— А ты, Соловей, как всегда, молодой и дерзкий. Так и знал, что лично притащишься. Не отступишься. Нахера вот ты припёрся? Всё ж так хорошо было. Ствол бросай, сука.
И тут снова раздался женский крик, и сейчас Жека определённо понял, что это Светка! Что эти гады делают с ней???
— Жека! — крикнула Сахариха. — Они…
Но крик тут же прервался, словно ей закрыли рот рукой.
— Слышь, Сахар, давай разойдёмся по-хорошему! — крикнул Жека. — Отдай Светку, и я уйду. Нахер тебе этот геморрой? Я уйду спокойно, и мы больше не увидимся. Ты забудешь про нас, и все будут довольны. Никто больше не пострадает! Будешь жить спокойно!
— Я тебе сказал, бросай ствол, сучёныш! — сказал Сахар и вышел из-за простенка, держа перед собой Сахариху и прижав к её голове пистолет.
Сахар был всё такой же здоровенный и лысый, но печать праздной жизни на нём уже проявилась. Одутловатое лицо, висящий живот над спортивными шортами, дряблые бицепсы и грудь. Бывший когда-то грозой бандитских разборок и смотрящим целого сибирского города, Сахар превратился всего-навсего в жиреющего русского миллиардера с тёмным прошлым. Прожигателя ворованных с родины денег. Светка, увидев Жеку, рванулась к нему изо всех сил, но Сахар надавил ей на шею, и она повисла на руке, опустив голову.
Светка, по всему видать, участие в гулянке не принимала, которая проходила на улице. Была в обычных джинсах и куртке, да и вид имела не особо здоровый — сухие губы и синяки под глазами было видно отчётливо. Били что ли???
— Ты что ж это, сука, делаешь? — удивлённо спросил Жека и снял балаклаву, бросив её на пол. — Ты сестру родную изводишь. Ради чего? Вы что, твари, все на деньгах помешались? У вас ум есть? Честь? Совесть?
— Жека… Брось ствол… Счёт не в твою пользу… — раздался сбоку вкрадчивый голос, и из коридора вышел Крот. Был он одет, как всегда, в костюм и белую рубашку, похоже, в гулянке участие не принимал. По его глазам Жека понял, что всё-таки его застали врасплох, и сейчас ему было очень досадно, что его вычислили и развели как пацана. Не думали они, что Жека найдёт так легко и тем более всего в течение какой-то недели… А ведь местом поиска был весь мир! И не только найдёт, но и зафаталит наглухо всю бригаду. Похоже, Жека и Смит перебили сейчас всех сахаровских бойцов, что у него тут были. Конечно, наверняка у Сахара были и ещё люди, но в данный момент заступиться за него они не могли — скорей всего, находились слишком далеко.
— И ты тоже, дядь Саш… — с притворной горечью сказал Жека. — Тебе полста лет, а ты в такие авантюры лезешь. Ты ко мне на территорию заполз. Моих людей порешил. Детей и жён без отцов оставил. Ни за что. За просто так. Ну, это ладно… Работа у нас такая, сегодня жив, завтра уже нет. Но ты сам посмотри на себя — в кого ты превратился. Она…
Жека указал на Светку, понемногу приходившую в себя.
— Она подарочки тебе на Новый год дарила. Мандаринки с шоколадками… Дядей Сашей называла. Любила тебя… А ты, как гнида последняя, повёл себя. Так что нет у меня к тебе уважения. Зашкварился ты по полной, и все крутые пацаны об этом узнают, что ты говно под ногами, без чести и без совести. Зафоршмачился ты, и сейчас чмо без уважения. Это я тебе лично хотел сказать, и сказал.
— А ты, значит, такой белый и пушистый, — усмехнулся Крот. — На тебе крови больше, чем на мне. Нет, племянничек хренов. Приехал ты к нам сейчас. Тут и останешься, в море…
На лестнице, за спиной Крота, показался свол штурмовой винтовки Смита. А Жека посмотрел в глаза Крота и понял, что не ошибался он в нём. Ничего отмороженные глаза этой гниды не выражали. Как был он наёмным убийцей у Сахара-старшего, так им остался. Похер ему было и на Сахариху, и на мандаринки с шоколадом, и на тех парней, кого убил. Вообще на всех похер. Он сдружился в Афгане с Сахаром-старшим, на смерть вместе ходил, а армия крепче булата людей связывает. Так что все слова разума ему как коню сервелат — бесполезно. Только мочить…
— Бросай ствол, я сказал! — велел Крот, и поднял пистолет с глушителем. — А то увидишь, как…
Однако Жека ничего не увидел. Голову Крота раскроила пуля Смита. Следующая должна была попасть в жирную шею Сахара-младшего, но он успел среагировать и чуть подался в сторону — пуля прошла по касательной, не задев ни его гортань, ни сонную артерию. Светка ужом скользнула вниз, под руку Сахара, и, быстро-быстро перебирая ногами, отползла на коленях прочь. Сам же Сахар оказался перед сложной дилеммой — мочить сестру уже не имело никакого смысла, а впереди…
Жека поднял винтовку и выстрелил сначала в одно колено, потом в другое. Сахар заорал от боли и свалился на пол, выронив пистолет. Оба сустава и сухожилия были прострелены насквозь и причиняли сильнейшую боль. Тут не до пистолета. Жека подошёл к Сахару и ткнул стволом ему в лоб.
— Допрыгался, сука, — зловеще усмехнулся он. — Говорил я тебе остепениться, но ты быковать решил. А быкование всегда в могилу приводит. Мочкнуть бы тебя прямо тут, но… Пусть Света решает. Ты ей в душу насрал. И папаша ваш. Сука… Ненавижу вашу семейку.
Светка, увидевшая, что разборка закончена, выползла из-за дивана, встала на ноги и подошла к Жеке. Обняла, уткнулась ему в грудь и расплакалась.
— Ну-ну, Свет, всё хорошо… — смущённо сказал Жека, опустив винтовку, обняв любимую и похлопав её по спине. — Иначе и быть не могло… Неужели ты думала, что я тебя брошу… Ты от меня нигде не скроешься. Везде найду.
— Надо уходить, — напомнил спустившийся с лестницы Смит. — Там наверху девка белокурая лежит. Я её связал. Больше никого нет. Но нам надо уходить прям сейчас.
— Свет… — Жека легко оттолкнула Светку от себя. — Иди, возьми свои вещи. Нам надо быстро уходить. Паспорт бери… Что там у тебя ещё было с собой. И говори, что с этим делать будем.
Жека ткнул стволом в щеку зажмурившегося Сахара. Светка подошла, посмотрела на брата, постанывающего от боли и закрывшего глаза, и плюнула ему в лицо.
— Вот тебе, Ромчик… За всё хорошее. Живи. И помни, что тут было, — злобно сказала Светка и побежала в дом искать свою сумку с паспортом.
— Вот видишь, говна кусок… — злобно сказал Жека, обращаясь к Сахару. — Сестра тебе жизнь подарила, хотя я бы тебя, гондона, сейчас же замочил бы прямо тут. Но не судьба… Однако говорю тебе так: ещё раз попадёшься мне на пути, и я буду один, я спрашивать никого не буду. Грохну сразу. Второе: коленкам твоим звизда. Теперь только на кресле инвалидном будешь ездить. А самое интересное… Скоро у мексиканского картеля Синалоа вопросы к тебе появятся. Кто-то на них наехал. И, похоже, это был ты. Так что у тебя мало времени, чтобы свалить отсюда. Ну всё, Рома, давай, выздоравливай.
Светка спустилась со второго этажа не одна. С ней была Элеонора в шортах и майке! Жена Сахара! И, похоже, она авторитетом была очень сильно недовольна! А недовольной она имела быть полное право — Сахар-старший из-за обладания металлургическим комбинатом замочил её отца, директора этого комбината. Как уже до неё это дошло, Жека не знал. Хотя, может быть, и догадывалась сама. А может, Сахар просто задрал её своей простотой. Во всяком случае, оставаться с ним она уже не хотела.
— Я с вами, — коротко сказал Элеонора, поздоровавшись с Жекой. — Меня тут больше ничего не держит. Рома оскотинился вконец. Пойдёмте. У него ещё есть люди, и скоро они уже будут, приедут из Провиденса.
Смит, ни черта не понявший по-русски, лишь только то, что самого главного босса хотят оставить в живых, скептически покачал головой и пошёл за катером, чтобы подогнать его к причалу — Сахариха и Элеонора точно не одолели бы эти адские скалы, по которым Жека и Смит попали сюда.
— А ты знаешь… — помолчав, сказал Жека Светке, когда вместе с девчонками спускался по лестнице к причалу. — Поколесил я неделю по этой Америке, и вот что тебе скажу — не понравилось мне тут ни хера. Дурак я был, что сюда постоянно рвался, под пальмами полежать. Тут люди злые, то маньяки, то поехавшие крышей, то просто идиоты. То мафия ещё хуже, чем у нас. Даже с деньгами не будет тут покоя.
