругой наследника того короля. И вот срок подошёл, и прибыл гонец, который напомнил королю о его обещании. Король опасается нарушить обещание, потому что с Западным Пределом лучше дружить, чем воевать. И он прямо спросил королеву – где вы есть. Потому что принц Тристан и его дружок сэр Ланселот те ещё вояки, и случись немирье – они не смогут нас защитить. Вот вас и вернули ко двору. Королева злилась и твердила, что вы неотёсанная деревенщина и непременно опозоритесь сами и опозорите короля и королевство. А вы всё молчали, улыбались, радовались встрече с его величеством и не боялись спрашивать про могилу её величества Алианны и ваших пропавших братьев.