Я огляделась. Овальная комната из всё того же странного зеркального материала. Но она была намного приятнее из — за отделки в некоторых частях. Отделки чем-то вроде досок. Необычного фиолетового оттенка. Мне понравилась мысль, что это могло бы быть дерево. Напоминало о доме.

Мебель была в чёрных, фиолетовых, белых и алых оттенках. Такая же округлая, плавная, интересная.

Это его каюта?

Я машинально схватилась за золотую цепь. Металл был мягким на ощупь, а ещё тёплым. Но при этом совершенно не гнулся.

Хоть в какой-то момент я и пыталась надавить изо всех сил.

Эрато наблюдал за мной. Я не понимала, что у него в голове. Это сводило с ума.

— Пожалуйста, — голос почему-то стал хриплым, — не обижай меня…

Он подошёл ближе. Я вздрогнула, но не отступила.

Мужчина натянул цепь, заставляя поддаться ещё ближе и задержать дыхание.

— Это ритуальная цепь, право на которую даётся лишь самым достойным мужчинам моего народа. Она связывает господина и рабыню, клеймит её, даёт понять другим, что рабыня принадлежит господину и её нельзя касаться. Другим.

Я сглотнула. Хотелось преодолеть последний сантиметр и прижаться грудью к его груди. Горячая волна поднималась по телу. Дикая смесь страха и возбуждения…

— Что… — пролепетала я. — Что должна делать рабыня?

Эрато помрачнел. Сцепил зубы на мгновение. Его скулы стали ещё отчётливее, под кожей заиграли желваки.

— Циркон был плохо осведомлён. Информации о моём народе мало. Правдивой — ещё меньше. У нас есть понятие истинности. И оно для нас священно. Но истинные рождаются редко. И имирам позволено иметь рабыню. Одну за всё время. Но я никогда не считал это правильным. Но чтобы не опорочить истинность, возможную или же нет, после того, как рабыня проходит обряд с цепью, она больше не может иметь детей.

Я была уверена, что возможность плакать мне просто отключили.

Но на его последних словах горячие слёзы сами потекли по щекам.

В горле застрял ком, я отшатнулась, но кивнула.

— Значит, я стала рабыней просто потому, что не было другого выхода?

Бездетность или смерть… Понятно, почему он не сказал мне об этом раньше. В сущности, никакой разницы не было.

Но об этом почему-то было больно думать.

Как будто бы мозг так особенно остро ощущал, в какой я беде на самом деле.

— Ты стала рабыней, потому что я так захотел.

— Это ведь не то, что тебе нравится…

Он коснулся моего плеча, притянул к себе, повёл рукой ниже…

— Это уже случилось. Ты моя. Со мной будет лучше, чем с ним. Безопаснее.

Я сразу же поняла, что именно он имел в виду, и покраснела…

На этот раз Эрато стал стягивать одежду с меня самостоятельно.

Я почувствовала, как стала задыхаться от эмоций. Чувств и ощущений было слишком много. Всё было обострено и взвинчено до предела.

Страх спал с меня вместе с одеждой.

Ткань алой змеёй переползла на пол по руке Эрато.

Касание его сильных пальцев были в тот миг самыми желанными.

Надобность пересечь любые расстояния, избавиться даже от сантиметров воздуха между нами, была физической.

Он прижал меня к себе.

Тепло его тела захлестнуло.

Мне показалось, что я сама расползлась в лужу, словно та самая странная ткань платья.

Но ничего не изменилось, кроме локации.

Сама не заметила, как оказалась на диване. Обнажённая, хрупкая, дрожащая от предвкушения.

Раньше я могла хотя бы сопротивляться мысленно.

Хотя бы удивляться этим будто бы навязанными чувствам.

Но сейчас всё было настолько сильным, что ничего кроме потребности смотреть на него, чувствовать его прикосновения, шептать его имя… ничего кроме этого не могло задержаться в сознании.

Его руки блуждали… везде. Я ощущала всё так интенсивно, что не успевала отследить движения. Мне казалось, что всю меня поглотил жар его тела, что весь мир сжался до его касаний.

Глаза Эрато сверкали. Взгляд пронзал меня. Он принадлежал будто бы кому-то другому.

Кому-то ещё более опасному и властному.

Кто желал одну лишь меня…

Он коснулся каждого моего позвонка, будто бы решив их пересчитать. Сначала пальцами, потом губами…

Нас накрыл купол тёплой энергии.

Чувства были такие, словно понятие времени просто перестало быть актуальным. Мгновения тянулись, мгновения превращались в часы, мгновений не существовало.

Ничего не существовало, кроме него.

И это было лишь самое начало.

Мои подрагивающие бёдра касались массивных мышц его торса, грудь вздымалась, дыхание сбивалось, перед глазами вспыхивали золотистые искры…

А затем… что-то пошло не так.

Я закашлялась. Испачкала и себя, и Эрато кровью… Потом накатила жуткая слабость. Она разлилась по телу.

Мне было трудно шевелиться.

Я могла лишь с тихим ужасом смотреть на мужчину.

Безмолвно моля о помощи.

В его глазах, обычно непроницаемых, появились новые эмоции, которых я раньше не видела.

Страх?

Непонимание?

— Агата, так не должно быть… — прошептал он, прежде чем поднять меня на руки и вынести из комнаты.

Снова невозможные зеркальные коридоры.

Куда мы?

Что произошло?

С уголка губ стекала кровь.

Что-то мне подсказывало, что так тело отреагировало на него.

Мы настолько несовместимы?

Эрато отнёс меня в незнакомую комнату. Положил в овальную конструкцию, напоминающую по форме солярий. Только больше и из странного материала.

Впрочем, мне стоило перестать думать так обо всех космических вещах. По умолчанию каждая из них странная.

Мужчина захлопнул крышку, чем очень меня напугал. Я оказалась заперта в узком пространстве без возможности подняться или как следует пошевелиться. Крышка была полупрозрачная.

Я видела Эрато, но по выражению его лица не понимала, что ждало меня впереди.

Сердце колотилось бешено.

Никакое вмешательство в мозг не могло сдерживать агонию.

Впрочем, вскоре я осознала, что мне стало лучше.

Когда моя кожа перестала касаться кожи генерала.

Что же… дело в совместимости?

Но меня никогда так сильно не тянуло к мужчине, никогда я не испытывала ничего подобного.

— Эрато… — прошептала, но он даже не посмотрел в мою сторону.

Если я окажусь ему бесполезна, он от меня избавится?

Ведь так я не смогу ему дать то, чего он хочет. Ради чего переступил через себя и свои принципы.

— Пожалуйста, отпусти меня, мне страшно… — вырвалось против воли.

Открылся мысленный канал, но мне передалось лишь его напряжение.

— Я проведу несколько тестов, — наконец, сказал он вслух. — Мы исследовали всех девушек заранее дистанционно. Но для более точного анализа нужно провести подробную экспертизу. Боли ты не почувствуешь. Не беспокойся, просто подожди.

— Но…

В его глазах мелькнул светло-серый свет.

— Ты мне доверяешь, Агата?

Я не знала, что ответить. Сердце провалилось куда-то в живот. Все чувства тянулись к нему, словно щупальца Циркона…

Но умом я всё ещё помнила, что мужчина надо мной — мой похититель. Пусть он и выполнял приказ.

Помнила, что я почти ничего не знаю о нём, а тем более не знаю его самого.

Помнила, что должна была давно сойти с ума или перестать быть Агатой и превратиться в концентрированную ненависть в оболочке юного девичьего тела.

Но этого не случилось.

Зато случилось притяжение.

Если бы мне ещё не было так плохо, когда Эрато оказывался нестерпимо — желанно — близко…

Он производил какие-то манипуляции над тончайшим сенсорным экраном. Я старалась глубоко дышать и не дёргаться.

В какой-то миг мне показалось, что он слышал каждый мой вздох так, будто бы я стояла за его спиной.

Оказаться, будто в его шкуре было и страшно и как будто привычно.

Привычно… Странное определение, учитывая, что раньше со мной ничего подобного не случалось.

В конце концов, сердце ёкнуло, предчувствуя… что-то.