Это пламя будто соединяясь с моим, творит пожар такой мощи, что ты не сможешь вынести.

В наглую раскрываю ее губы, она на минуту замирает, а потом я буквально чувствую, как она льнет ближе и аккуратно кладет ладони на плечи.

Моя отзывчивая Умница.

Позволяю страсти разыграться, лаская ее языком, а потом резко прекращаю и выдыхаю в ее губы.

– Сделаем вид, что это был выброс панической атаки. И я тебя прощу.

Вижу, что она все еще с закрытыми глазами.

– Мне просто стало страшно за Артема.

Шепчет так уязвимо, что это откладывается в душе.

Я не понаслышке знаю, что такое бояться каждый день и каждый час. А здесь, она ведь даже не одна, у нее куда больше ответственности за еще одну жизнь.

И черт возьми, я все понимаю.

Каждую эмоцию и слово, как и то, что творится в ее душе.

Когда увидела радость пацана на площадке, когда радовалась вместе с ним, когда…

Сука. Это набирает обороты. И это плохо.

– Договоримся, – поглаживая подбородок кончиками пальцев уверенно заявляю: – Я поставлю вам личную охрану.

Смотрю на то, как распахиваются ее глаза.

– Не надо… – качает головой, выходя из морока: – Мы все равно не часто выезжаем.

Прищуриваюсь…реакция не совсем ожидаемая.

Значит, все же у малышки план.

Кот с мышкой, как и в старом мультфильме, готовы на все, чтобы выиграть, верно, Умница?!

– Не понял… – всматриваюсь в лицо: – Только что, что за тирада была?

Вздергиваю бровь, а она опускает глаза.

– Это из-за нервов. – теребит руки, чувствует неловкость.

– Первое правило еще помнишь? – чеканю, не понимая, мать ее, почему это вдруг раздражает.

Вскидывает взгляд и молчит, закусив губу.

– Садись в машину. – не меняя тона озвучиваю: – Малого накормить и доставить домой.

Отдаю приказ повышая голос и открываю заднюю дверь. Вижу испуг в ее глазах, но даже не пытаюсь успокоить.

Она залезает на переднее сидение, а сам бросив взгляд на парней, сажусь на водительское.

– С Артемом ничего…

– Соня.

– Прости… – снова опускает глаза, а я не понимаю что с ней.

В тот момент, как пытаюсь вырулить с узкой улицы во дворе, замечаю, что девушка судорожно трет глаза.

– В чем дело? – бросаю, выезжая на дорогу.

– Все нормально… – чуть ли не гундосит носом.

Стремительно разгоняюсь, чтобы как можно быстрее оказаться на трассе.

Что с ней? Пмс?

Разгон от разъяренной кошки до милого котенка секунда.

Когда только съезжаю на нужный поворот, проехав круговое движение, торможу на обочине.

– Умница, что случилось? – всерьез хмурюсь, потому что еще никогда в моей жизни такого не было.

Одно дело они плачут, когда их выгоняешь. Но другое дело сейчас.

– Я могу выйти подышать? – сипит, едва сдерживая рыдания.

Киваю, молча и сам тоже открываю свою дверь.

Отворачивается, обнимает себя, и я отчетливо вижу, что все еще плачет.

Как дятел стою сзади, не смея подходить. Да только ноги будто несет к ней. Подхожу со спины.

– Тебя кто-то обидел? – не нахожу ничего умнее для вопроса.

Слышу как она смеется сквозь слезы, и отрицательно качает головой.

– Тогда в чем дело? – обхожу ее.

Глаза, немного покрасневшие, но все еще невероятно красивые, смотрят с такой тоской и печалью, что мать ее, внутри что-то щемит.

Будто нерв зацепило меж ребер, и вдохнуть не получается.

– Я устала…– говорит она сдерживая слезы: – Просто перенервничала и расклеилась…ничего страшного.

То, как звучат слова, то, как ей все-таки приходится показать свою уязвимость, сейчас не вызывает собственного триумфа. Напротив, хочется прижать к себе и помочь.

И это опасные ощущения.

Молчу в ответ, а она снова резко закрывается, прищуриваю взгляд и изумляюсь этой хрупкой девочке.

Как должно быть сложно девушке скрывать, что она ранимая душа.

К тому же, еще сложнее оставаться с такой душой, учитывая все то, что она прошла. Бросив взгляд мимо меня, она отходит обратно к машине и тихонечко садится.

А на меня в этот момент накатывает то ее одиночество, и я, будто с другой стороны смотрю на сегодняшний провал своих людей. По крайней мере, теперь я отчетливо осознаю, как это было для нее.

Не объясню, что на меня нашло и даже не хочу анализировать. Просто в какой-то момент хотела выдохнуть с облегчением, а получилось совсем не то.

Родион молча привез меня домой, Артема повезли кушать, и я рада, что у мальчика получился такой веселый день.

Сама же, как вернулась, легла в кровать. Иногда бывают дни, в которые чувствуешь себя особенно паршиво. Судя по всему, тот факт, что мы вдруг остались одни, послужил катализатором, чтобы вывалить все то, что на душе.

Когда я ему сказала, что устала, я сказала правду. Очень устала от своих же страхов.

Страх быть беспомощной, страх не спасти, страх неизвестности, страх влюбиться…

Боже, я могу перечислять бесконечно, и часть этих страхов уже даже не актуальна, потому что понимаю, что некие вещи уже произошли.

И что с этим делать, вопрос на жизнь или смерть…

Слышу, как кто-то стучит в дверь, и вяло поднимаюсь, чтобы открыть.

– Вечером едем отдыхать. – тут же озвучивает бритый, проходя внутрь с массой каких-то пакетов.

– Что это? – указываю на пакеты.

– Твои новые вещи. – озвучивает уже на выходе, но вдруг останавливается: – Мой косяк сегодня днем. – я даже не скрываю насколько глаза готовы вылезти из орбит: – Не подумал, что будет столько крика.

Высекает словами, и я прямо чувствую неприязнь.

– С кем я еду и куда? – не реагирую на слова, скрещивая руки на груди.

– Со мной. – озвучивает твердо, а я приподнимаю брови.