Последнее обстоятельство было ключевым.

— Понятно, — кивнул он. — Фамильные ценности для личного пользования?

— Именно. Этот тайник мы держали на чёрный день. К сожалению, когда дачу конфисковали, не успели забрать содержимое. А воры оказались проворнее.

Дядя Костя задумчиво постучал пальцами по столу:

— Когда произошла кража?

— Недавно. Не больше месяца назад.

Может, даже меньше. Пыль ещё не успела осесть заново.

— Есть подозреваемые?

Я рассказал ему о двух охранниках — неком Владимире и Викторе Генералове, которые внезапно исчезли, оставив личные вещи. О том, что они имели доступ ко всей территории и достаточно времени для поисков.

— Виктор Генералов, — повторил Дядя Костя. — Имя есть. Это хорошо…

— То есть вы согласны?

Дядя Костя усмехнулся:

— Вы понимаете риски такого сотрудничества, Александр Васильевич?

Ещё как. Он может согласиться, найти клад, а потом просто присвоить всё себе. Кто его заставит делиться? А мы снова не сможем заявить. Ситуация скользкая, с какой стороны ни посмотри.

Но пока Дядя Костя вёл себя на удивление благородно для криминального авторитета. Не пытался давить, торговался честно, даже демонстрировал некоторые принципы. Возможно, репутация для него действительно была важна.

— Риски есть, — согласился я. — Но альтернатив у меня немного.

— Двадцать процентов, говорите?

— От стоимости найденного. Это немалые деньги — в тайнике было сокровищ минимум на триста тысяч.

— Значит, шестьдесят тысяч нам, — быстро подсчитал он. — Неплохой гонорар.

Куда там! Это гигантская сумма! Убивают и за меньшее. И уж точно достаточная, чтобы заинтересовать даже человека его статуса.

— Есть ещё один нюанс, — добавил я. — Среди украденного был особый уральский изумруд. Он мне нужен не для продажи, а для создания артефакта. Для исцеления матери. И я прошу найти его в первую очередь. Это срочно и очень важно. Если ей не помочь, она погибнет.

По большому счёту остальные сокровища меня не интересовали. Разве что для перепродажи и выручки приличной суммы. Важен был именно изумруд.

Дядя Костя встал и прошёлся по кабинету, явно обдумывая предложение.

— У меня есть несколько вопросов, — сказал он наконец. — Во-первых, вы уверены, что сможете опознать украденное?

— Абсолютно. Я знаю каждый предмет и смогу отличить от любых других.

— Хорошо. Но, во-вторых…

Он остановился напротив моего кресла и пристально посмотрел мне в глаза.

— Александр Васильевич, буду откровенен. Мы мне нравитесь — и как профессионал, и как человек. И я не желаю добавлять вам проблем. Но вы же понимаете, что, обратившись ко мне с такой просьбой, заставите наши миры пересечься? Некоторые связи, однажды установленные, разорвать очень трудно. Вы готовы пойти на это, господин Фаберже?

Что ж, этот бандит хотя бы старался быть честным. Разумеется, я понимал, к чему он вёл. Такие связи могут в перспективе выйти мне боком. Но без его помощи обойтись не получится. И речь шла — в прямом смысле — о жизни и смерти.

Рискнуть стоило. Я посмотрел Дяде Косте прямо в глаза и коротко кивнул:

— Да, Константин Филиппович. Я понимаю риски и принимаю условия игры.

Криминальный авторитет несколько секунд изучал моё лицо, словно сомневался, что по молодости я адекватно оценивал ситуацию. Потом усмехнулся и протянул руку:

— Тогда по рукам, Александр Васильевич. Начинаем охоту.

Рукопожатие было крепким и многообещающим. Забавно, но заключать деловые соглашения с представителем теневого мира оказалось не сложнее, чем с московским купцом. Просто здесь ставки были выше, а правила игры — жёстче.

— Расскажите подробнее об этих охранниках, — попросил Дядя Костя, устраиваясь обратно в кресле. — Всё, что знаете.

Я изложил всё, что узнал от Порфирия Михайловича.

— Интересно, — протянул Дядя Костя, делая пометки в блокноте. — Значит, «Марс-Петербург»… Знаю эту контору. Не самая крупная, но и не шарашка какая-нибудь. Работают в основном с госзаказами, но главный у них… Скажем так, пересекались. Попробую выяснить, куда делась эта парочка.

— Буду признателен.

— Кроме них есть другие подозреваемые?

Я покачал головой:

— Теоретически — приставы и оценщики, которые проводили опись имущества. Но они работали в основном в доме, а не в подсобных помещениях. Их больше интересовали мебель и картины.

— А тот сторож? — прищурился Дядя Костя. — Ваш старый сотрудник, должен много знать.

— Исключено, — твёрдо ответил я. — Знаю его с рождения. Порфирий Михайлович — человек честный, преданный нашей семье. Его сын по-прежнему работает таксистом, младший служит в армии. Будь у них триста тысяч рублей, жили бы совсем иначе.

Дядя Костя кивнул с пониманием:

— Разумно. Но проверять всех — правильный подход. Даже тех, кому доверяешь. — Он поднял на меня взгляд. — Александр Васильевич, я считаю правильным обсудить судьбу вашей броши.

— Я на неё не претендую, — отозвался я. — Вы заплатили за неё немалые деньги, полагаю. И не знали, откуда она. Теперь это ваша собственность, Константин Филиппович.

Требовать от него вернуть покупку было бы попросту глупо. Особенно учитывая, что мне нужна его помощь. Да, артефакт серьёзный, но я был готов расстаться с ним ради большего.

— Ценю вашу честность, — кивнул авторитет. — Но вот что я вам скажу, Александр Васильевич. Если выяснится, что продавец знал о краже… Принципы есть принципы.

— Благодарю, — ответил я. — Но главное для меня — найти изумруд. Он нужен срочно.

— Понял, — Дядя Костя встал и протянул мне руку. — Мы сделаем всё возможное. Чем дольше тянешь, тем холоднее след. А у нас и так времени прошло немало.

Мы направились к выходу. У двери Дядя Костя остановился:

— И ещё одно, Александр Васильевич. Если вдруг к вам обратятся с предложением купить что-то из вашего списка — немедленно сообщите мне. Не пытайтесь решать вопрос самостоятельно. Это может быть опасно.

— Учту совет.

Штрих уже ждал в коридоре с моим телефоном. Вернул его с почтительным поклоном, словно священную реликвию.

— Будем на связи, Александр Васильевич, — напоследок сказал Дядя Костя. — И не волнуйтесь. Если те двое где-то в городе, мы их найдём.

Я вышел на улицу и глубоко вдохнул прохладный вечерний воздух. Что ж, теневая сторона Петербурга теперь работала на меня. Посмотрим, насколько эффективной она окажется.

Утром следующего дня я застал отца в кабинете за изучением договора с Овчинниковым. Стопка документов росла на столе с пугающей скоростью — юристы старались.

— Доброе утро, — поздоровался я, присаживаясь напротив. — Как успехи с бумажной крепостью?

Василий Фридрихович снял очки и потёр переносицу:

— Юристы Овчинникова работают дотошно. Каждая запятая выверена, каждое слово взвешено. Но это хорошо — значит, Павел Акимович относится к делу серьёзно.

— А наши замечания учли?

— Конечно, — кивнул отец, листая документы. — Эксклюзивные права на технологию остаются за нами. Контроль качества на каждом этапе. Овчинников не возражал ни против одного пункта.

Это радовало. Московский купец оказался не из тех, кто пытается протащить скрытые условия в мелком шрифте.

— А с технологическими картами как?

— Согласованы и утверждены, — Василий достал отдельную папку. — Вот, посмотри. Три комплекта — для золота, серебра и платины. Все размеры, допуски, требования к металлам.

Я пробежался глазами по документам. Действительно, всё было расписано предельно подробно — режимы плавки, химический состав сплавов, размеры форм, точность обработки деталей. Даже неопытный литейщик справился бы.

— Отлично, — одобрил я. — А кого отправим на контроль производства?

Василий развернул список:

— Воронин поедет на московский завод — он старший мастер, знает все тонкости работы с золотом. В Кострому отправлю Сомова — специалист по серебру, дотошный до занудства. А в Калугу… — отец задумался, — думаю, Холмского рано отправлять в свободное плавание. А вот Грачёв справится.