Самойлова зарделась от похвалы:

— Спасибо, Виктор Сергеевич.

— Но концентрация всё ещё хромает, — добавил Кольцов. — Вы слишком долго думаете, прежде чем действовать. В бою нет времени на раздумья.

— Хорошо, — Громов хлопнул в ладоши. — Пятнадцать минут на отдых и восстановление зала. Потом основная тренировка.

Защитные щиты зала ожили, и повреждения начали исчезать — маты восстанавливались, трещины в полу затягивались, обломки камня растворялись. Магическая самовосстанавливающаяся система. К слову, тоже артефактная. Под полом и стенами тянулась тонкая магическая сеть филигранной работы, которая восстанавливала структуру помещения за счёт использования внешних природных сил. Дорого, но эффективно.

Мы с Аллой отошли к стене, где стояли бутылки с водой.

— Вы были великолепны, — выдохнула она, делая глоток. — Я даже не знала, что с землёй можно так работать.

— Это одна из самых мощных стихий, — пояснил я. — Защита, атака, контроль поля боя. Недооценённая многими.

— А у меня земля вообще не идёт, — вздохнула Алла. — Только огонь и воздух.

— У каждого свои предрасположенности, — успокоил я. — Главное — начать развивать то, что есть. А потом приводить в баланс за счёт тренировки остальных.

Пятнадцать минут пролетели быстро. Зал полностью восстановился, выглядя как новый.

— Итак, — начал Громов, — первая часть тренировки — работа с огнём. Основы контроля температуры, формы и направления пламени.

Следующий час мы оттачивали технику. Громов показывал упражнения — создание стабильного пламени, изменение его формы, метание огненных шаров с точностью, создание огненных стен и щитов.

Алла старалась изо всех сил. Её пламя становилось всё более стабильным, хотя точность пока хромала — из десяти бросков в цель попадало шесть-семь.

Я работал параллельно, оттачивая собственную технику. Огонь был моей сильной стихией, но всегда есть куда расти.

Вторая часть тренировки посвящалась воздуху. И здесь я хотя и был поувереннее Аллы, но почерпнул многое для тренировки.

Кольцов взял управление на себя:

— Воздух — стихия подвижная, неуловимая. Её нельзя схватить, но можно направить. Основа контроля — не сила, а точность.

Он показывал упражнения — создание воздушных потоков, формирование сжатых воздушных шаров, создание защитных завес.

Для меня это давалось труднее. Огонь и земля были материальными, осязаемыми. Воздух же ускользал, требуя более тонкого контроля.

Но я упорно работал, вспоминая молодость, раз за разом повторяя движения, пока потоки не стали более стабильными.

Алла справлялась чуть хуже меня, но получалось всё лучше.

Ещё час интенсивной работы, и Громов объявил:

— Достаточно на сегодня. Хорошая тренировка, господа. Александр Васильевич, вы показали отличный уровень. Алла Михайловна, прогресс налицо.

Мы поблагодарили инструкторов. Все вчетвером разошлись по раздевалкам.

Я принял быстрый душ и переоделся обратно в свою одежду. Тренировка была хорошей — давно не работал в полную силу. Даже мышцы заныли — физическое состояние неотделимо от магического.

Вернувшись в зал, я застал лакея, который провожал меня сюда.

— Александр Васильевич, — обратился он, — её сиятельство приглашает вас на чашку кофе.

— С удовольствием, — кивнул я.

Лакей, терпеливо ожидавший снаружи, повёл меня через особняк в сторону жилых помещений. Коридоры были роскошными, но не чрезмерно — старые аристократы умели соблюдать баланс между статусом и вкусом.

Мы приближались к гостиной, когда я услышал голоса. Лакей замедлил шаг, и я даже смог разобрать, о чём шла речь.

Два женских голоса. Один — Самойловой, знакомый. Второй — постарше, с той властной интонацией, которая даётся десятилетиями привычки командовать.

— … совершенно недопустимо, Алла, — говорил старший голос. — Третий ранг в твоём возрасте — позор для нашего рода. Мейдели и те развиваются быстрее.

— Мама, я стараюсь, — в голосе Аллы слышалась усталость. — Тренируюсь каждый день, работаю с инструкторами…

— Недостаточно! — резко оборвала её мать. — Я вижу твои результаты. Прогресс черепаший. За полгода ты едва продвинулась, хотя мы вложили столько ресурсов в твоё обучение!

— Магия — не математика, — попыталась возразить Алла. — Её нельзя выучить по учебнику…

— Не смей со мной спорить! — голос матери стал жёстче. — Я ставлю тебе условие. До конца года ты получаешь четвёртый ранг. Если нет — твоя карьера блогера закончена. Хватит этой ерунды с камерами и подписчиками. Выйдешь замуж за кого-нибудь подходящего и займёшься нормальным делом.

За дверью повисла пауза. Я почти физически чувствовал напряжение в соседней комнате.

— Ты… ты не можешь этого сделать, — тихо сказала Алла.

— Ещё как могу. Я твоя мать. Пока ты живёшь под нашей крышей, будешь следовать правилам. Четвёртый ранг до конца года. Это моё последнее слово.

Я переглянулся с лакеем. Тот смотрел в сторону, делая вид, что ничего не слышит. Профессионализм.

Он постучал в дверь.

— Ваше сиятельство, господин Фаберже прибыл, — объявил слуга.

Я последовал за ним.

Гостиная была выдержана в бело-золотых тонах — классический ампир, мягкая мебель, картины на стенах, большие окна с видом на парк. У камина в кресле сидела симпатичная женщина лет пятидесяти в строгом тёмно-синем платье. Светлые волосы были убраны в элегантную причёску.

Алла стояла у окна, явно взволнованная. Увидев меня, она робко улыбнулась.

— Матушка, позвольте вам представить, — быстро заговорила она. — Александр Васильевич Фаберже, мой… партнёр. Александр Васильевич, это моя мать, графиня Анастасия Владимировна Самойлова.

Я поклонился:

— Ваше сиятельство, большая честь быть принятым в вашем доме.

Графиня смерила меня оценивающим взглядом. Долгим, внимательным, изучающим каждую деталь — от костюма до выражения лица.

— Господин Фаберже, — наконец произнесла она. — Я наслышана о вашей семье. Знаменитые ювелиры, поставщики императорского двора… в прошлом.

Лёгкий укол. Намёк на скандал и потерю статуса. Проверка на реакцию.

— В настоящем тоже, ваше сиятельство, пусть и не в полной мере, — спокойно ответил я. — Мы получили статус поставщика двора Его Императорского Высочества Великого князя Алексея Николаевича.

Графиня приподняла бровь:

— Поздравляю. Прошу, садитесь. Алла, распорядись о кофе.

Я уселся в указанное кресло напротив графини. Алла кивнула лакею, который беззвучно вышел.

— Значит, вы теперь помогаете моей дочери с магическими тренировками? — Анастасия Владимировна сложила руки на коленях.

— Именно так, ваше сиятельство.

Лакей вернулся с подносом — кофейник, чашки, сахар, сливки, небольшие пирожные. Он расставил всё на столике между нами. Анастасия Владимировна взяла чашку и сделала небольшой глоток. Алла села на диван сбоку, напряжённая как струна.

— Господин Фаберже, — графиня посмотрела мне в глаза, — я хотела бы обсудить одну деликатную тему.

— Слушаю вас, ваше сиятельство.

— Знаете, господин Фаберже, я изначально была против того, чтобы Алла связывалась с вашей фирмой. Особенно после того скандала при дворе. Но она настояла. Сказала, что верит в ваш проект.

— Я ценю доверие вашей дочери, ваше сиятельство.

— Вопрос в том, — продолжила графиня жёстче, — оправдаете ли вы его. Репутация моей дочери стоит дорого. Если она пострадает из-за вашей… неосмотрительности, последствия будут серьёзными.

Прямая угроза. Завуалированная, но однозначная.

Я посмотрел графине прямо в глаза:

— Ваше сиятельство, даю вам слово — репутация Аллы Михайловны не пострадает. Более того, когда вся эта история разрешится, её статус только укрепится. Она будет той, кто не испугался клеветы и остался верен партнёрам. Это вызывает уважение.

Анастасия Владимировна долго смотрела на меня молча. Потом медленно кивнула:

— Я принимаю ваше слово, господин Фаберже. Но помните — я буду следить. И если что-то пойдёт не так… — Графиня допила кофе и встала. — Что ж, рада была познакомиться. Алла, проводи гостя. А мне нужно заняться делами.