1 мая 1993 года. 1 час ночи. Новосибирская область.

По тёмной загородной дороге не спеша шуршит шинами чёрный «БМВ 735». Скорость 70 километров в час. Можно бы ехать и быстрее, но в 20 метрах впереди тащится фура, да и на дороге ямы сантиметров 20 глубиной. Да… Ночью тут не разгонишься. И никак в темноте не обгонишь тихохода. Несмотря на то, что дорога идёт через лес и бескрайние поля, без всяких признаков населённых пунктов, она очень оживлённая. Фуры, междугородные автобусы тянутся бесконечными рядами в обоих направлениях — трасса считалась межобластной, и движение на ней было оживлённым и день и ночь.

Славян вёл машину аккуратно, не торопясь. Три часа проехали почти в полном молчании. Жека, откинувшись на подголовник, как будто спал, но на самом деле это было не так. Сидел в полудрёме, чуть прикрыв глаза, но на мелькающий за окном пейзаж смотрел. Думы мелькали разные. Например, вспоминал, как полгода назад, по осени, ехал в этом же направлении, спасаясь от тех же людей, которые сейчас похитили Светку. Жалел ли он сейчас о том, что вернулся сюда, чтобы решать свои дела? Нет. Рассуждать тут не о чем. Если бы даже он не поехал в Россию предъявить права на комбинат, они достали бы его там рано или поздно. Пока акции у него, спокойной жизни не видать.

— Что случилось? Ты так и не сказал ничего, — напомнил Славян, когда по Гусинобродскому тракту уже подъезжали к Новосибирску.

— Светку похитили, Ирину ранили, двоих охранников убили, — коротко сказал Жека.

— Нихера себе… — присвистнул Славян, удивлённо взглянув нна Жеку. — И кто ж наехал?

— За час до этого мне позвонил Сахар-старший, и сказал, чтоб я бросил комбинат и валил к себе в Германию, а то они мне Светку по частям вышлют.

— Нихера себе! — ещё громче присвистнул Славян и даже вильнул рулём. — Он чё там, мозг высрал свой?

— Не знаю… — пожал плечами Жека. — Этот гондон совсем ополоумел. На деньгах и власти помешался. Таким людям власть опасно давать. Он дочь свою грохнет ради бабла и чтоб своим быть у чёрной масти, а уж чужих людей и подавно. После его звонка я набрал Светкин номер, и мне там комиссар полиции ответил. На неё совершено вооружённое нападение. Охранники убиты, её похитили. Ирину ранили. Естественно, я сразу ноги в руки и помчал в Гермашку. Дела все бросил тут.

— И что теперь? — поинтересовался Славян. — Комбинат, получается, для тебя потерян уже?

— Они по хитрому сделали, — помолчав, сказал Жека. — Я сразу понял — что-то не так. Сначала перенесли на месяц собрание акционеров по надуманному предлогу. Якобы ещё нет в наличии 51-го процента акций и нет кворума. Однако я посидел бы тут и этот месяц, хрен с ним — позанимался бы строительством. Тогда они сделали контрольный выстрел — совершили то, из-за чего я гарантированно уеду отсюда. Вот я и поехал.

— Мда… — многозначительно сказал Славян. — Помощь тебе нужна?

— Нет. В Германии вы мне ничем не поможете, — покачал головой Жека. — Языка не знаете, виз нету, обычаев местных не знаете. Не, братан, там есть кому со мной в дело вступить. Вы здесь смотрите, что почём, чтоб у меня крепкий тыл оставался. За комбинатом смотрите. Я тебе номера телефонов скажу, по которым звонить надо, если меня найти потребуется. Но в любом случае… Я… Светку найду и ещё приеду сюда.

— Смотри, Жека, если что надо, говори, — помолчав сказал Славян.

Ночной Новосибирск встретил дождём, размывающим перспективу и через который кое-как просвечивали огни аэропорта Толмачёво. Славян остановился на стоянке у аэровокзала и заглушил двигатель.

— Рассказывай, как в Германию решил лететь, — спросил Славян, закуривая сигарету. — Ты ж походу, расписание рейсов не знаешь?

— Не знаю, — подтвердил Жека. — Я ж с лёту ломанулся. Отсюда летают самолёты до Берлина и до Франкфурта. До Берлина я не хочу — потом через всю страну топать ещё половину суток буду. Единственное, что я забыл, здесь по чётным рейс во Франкфурт, или по нечётным. Есть вариант лететь сначала в Москву или Питер, и там уже перевалку делать до Франкфурта. В общем, всё будет зависеть от расписания и наличия стыковых рейсов. Сейчас спрошу и прикину, как лучше. А тебе… Спасибо, братан, за всё. Ещё увидимся.

Жека пожал Славяну руку, вышёл из машины, раскрыл зонт, взял в руку дорожную сумку и пошёл в здание аэровокзала. Предстоял долгий путь до Германию.

До Франкфурта самолёты летали по чётным дням, но так как сегодня был праздник, Международный день труда, то до Франкфурта летел чартерный рейс — у людей уже были деньги слетать на выходные в Европу. Конечно, не у обычных людей, а у тех, кто мог себе это позволить.

Чартер отлетал утром, чтобы утром же и прибыть в деловую столицу Германии. Жека купил билет в бизнес-класс, сразу же прошёл регистрацию на рейс, прошёл таможенный и пограничный контроль и потом скоротал время до рейса в кафешке дьюти-фри, попивая белое вино с креветками. Если бы не драматичная причина возвращения в Германию, жизнь казалась бы, как всегда, шикарной, но сейчас, увы, это чувство, напротив, отсутствовало…

… 12 часов дня. Франкфурт-на-Майне. Деловая столица Германии встретила проливным дождём и порывистым ветром — погода была под стать настроению Жеки. Однако ещё больше уронило настроение сообщение метрдотеля в гостинице.

— Господин Соловьёв, а вам нельзя в номер! — пряча глаза, сказал мужик на ресепшене.

— А что такое? В чём дело? — недовольно спросил Жека. — Как мне жить? В номере все мои вещи, деньги, документы на бизнес. Я не могу жить в коридоре. И другой номер снимать я не намерен —мне нравится этот.

— Ваш номер опечатан полицией, — объяснил метрдотель. — Вам разве не звонили? Это не мне нужно говорить. Простите. Позвоните в управление криминальной полиции. Вот номер комиссара полиции Иосифа Лямге, управление криминальной полиции Франкфурта.

Жека набрал номер, написанный на бумажке, протянутой метрдотелем, и через короткое время услышал в трубке голос Лямге.

— Лямге, слушаю. Кто это?

— Здравствуйте, это Евгений Соловьёв, — изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал нейтрально, представился Жека. — Почему мой номер опечатан? Мне негде жить. Это первое. И второе — это то, что там мои вещи. Да и в принципе он мне нравится, и менять его я не намереваюсь.

— Извините, но это место преступления, — непреклонно заявил Лямге, но тут же смягчился. — Хорошо, герр Соловьёв. Не в наших интересах причинять вам неудобства. Сейчас я приеду и распечатаю номер.

Делать нечего… Пришлось в фойе и ждать, пока не приедет Лямге. Впрочем, он не заставил себя долго ждать и приехал через 10 минут.

— Пойдёте, герр Соловьёв, — показал рукой на лифт комиссар-полицай. — Извините за задержку.

Когда поднялись на последний этаж, где находились пентхаусы, Жека сразу увидел в коридоре на стене следы от пуль. На полу, выложенном светлой плиткой, отчётливо виднелись следы крови, которые пытались замыть. Но кровь протекла между плитами и въелась в затирку.

— Здесь всё произошло? — показал на следы Жека.

— Здесь, — кивнул головой комиссар. — Мы допросили мисс Ирину, и хроника событий была такая. Она вместе с вашей невестой возвращалась в номер после рабочего дня. Сопровождали их два охранника из вашей фирмы. Когда фройляйн поравнялись с дверью вашего номера, сзади начали стрелять. Естественно, без предупреждения. Стреляли из пистолетов с глушителями. Двое человек в масках и темных куртках. Это всё, что мисс Ирина смогла сказать о внешности нападавших.

— Как она спаслась? — спросил Жека, рассматривая место преступления.

— При первых же выстрелах она побежала к двери своего номера, — Лямге показал, как это было. — Не оглядываясь, оступаясь и падая. Это помогло ей выжить —преступники тоже целенаправленно стреляли по ней, чтобы убить. Одна из пуль попала ей в руку, хорошо, что не в артерию. Она сумела открыть дверь в номер и забежать внутрь — нападавшим оставалось только схватить мисс Свету и быстрей скрываться. Двери в номера пуленепробиваемые — открывать бесполезно. Мисс Ирина сразу же вызвала полицию и скорую помощь. Увы, для охранников скорая помощь уже не понадобилась — они до конца исполнили свой долг. Даже будучи смертельно ранеными, до последнего пытались защитить вашу невесту. Ирина же сейчас в больнице. Под надёжной охраной. Извините, даже вам к ней пока доступ закрыт.